Рыжая проблема альфы

— Думаю, укрощать эту малышку будет крайне интересно! — добавляю рокотливо.

— Похоже на то, — неуверенно тянет Мэт. Он добросердечный малый. — Отправишь пару псов в прачечную, чтобы привели беглянку?

— Зачем? — чувствую, как на лице сам появляется хищный оскал. — Я сам ее там встречу.

6.

Не проползя и десятка футов (три метра), вспоминаю, что забыла самое главное. Хорошо, далеко не ушла. Возвращаюсь. Убрать решетку аккуратно не получается, и она с металлическим шумом падает на пол. Замираю, слушая звуки за дверью — меня, кажется, все-таки никто не услышал. Повезло.

Быстро выбираюсь, налепляю свой никотиновый пластырь на грудь под левую ключицу и прячусь обратно в вентиляцию. Теперь все правильно. Но черт. На все эти манипуляции потеряла непозволительно много драгоценного времени!

Воздуховод тут не сказать что просторный, но я вешу меньше сотни фунтов (44 кг), помещаюсь и могу бодро ползти. По памяти восстанавливаю, как меня везли в палату и двигаюсь в сторону лифта.

Волчье зрение позволяет мне отлично видеть, хотя по сути я нахожусь в глухой жестяной кишке, куда сейчас не проникает свет. Единственный источник света остался за спиной, остаточное освещение, пробивающееся сквозь вентиляционную решетку в моей палате.

Воздуховод уже начинает казаться мне бесконечным. Я пару раз свернула к палатам, но решетки мне не открутить, а выбивать ногами будет слишком громко, даже если представить, что мне хватит силы.

В результате доползаю до разветвления. Один рукав желоба уходит наверх, оттуда доносится гудящий звук огромных вентиляторов и пробивается слабый свет. Но на просвет видно, что проход перегорожен узко натыканными арматурными прутьями. Второй рукав воздуховода уходит вбок, и в конце в него падает свет из какого-то помещения. Похоже, это единственная надежда.

А еще можно вернуться обратно в палату и дождаться другой возможности сделать ноги.

Нет уж. Я, как червяк, ползаю тут уже битый час. Утомилась. И вспотела — волосы липнут к лицу, влажная майка холодит тело. Надо уже добраться хоть куда-нибудь!

Через какое-то время доползаю-таки до источника света. Здесь воздуховод расширяется, решетка почти квадратная. Из помещения здорово тянет химикатами и пыльной одеждой. Похоже, там какая-то техническая комната. Подползаю и толкаю решетку на удачу. Она с тихим щелчком поддается! На мгновение в мозгу мелькает мысль, что это ловушка, но потом я замечаю петли на верхней кромке решетки. Она зачем-то сделана открывающейся.

Не мое дело задумываться, зачем тут такой технологический ход — решительно давлю на дырявое металлическое полотно, отталкиваясь ногами, на животе проскальзываю вперед… И лечу вниз — пол оказывается на пару футов (полметра) ниже, чем в палатах. Едва успеваю выставить руки, но таки группируюсь и, перекатившись, оказываюсь на коленях.

Только сейчас за химической вонью различаю знакомый запах. В желудке становится так горячо, будто углей проглотила. Поднимаю взгляд и вижу альфу Серебристых. Сидит на стуле и заинтересованно смотрит на меня. Знал, что я здесь окажусь? Похоже, в палате стоят камеры… Значит, он знает о пластыре! Пальцы мгновенно становятся ледяными, а дыхание перехватывает от подскочившего пульса.

— Ну привет! — альфа растягивает губы в довольной улыбке, смотрит на меня с превосходством.

Фыркаю в ответ. Велика заслуга выследить девчонку в замкнутом помещении, нашпигованном камерами и датчиками. Бесчестная победа.

— Как я посмотрю, ты не робкого десятка, — он усмехается, подходит и протягивает мне руку. — Вставай. Нечего тут сидеть. Вонища стиральными порошками невыносимая.

