Рыжее братство. Трилогия

– Ты о чем? – нахмурился Кейр.

– Уходили бодренько, на своих двоих, а тут меня несут, а у Лакса рубашка в крови. Нет, так не годится, лишние подозрения ни к чему! – пояснила я.

– Что предлагаешь? – заинтересованно сверкнул глазами вор.

– А вот что! – хитро улыбнулась я и быстренько посвятила приятелей в свою задумку.

И через пять минут любой, оказавшийся на улице Дужной, где, собственно, и располагался трактир, мог увидеть почти типичную ночную зарисовку на бытовую тему. По мостовой сумасшедшими зигзагами, пьяно покачиваясь, по траектории, сравнимой лишь с причудливостью проложенных в государстве дорог, двигались трое. От двух мужчин и дамы, обвисшей тряпочкой в братских объятиях кавалеров, истошно разило дешевой выпивкой, свежие винные пятна расцвечивали растрепанные одежды. И вдобавок, – последним штрихом я горжусь особенно, – мы пели, нет, вы не поняли, мы пели! Солировала я, а Кейр и Лакс задушевно подтягивали глубоким баритоном и тенором. Никогда еще эта песня не звучала столь проникновенно и, самое главное, громко:

Жили у бабуси два веселых гуся!

Один серый, другой белый,

Два веселых гусяяя!!!!..

С помпой, перебудив по меньшей мере половину человеческого населения улицы и, наверное, всех собак (почемуто животные оказались особенно чувствительны к великой силе искусства), мы добрались до «Трех сапог». Влариса, заблаговременно распахнувшая тяжелую дверь, стояла на пороге и внимала нашему талантливому концерту с таким грозным видом, что, будь она моей женой, я, пожалуй, при такой дражайшей половине никогда не рискнула бы принять на грудь даже стопарик. Упертые в бока руки и нахмуренные брови не сулили ничего хорошего, ладно хоть скалки в руках не присутствовало. Однако надо отдать ей должное, Влариса не промолвила ни словечка, пока мы не вошли внутрь. Только захлопнув дверь, женщина напустилась на нашу троицу:

– И где вы шлялись? Мы с Самсуром уж чего только не передумали, хотели к страже бежать, тревогу бить, а вы! Ну ты беспутный шалопай, но магева!!! Набрались…

– Тшшш, Лара, – устало попросил Лакс, как только мужчины усадили меня на лавку к столу, на котором стоял подсвечник с горящими свечками. Только они и освещали темный пустой зал. – Не кричи, я не пьян, да и магева ни капли в рот не брала.

– Что случилось?! – Трактирщица тут же перестала ругаться и с новой тревогой оглядела нашу троицу.

– На нас напали, – отозвался вор и коротко описал ситуацию, в которую мы влипли.

– На магеву руку поднять, – мяла фартук и качала головой Влариса с таким ошалелым видом, будто ей сообщили о какомто великом кощунстве типа переоборудования храма в сортир. – Это что же в мире творится?! Граф совсем разум потерял…

– Вот уж кто воистину пьян, только не вином, а властью, – презрительно фыркнула я. – Ну ничего, я ему устрою вытрезвитель, потом… А пока нам о себе позаботиться следует.

– Чем мы с мужем помочь можем? – просто спросила женщина.

Лакс рассказал о наших планах покинуть поутру город. Влариса пообещала дождаться Кейра, уходившего за вещами и лошадью, пустить его на постой, собрать припасов в дорогу и, разумеется, разрешила вымыться в еще не остывшей окончательно воде прямо на кухне, чтоб избавиться от стойкого винного духа.

Палач, убедившись в надежности убежища, ушел, Лакс отправился наверх, складывать вещи, а я, доковыляв до лохани, с довольным стоном опустилась в горячую воду. Благодарное тело тут же наполнилось сонной истомой, сильф, которому пришлось принять винный душ вместе со мной, тоже нырнул в лохань. Мягкая мочалка в умелых руках трактирщицы заскользила по коже.

– Почтенная магева? – постучался в дремотную голову робкий вопрос Вларисы.

– Ммм? – отозвалась я.

– А тятька тех ребятишек как же? Вы до них не добрались? – осторожно спросила добросердечная женщина.

