Рыжая некромантка
Шрифт:
– Да, - согласился с Магдой Дрим, - после той истории, маги все защитные круги переделали, теперь чужак, будь он даже обычным человеком, без приглашения местного жителя в деревню не зайдёт! Однако Листвяна зашла! Тогда, в первый раз, когда её привезли.
– Её провела Сурима, она очень хотела ребёнка. А тут такое счастье – девочка, согласившаяся у неё жить, хотя… Я вот думаю, что если бы Листвяна захотела бы сама зайти, круг не смог бы ей помешать! – начала объяснять, а потом и высказала своё предположение Магда. А Дрим сообщил свои опасения:
– Это меня и пугает! Сама бы зашла, будто нету вокруг деревни защиты! К тому же она ещё ребёнок, и её разрешения на проход в деревню постороннего не должны восприниматься защитным кругом как команда. Дети могут выходить и заходить,
– Насколько я поняла, этот большой леший не нуждается в том, чтоб его провели в деревню, – возразила Магда, - он и сам зайти может, проломив защиту или даже сломав её всю.
– Но вроде как у него там при этом там что-то зудит, так Листвяна говорила, - вспомнил Дрим, знахарка-травница усмехнулась:
– Это не помешает ему сломать круг, ну, почешется немного при этом, но защиты-то уже не будет, и в деревню хлынут хищные твари, совсем не дружелюбная нечисть и, что самое страшное, нежить! Мне кажется, именно так и была уничтожена деревня Богатые Мельницы! Сначала большой леший, возможно и не один, сломал защитный круг, а потом звери и нежить довершили разгром. Вспомни, там утварь и добро остались целы, а вот люди и живность бесследно исчезли! Всё, что могло быть съедено, съедено и было!
– Ну, не всё, - возразил Дрим, - зерно и мука остались целы.
– Так нападали-то, скорее всего, хищники! Их мука и зерно не интересует, только мясо. А за зерном остальные жители леса просто не успели прийти, хищников, что хозяйничали в деревне, боялись, всё-таки съесть такое количество людей и скотины, время требуется. Ну а потом уже и жители окрестных деревень там появились, как раз тогда, когда с живыми было кончено, а те, кто едят зерно, ещё не успели до амбаров добраться.
– Похоже, ты Магда, права, - потёр бритый, по старой солдатской привычке, подбородок Дрим. И высказал свои мысли: - Похоже, именно так и было – проклятый лес отомстил. Жители Богатых Мельниц решили, что могут творить, всё что захотят, и стали сами выжигать лес.
Сельский староста и знахарка некоторое время молчали, а потом Дрим, всё же озабоченный рассказом Листвяны и предположениями Магды, не смог скрыть своего беспокойства:
– Но всё же Листвяна ещё ребёнок. Она может безо всякой задней мысли позвать этого большого лешего, а он…
– Смотри, - тихо сказал Магда, перебив Дрима и показывая вперёд.
Листвяна, занятая составлением нового узора на веночке, увлечённо переставляла бабочек, не возражавших этому занятию девочки. Вдруг её внимание привлёк плач, даже не плач, а всхлипывание. У высокого забора на корточках сидела Фисла, девочка, может, на год младше Листвяны, но уже вполне самостоятельная, чтоб с другими детьми ходить за грибами и ягодами. Это был её первый праздник зимнего солнцестояния, и она со всеми детьми отправилась собирать цветы для веночка, но, видно, не преуспела в этом деле, так как в руках у неё был один чахленький стебелёк.
– Ты чего? – спросила у Фислы Листвяна, та подняла заплаканные глаза, увидела венок дочери Суримы и заплакала в голос:
– У меня нет веночка, я не успела собрать цветочки, старшие успели раньше меня-я-я-я… А я вот… Только и-и-и-и…
Листвяна погладила Фислу по волосам и сказала:
– Какой у тебя красивый цветочек! А давай меняться, ты его мне отдашь, а тебе этот венок. Ну как, согласна?
Девочка замерла, не веря своему счастью. Затем недоверчиво посмотрела на Листвяну, похоже, та решила так пошутить над неудачницей. Но рыжая, улыбаясь, протягивала ей венок. Фисла несмело его взяла и одними губами поблагодарила, сказав «спасибо». Видно, что-то ещё сказать она от восторга просто не могла. Листвяна взяла сухой стебелёк и на него с венка перелетели три бабочки. Цветок ожил, расцвёл и заиграл всеми цветами радуги. Но и венок не потерял своей красоты, когда его покинули всего три бабочки, казалось, он стал ещё ярче и красивее. Несколько раз поменяв цвет и став ярко-зелёным, под цвет глаз Листвяны,
цветок был отправлен за ушко.– Ну как мой веночек, - повертела головой Листвяна и подала Фисле руку: - Вставай, пошли!