Он вроде не делает ничего враждебного, а мне страшно. Наверное, потому что он полностью владеет ситуацией, а я могу только плыть по течению. Мне не нравится такое положение. Боязливо протягиваю руку, и он, как пушинку, поднимает меня на ноги.

— Мда, — брезгливо оглядывает меня, — извалялась, как чушка. Но это даже на руку, посмотрю, как ты моешься. Тебя не учили, что девочки — это про красоту и утонченность?

— Меня учили, что спасаться надо всеми доступными способами, — огрызаюсь.

А у самой горячие мурашки по спине. Он сказал, что посмотрит, как я буду мыться? Это же не серьезно? Он за руку и выводит меня в коридор и влечет к лифту.

— Ты, очевидно, не преуспела, — еще и скалится, засранец.

Да, пока не преуспела. Подожди, я еще слиняю от тебя так, что ты никогда не найдешь. Я умею растворяться в толпе. Но сейчас факт — деваться некуда. Придется недолго поиграть по его правилам. А время уходит. И если проблема Тони терпит несколько дней, то моя собственная — нет. Времени до того, как запах омеги снова проявится, все меньше. Ведьминские таблетки забивают его на двенадцать часов примерно. То есть, часа в два-три ночи моя карета превратится в тыкву. И все пропало.

Альфа прикладывает карточку к магнитному считывателю у лифта, и в шахте раздается тихое гудение кабины. Похоже, у меня не было ни единого шанса сбежать. Без ключ-карты это бесполезно. Что ж, значит, ее нужно раздобыть.

Лифт поднимает нас на несколько этажей вверх. На небольшом экранчике над кнопками высвечивается буква «P». Пентхаус что ли?

Двери кабины расступаются, обнажая широкий коридор, как в гостиницах, уходящий вперед. По обеим сторонам редко натыканы двери в комнаты. Мне дурно делается от размаха этого дома.

Огненные волки не живут в таких хоромах. У нас скорее притоны, чем дома. Лучшее, что есть — ранчо в Луизиане, где живет верхушка, а остальные ютятся где могут. Тут же просто необъятный особняк в центре Хьюстона. Серебристые, что взять. Гребанные сливки нашего общества.

Альфа ведет меня по коридору, проходит за поворот и ключ-картой открывает двустворчатую дверь, разделяющую длинный отрезок на две равные части. Ну вот, чего я и боялась — это спальня. Большая, разделенная на несколько зон по назначению. Дальняя стена — панорамные окна, выходящие на какой-то проспект. По центру кровать, левая половина комнаты отведена под спортзал. А в правом дальнем углу стоит журнальный столик с креслами и диванчиком. Справа же располагается еще одна дверь, похоже в ванную. Туда альфа меня и ведет.

— Нет… нет, мистер Нокс… Пожалуйста, — упираюсь пятками и пытаюсь вырвать ладонь из его лапищи. — Скажите, что это не то, о чем я думаю. Вы ведь про душ… не серьезно?

7. (Шейд)

Ее попытки вырваться меня веселят. Я вешу в два с лишним раза больше, неужели она не понимает, что это совсем бессмысленно? У меня вообще чувство, что я двумя пальцами могу ее пополам переломить. Однако Мэтью отлично ее подлечил, моя рыжая заноза полна сил и энергии сопротивляться.

— Мистер Нокс… вы ведь про душ… несерьезно? — спрашивает пищащим голосом.

Обращение «мистер» из ее симпатичного ротика ласкает слух. Неумолимо подвожу ее к двери и толкаю створку. За ней открывается отделанная матовым серым кафелем ванная комната.

Девчонка сглатывает и не хочет заходить. Один мой шаг — и мы внутри. Закрываю дверь и указываю ей на душевую кабину — полностью стеклянную коробку у одной из стен. Рэйвен поворачивается ко мне и неверяще смотрит в глаза. Качает головой.

— По-твоему, я бросаю слова на ветер? — добавляю голосу металла и изгибаю бровь, глядя на нее сверху вниз. — Раздевайся, Рэйвен.