Рыжая некромантка
Шрифт:
– Не будем спорить, коза это или корова, но цена как и для коровы высока. Три золотых, и то это много.
У рыжей девочки был настолько решительный вид, что хозяин коровы, несмотря на её малолетство, ответил именно ей, а не тому господину, с которым вёл спор:
– Согласен, но должен же был я поторговаться?
– А что мы делали? – ухмыльнулся Сэм и пояснил: - Листик не стала бы торговаться. Она сразу бы назвала свою цену и просто бы стояла на своём, а так, уважаемый, вы получили удовольствие, торгуясь со мной.
– Хорошенькое удовольствие, я уже сам почти поверил, что это не корова, а коза! – буркнул в ответ продавец коровы, на что Сэм сокрушённо покачал головой:
– Эх! Надо было дожать! Сторговались бы и на двух дублонах! Листик, поспешила
– Цену надо назначать честную, но и давать такую же! Нельзя обижать ни покупателя, ни продавца! И надо говорить правду! Надо предупреждать, что корова переболела, у неё возможен рецидив! – ответила рыжая девочка с очень серьёзным видом, употребив мудрёное слово, которое не все поняли. Сэм многозначительно посмотрел на Тиноша, как бы намекая на то, что Листик скажет правду даже в ущерб себе, но врать не будет. Селянка закрыла лицо ладонями, видно, не в силах сдержать слёз, её муж обратился к этой странной рыжей девочке, вроде ребёнок, но ведёт себя как взрослая (ребёнок точно не стал бы прицениваться к покупке коровы, тем более не знал бы цену):
– Госпожа, вы напрасно торговались. У нас нет столько денег, мы и на козу-то с трудом насобирали. Но молоко надо, двое маленьких ребятишек у нас, хоть какое-то подспорье будет. Для козы не так уж и много корма надо, да и пасти её у нас есть где.
– Ага, - кивнула Листик и, посмотрев на Сэма, хихикнула: - Можно там же заготовить сено впрок, а потом кормить оттуда.
Мастер-вор по-своему это расценил и поучающим тоном сказал Тиношу:
– Вот, туда не только можно траву заготавливать, но и сено. Впрок всё влезет! Потом оттуда доставать и кормить корову!
Листик, откуда-то достав три монетки, протянула продавцу коровы, тот отвязал верёвку, которой была привязана корова, и торжественно вручил её девочке, а она подала её селянину:
– Вот, бери! Это не тебе, это твоим детям от меня!
Тот машинально её взял, а селянка спросила:
– Как тебя звать? За кого нам возносить молитвы светлому Ирхе?
– Листик, - ответила девочка и пошла к рядам, где продавались сладости. Её спутники последовали за ней. А продавец коровы, рассматривая большие золотые монеты, как бы размышляя, произнёс:
– Маленькая, а такими деньгами распоряжается! Сама! Ведь ни у кого не просила, да и остальные ей не мешали, а тот, что траву впрок складывать собирался, помогал торговаться, делал это, правда, очень своеобразно. А Листик-то орочье имя, так многих орчанок зовут. Девочка-то непохожа… Хотя … Что-то такое в ней есть.
– Будь благословенна, Листик! – сказала вслед уходящим селянка, но вряд ли девочка её слышала. Не обратил на это высказывание и чуть задержавшийся Тинош, он внимательно смотрел на новенькие золотые дублоны в руках у торговца. Именно такие монеты, недавно отчеканенные, привезли из столицы для выплаты жалования войскам, такие же новенькие дублоны были похищены у герцога Алиентэ и его адъютантов. Конечно, три монеты – это не улика (они могли как угодно попасть к девочке), но эти дублоны вполне могли оказаться следом, что выведет на вора. Тинош пошёл за Сэмом и Милетой, тем более что Альен уже ехала верхом на Шуле, та, правда, прежде чем позволить это дочери Милеты, спросила у своего друга – не будет ли он возражать. Вот Тинош и сделал вид, что позволяет детям играть (Гарош, осмелев, тоже гладил сигу) со своей «собачкой». Дети играли с Шулей, взрослые вели обычный в таких случаях разговор, вроде обо всём, но в то же время – ни о чём.
– Дорогу! Дорогу! – охрана герцога Алиентэ, расчищая путь своему господину, преградила дорогу. Листик, глядя на герцога, его адъютантов и охранников, презрительно бросила:
– Опять топают и кошельки на всеобщее обозрение выставили, мол, смотрите, как у нас много денег! Хоть бы плащами прикрыли! Задаваки!
