Рыжая 1. Чисто семейное дело

– Куда, куда… В тюрьму, – зло буркнула Даша.

Ольга широко распахнула накрашенные глаза.

– В каком смысле? Тебя что, забрали в полицию, в смысле посадили?

– Представь себе.

– Господи, да за что?

– За глупость, – она уже пожалела, что поделилась с подругой печальной новостью.

– Вот видишь, – удовлетворенно заметила Ольга, доставая сигарету, – тебя даже полицейские не снимают. Дай пепельницу. Нужно срочно тобой заняться. Вот скажи, когда в последний раз ты покупала себе какую-нибудь шмотку?

Даша устало провела рукой по волосам:

– Зачем? У меня и так целый шкаф барахла…

– Господи! – гостью аж передернуло от подобной постановки вопроса. – Одно слово – корова. И как Серега на тебе женился? Во сне, что ли? Запомни: женщина ходит по магазинам не потому, что ей носить нечего, а чтобы поднять себе настроение. Собирайся, пойдем.

Даша закинула голову и захныкала:

– Может, лучше завтра? Сегодня точно не мой день… Если я выйду на улицу еще раз, вот увидишь, меня переедет трамвай. И потом скоро в садик идти…

– Время двенадцать! Во сколько тебе Ксюшку забирать?

– В четыре, полпятого.

– И ты собираешься до этого времени валяться в постели как баклажан? Я не удивляюсь, что муж от тебя морду воротит. Поехали, говорю! – она потушила сигарету. – Хватит воду варить.

2

Как ни странно, но Ольга оказалась права. Без вопящего ребенка и ноющего за спиной мужа прогулка по магазинам превратилась в приятное развлечение. Даша притащила в кабинку ворох коротких коктейльных платьев, юбок, костюмов и прочей милой чепухи. Ей шло практически все. Лицо порозовело, глаза заблестели, она с удивлением обнаруживала у себя все больше достоинств. Наконец, отобрав несколько наиболее подходящих нарядов, молодая женщина подошла к кассе.

– С вас девять тысяч семьсот, – дежурно произнесла девушка за кассой.

Даша открыла кошелек и похолодела. Выложив все деньги пред встречей со Светкой, она забыла положить их обратно.

– Что-то не так? – переспросила кассирша.

– Нет… Все в порядке, – незадачливая покупательница готова была провалиться сквозь землю, – просто… У меня с собой только валюта. Я быстро разменяю и вернусь.

– Хорошо, – кассирша равнодушно отодвинула покупки в сторону, – я отложу.

Сунув кошелек в сумку, Даша кинулась искать Ольгу и нашла ту, оживленно болтающую с продавщицей в отделе женского белья.

– Послушай, у тебя есть деньги? – сдавленно прошептала Даша, стараясь, чтобы никто больше не услышал.

Ольга посмотрела удивленно.

– Нет. Я взяла всего двадцать тысяч, – и кивнула головой на стоящие рядом с ней пакеты.

– Ты потратила на белье шестьсот долларов?!

– Представь себе, – та жеманно улыбнулась и огладила пышное бедро. – Вкладываю деньги в то, что приносит максимальную прибыль.

– Да, но…

Не желая посвящать окружающих в нюансы личной жизни, Ольга ухватила приятельницу под локоть и отвела в сторону.

– Только не говори мне, что покупаешь новые трусы только тогда, когда протрутся старые, – недовольно произнесла она. – Хочу испытывать по отношению к тебе хоть какие-нибудь иллюзии. Зачем тебе деньги?

– Дома забыла.

– Ну так что? Сходи к автомату и сними с карточки.

Но настроение было испорчено окончательно.

– Нет уж. Там меня ограбят или изнасилуют. Тем более что кредитку я тоже выложила. Вот не надо было тебя слушать, сидела бы спокойно дома… Хотя бы обед приготовила.

Ольга закатила глаза:

– Да какой дурак тебя изнасилует? Фантазерка. Ладно, беги, потроши свою курицу, я вечером позвоню, подумаем, что дальше с тобой делать.

– Спасибо, не надо. Со мной и так уже все сделали.

Стараясь не попасться кассирше на глаза, Даша пробралась к лифту и, с сожалением по так и не приобретенным вещам, нажала кнопку вызова.

3

«Ну и денек сегодня, – тоскливо размышляла она, бредя по улице, – сплошной позор. Да еще погода портится, с Ксюшкой так и не погуляем…»

И правда, легкие утренние облачка сменили довольно мрачного вида тучи, не предвещая ничего хорошего. Но домой ехать не хотелось.

«Пока дождь не начался, пройдусь пешком», – решила она и свернула в узкий, покрытый брусчаткой переулок.

Старую Прагу Даша любила безмерно, ее пленяли, казалось, совсем простые вещи: неспешный трамвайный перезвон, узкие костелы и потемневший от времени каменный парапет Карлова моста… Здесь, словно в театральных декорациях, она переносилась на сотни лет назад и настроение сразу поднималось. Удивительно, но в этих кривых тесных улочках, наполненных туристами и запахом шкворчащих колбасок, время текло совсем по-другому – реальность сменялась ощущением чего-то волшебного, сказочного, а все житейские проблемы уходили на второй план, становясь чем-то совсем незначительным.

Вдыхая запах еды с террас многочисленных ресторанчиков, она вышла к набережной. Солнечный свет, отражаясь от широкой глади Влтавы, образовывал легкую мерцающую дымку в которой таяли и островки посередине реки, и старинные деревянные сваи ледорезов, и снующие под мостом лодки. За лодками неторопливо следовали незнающие чем заняться лебеди. Время от времени, гогоча и недовольно хлопая крыльями, ленивые птицы пытались приподнять порядком откормленную тушку над водой, но, так и не решившись, снова пристраивались в фарватер прогулочных лодок в надежде выклянчить кусочек свежей булочки.

Карлов мост, без малого шесть сотен лет соединяющий Старый город с королевским дворцом, привычно объединял каменных святых, скорбно застывших по обеим его сторонам, и вполне себе живых грешников: бродячих музыкантов, художников, туристов и щипачей-карманников. Жарким летним днем, в шумной толпе здесь можно было встретить человека практически любой национальности: неспешных якающих немцев; темпераментно жестикулирующих итальянцев, вечно приценивающихся русских, ну и, конечно, шумных желтых братьев, обвешанных камерами, фотоаппаратами, с неизменно вежливыми улыбками.

Вечером же, когда жара спадала, а туристы разбредались по многочисленным ресторанчикам пить пиво и поедать свинину с тушеной капустой и кнедликами, именно в этот миг, в этот чарующий миг сгустившихся сумерек, под нежные звуки скрипки, рожденные рукой уличного музыканта, на высоком правом берегу Влтавы вспыхивали прожектора, и с утомленного дневной суетой Карлова моста потрясенным зрителям открывался восхитительный вид королевского дворца, как бы парящего в воздухе над древним городом и его рекой.