Взрослые, за этим наблюдавшие, ничего не сказали. Кроме того, что дети сами рвали цветы, им ещё помогали родители, собирая их не в ближних рощах, а на опушке проклятого леса. Но Фисле некому было помочь: мать была занята по хозяйству и с двумя ребятишками, младшими братиком и сестрёнкой, отец погиб в лесу год назад. Семья Фислы не голодала, односельчане ей помогали, но в таком деле, как венок для праздника зимнего солнцестояния, девочка была оставлена одна и вследствие своего малолетства не могла соперничать с более старшими ребятами. Вообще-то венки плели только девочки, но братья в стороне не оставались - помогали им цветы собирать.
Магда глазами указала Дриму на девочек, идущих впереди и взявшихся за руки:
– Вот тебе и ответ, приведёт ли Листвяна своего большого лешего в деревню. Да если он сам придёт и захочет напасть, эта девочка встанет у него на пути!
– А не испугается? Всё-таки, если судить из рассказа Листвяны, выглядит этот лесной житель кошмарным чудовищем! Я такого и не встречал в лесу, хоть и давно здесь.
– Я тоже не встречала, а я здесь, считай, всю жизнь, - усмехнулась Магда. И став серьёзной, ответила Дриму: - А испугается ли Листвяна? Она же, встретив это чудище в там, в чащобе, не испугалась, а сумела его расположить к себе. У меня такая уверенность, что эта девочка, вообще, никого в проклятом лесу не боится. У неё с ним особые отношения, и ты, Дрим, заметил? Она никогда лес не называет проклятым, для неё он просто – лес!
На главной площади деревни, у общественного колодца, собралась почти вся деревня, ведь тут должен быть не только парад детских веночков, но и основой праздник. Хоть до мероприятия с веночками было ещё время - жрец Карт должен был прочесть проповедь и провести богослужение, внимание присутствующих было приковано к девочкам, вернее, их веночкам. Обладательница самого красивого веночка получала не только титул королевы праздника, но ещё и приз – корову! Корова выделялась из общественного стада, поэтому был понятен интерес детей – не только стать победителем такого престижного конкурса, но и привести в семью такую полезную скотинку.
На пришедших позже всех обратили внимание, так как венок Фислы просто переливался всем цветами радуги, сияя внутренним светом! Точно так же светился и цветок Листвяны, но он был один, и венком его назвать никак не получалось. Мама Фислы, с младшими детьми, тоже была тут, она чувствовала свою вину перед старшей дочерью и понимала, что та, так и не собрав цветов для венка (соответственно и не сделав его), не пойдёт на праздник, чтоб не позориться, но не лишать же такого развлечения младших детей? Сейчас женщина с удивлением смотрела на свою дочь, даже не столько на неё, сколько на чудесный веночек, её украшавший. Смотрела и на Листвяну, и на её одинокий цветок, словно вынутый из венка дочери. Да и не одна эта женщина смотрела на девочек, к ним были прикованы взоры всех присутствующих. Один из очень пожилых селян (до глубокой старости у проклятого леса доживали лишь единицы) не смог сдержать своих эмоций:
– Это же цветы с луной поляны! Я там был в молодости всего один раз, но не забуду той красы, а потом туда дорога закрылась! Страшное чудище сторожит туда дорогу!
Этот возглас привлёк к девочкам внимание, в деревне трудно что-либо скрыть, многие знали о той неудаче, что постигла Фислу, и многие видели, как она плакала утром, не желая идти на праздник без веночка. Но вот она пришла, и веночек у неё, можно сказать, самый красивый! Где она его взяла? Не трудно было догадаться, глядя на этих девочек, держащихся за руки. У Листвяны был только один цветок, но такой же, как в венке Фислы, а возглас старика не оставлял сомнений, где были собраны эти цветы! А то, что лунная поляна давно недоступна, жителям деревни ещё ни о чём не говорило, многие знали об особых отношениях рыжей дочери Суримы, леса и его обитателей. Да что говорить – у многих детей родителей-полукровок цветы в венках тоже были собраны не в ближних рощах.