– Да, их раз наказали, но они так ничему и не научились. Защитнички, ишь как расфуфырились! А вот как они себя поведут, если до драки дойдёт? От ограбления своё начальство они-то не уберегли!
– презрительно высказавшись, поддержал свою ученицу мастер-вор. И
Последние слова Сэм сказал, искоса поглядывая на Тиноша, тот чуть заметно улыбнулся – понятно, Сэм старается отвести от себя даже тень подозрения, но если бы кто и мог нечто подобное провернуть, то именно этот мастер-вор, недаром же он носил титул – золотые ручки. Тинош перестал улыбаться, ему в голову пришла одна идея, быстро глянув на Листика, начальник стражи деланно вздохнул:
– Да, нехорошо получается, солдаты на границе, а их главнокомандующий тут, да ещё и покупки такие решил сделать. Неплохо бы его проучить, только вот как? Так сказать, восстановить справедливость. Камушки в кошелёк самое то! Это было бы справедливо!
Тинош пока всё это говорил, смотрел на рыжую ученицу Сэма, как бы приглашая её восстановить эту самую справедливость. Это с одной стороны, а с другой, всем своим видом намекая – что слабо такое сделать? Листик улыбнулась и, ничего не говоря, сделала шаг в сторону герцога и его свиты. Нечто подобное в исполнении этой девочки начальник городской стражи уже видел: шаг начинался как обычный маленький шажок, но заканчивался уже далеко от того места, где начинался. Как такое происходит, Тинош так и не понял, решив, что это свойство маленькой жительницы проклятого леса. Сейчас же Тинош видел, как Листик шагнула, а вот куда? Девочка исчезла! Только благодаря Шуле, она показала своему другу то, что видит, Тинош заметил, как рыжая непокорная шевелюра мелькнула рядом с герцогом.
– Ага, твоя Шуля тоже не всё увидела, сиги, вообще-то, медленные звери. А твоя Шуля в лесу не жила, поэтому она ещё медленнее своих сородичей, а Листик быстрая, даже как для обитателей леса, - пояснила Альен, и не думавшая слезать со своего чешуйчатого «коня». Словно подтверждая слова подруги, Листик появилась около сиги, словно никуда и не уходила. Тинош, краем глаза заметив, как напрягся Сэм, поинтересовался:
– И как? Справедливость восстановлена?
– Ага! – заулыбалась девочка, а Тинош так же вкрадчиво продолжил:
– А то, что лежало у герцога в кошельке, до того как там появились камушки… - Тинош надеялся, что Листик, хвастаясь, покажет монетки, тем самым подтвердив его догадки, а монетки – это уже улика, и с Сэмом уже можно будет поговорить более серьёзно. По тому, как напрягся мастер-вор, было видно, что он думает также. Листик, продолжая улыбаться, сказала:
– А монеток там уже нет, там теперь камушки. Я заглянула и их там увидела, а куда делись монетки?.. Не всё ли равно, раз их там нет? Если не веришь, что там камушки, то пойди спроси у этого франта, вон он, видишь, как раз к ювелирной лавке подошёл. Сейчас самое смешное будет, он себе что-то выберет и откроет кошелёк, чтоб расплатиться… Камушками!
Сэм захохотал: Листик продемонстрировала, что это сделала именно она, но уличить её было невозможно, к тому же, рассказывая о камушках, девочка ни разу не солгала, а то, что не сказала всей правды, умолчала о кое-чём – так это же не вранье! К тому же Сэм представил, как Тинош подходит к герцогу и сообщает тому, что его только что обокрали и сделали это на глазах (если ещё и не по наущению) начальника королевской городской стражи! Лучшей шутки просто придумать невозможно! Сэм так смеялся, что обратил на себя внимание окружающих, в том числе и герцога Алиентэ. Тот увидел, что смеётся хорошо одетый горожанин, даже с некоторой претензией на роскошь, но при этом все предметы одежды очень гармонично подобраны, что свидетельствует не только о достатке, но и о хорошем вкусе, а это уже признак не купца-нувориша, а дворянина! Кроме того, этот дворянин стоял рядом с Тиношем (герцог узнал не столько начальника стражи, сколько его кошмарную «собачку»), что тоже говорило о том, что это не простой горожанин. Алиентэ небрежно кивнул, приветствуя начальника городской стражи, и направился в ювелирную лавку.