– Добрались, мужик теперь совершенно здоров, не тревожься, – зевнула я и отключилась с чувством выполненного долга.

Не знаю уж, кому довелось тащить меня в комнату, Лакс ли, бедолага, надрывался, или я так и спала в воде, пока не вернулся штатный носильщик Кейр, однако поутру (солнечные лучики уже бодро сочились из окна и рисовали на полу кривоватые классики) я проснулась в своей комнате, заботливо укрытая одеялом. Выстиранная и совершенно сухая одежда лежала на стуле рядом. Уютно свив в ней норку, сопел Фаль, временами вытягивая во сне крылышки, как кошка лапки. Все происшедшее вчера вечером уже не казалось чемто страшным, оно превратилось в приключение, о котором так интересно читать в авантюрном романе. Мысли ползали в голове с ленивой неторопливостью.

Глава 15

Снова в путь, или О новых друзьях и старых врагах

Стук в смежную дверь возвестил: ктото решил, что мне пора просыпаться. С явной неохотой нежная дрема выпустила меня из коготков.

– Чего, Лакс? Уже пора собираться в путьдорогу? – спросила, зарываясь в одеяло до самого носа.

Вор вошел в комнату и с порога, стараясь, чтобы это выглядело небрежно и весело, а вовсе не тревожно, спросил:

– Ну как ты сегодня?

– Как Колобок с похмелья, – чуток подумав, призналась я, выпростав изпод одеяла руку и подперев голову.

– Кто? Почему? – не понял Лакс, не знакомый с русским народным творчеством, но почемуто всполошился.

– Колобок – это такой живой шарик из теста, а с похмелья ему особенно тяжко приходится, ибо состоит сия сказочная тварь из одной только головы, а потому после выпивона у нее болит абсолютно все! – торжественно просветила я приятеля.

Вор не удержался и, растеряв внутреннюю обеспокоенность моим потенциально болезненным состоянием, заржал в голос. Фаль, подхваченный звуковой волной, взвился с места кометой и заметался под потолком, пытаясь сообразить, кто он, где и что надо делать. Однако, убедившись, что я рядом, тут же успокоился и шмякнулся на кровать.

– Завтрак на столе, вещи Влариса уложила, – отсмеявшись, сказал Лакс.

– Завтрак – это хорошо, – важно кивнула сквозь зевоту. – Пожалуй, я даже не потребую его в постель.

– Тогда поторопись, пока Кейр не слопал все. Кажется, они в Патере палача вовсе не кормили, наверное, чтобы злее был, – коварно заключил парень, прикрывая дверь.

Прежде чем дверь коснулась косяка, рыжая молния, запаниковавшая при мысли об уничтожаемой без нее еде, юркнула в щель. Да, если мне хочется перекусить, и правда самое время вставать. Как кушает Кейр, я не знаю, зато насчет Фаля никаких иллюзий не имею. Малютка пожрать горазд.

Мысленно вздыхая над изувеченным телом и кляня себя за то, что не додумалась потребовать паланкин и носильщиков, сползла с ложа. Более хреново чувствовала себя только в бытность свою абитуриенткой института на второй день после прополки свеклы, когда неожиданно узнала много нового о строении собственного тела, каждая мышца которого сочла своим долгом пожаловаться владелице на варварское обращение. Натягивание шмоток оказалось еще одним издевательством из разряда применяемых в застенках инквизиции. Спроси меня кто о чем угодно, призналась бы моментально в самых страшных грехах, только бы организм перестал болеть. Поплескав на лицо водой, медленно и вальяжно, потому как быстро и бодро не получилось бы и за все сокровища мира, вышла к трапезе, раздумывая, на самом деле здешние дворяне такие важные, как кажется, или у них просто все болит?

А Лакс, сволочь, обманул! Столько, сколько Влариса и Самсур выставили на два сдвинутых стола, никто, даже ватага Кейров и Фалей, слупить была не в состоянии. Еды оказалось не просто много, ее объемы были поистине колоссальны, словно трактирщики взяли семейный подряд на наше убийство путем закармливания и доведения до заворота кишок.

Молча, без единого стона (зацените мое великое мужество!) я рухнула на скамью между Лаксом и Кейром, сделала парутройку вдохов аля йог, унимая бунтующие части организма, и почти весело заявила: