Рыжее (не)счастье для дракона

Я с сомнением оглядела его фигуру. Я, конечно, эльфов раньше не видела, но не думаю, что он толстый. Впрочем, возражать я не вправе, поэтому тихо вскрыла печенье.

М-м-м… куда вкуснее, чем у нас в столовой.

– Конфеты ещё лучше, – как бы невзначай произнёс Никониэль, продолжая усердно писать.

Как он увидел мою реакцию? Ждал?

– Карамель с воздушным рисом. И, конечно, шоколад. Бытует мнение, что дамы крайне неравнодушны к нему.

Вот так и привыкаем. Я присматриваюсь к нему, он – ко мне.

– Спасибо. Хотела начать с чего-то… знакомого. Более-менее.

– А какое ваше самое любимое блюдо? – он поднял голову, взгляд немного потеплел.

– Творог, – ответила я и смутилась.

Я только сейчас поняла, что творог напоминает о доме. Больше десяти лет назад, когда жизнь была спокойной, а обо мне заботились и защищали.

– Не страннее, чем любое другое. Полагаю, в академии вас редко баловали этим блюдом. Постараюсь исправить недочёт, – Никониэль кивнул, и вдруг нахмурился, будто вспомнил о чём-то, его лицо приняло прежний отстранённый вид. – Можете с утра написать Хакану. Успокоить, что вы в порядке. Сейчас же рекомендую перекусить и наконец отдохнуть. Постараюсь не слишком мешать.

Мне стало стыдно за то, что злилась на него в своих мыслях. В целом, знакомство с представителем высшей расы Эдхарла прошло хорошо. Надеюсь, скоро я привыкну и меня не будет швырять из крайности в крайность. Утомительно.

Глава 15

У меня появилось новое любимое блюдо – карамель с воздушным рисом. Конечно, я старалась есть женственно и аккуратно, но, судя по выражению лица Никониэля, он понял, что мне нравится. Может, эльфы как-то считывают эмоции. Откуда мне знать?

Ночь была в разгаре. Я прислушивалась к стуку колёс, звукам поезда и миру вокруг. Не хватало ещё, чтобы на нас напали какие-нибудь тёмные твари. К счастью, всё спокойно. Хозяин всё писал, и писал, и писал, игнорируя усталость. Всё чаще прерывался, чтобы ненадолго сжать виски. Мне хотелось попросить его остановиться, отдохнуть, но я не решалась. Наверняка его работа очень важна.

Несколько раз эльф вставал и уходил в ванну, из которой я слышала сдавленный кашель. Он что, пытается сдерживаться, чтобы не мешать мне? Нехорошо кашляет. Простудился? И это отравление… Нужно побольше узнать о нём. И о его врагах. Я же теперь практически его питомец. И я точно лучше собаки! Кофе вкусный варю. Этого она не умеет!

Я пару раз поднимала голову и робко предлагала отдохнуть и ему тоже, но Николас ухмылялся и говорил, что понятие сон ему неизвестно.

Высшие эльфы не спят? Столько вопросов.

В конце концов я всё же задремала. Не знаю, сколько спала, а потом услышала тихий стук. Подняв голову, увидела, что… высшие эльфы всё-таки спят.

Николас сидел, откинувшись на спинку кресла. Светлая, почти белая чёлка прикрыла один глаз.

Черты лица наконец расслабились. А длинные изящные пальцы подрагивали, будто он даже во сне продолжал что-то записывал в блокнот, который сейчас покоился на полу. Вспомнилось, если кто-то решается спать при тебе, это признак доверия. В нашем случае, скорее признак усталости.

Вконец обнаглев, я осторожно слезла с дивана. Надеюсь, что эта выходка не будет стоить мне жизни. Я приблизилась к стулу, прихватив с собой плед, которым укрывалась сама. Кашляет он нездорово, а мои познания в медицине сводились к банальностям. Не думаю, что Никониэлю станет хуже, если он окажется в тепле.

Сердце колотилось так, будто я собираюсь нарисовать ему усы тушью. Уже успела насмотреться на него, но сейчас открыла новую грань. Никониэль был открыт, спокоен и… беззащитен? Жуткое высшее существо, которым пугают детишек, казалось даже милым.

Осторожное движение, и плед лежит на груди хозяина. Я улыбнулась и, положив на стол упавший блокнот, отступила. Отчего-то была очень горда собой. Сделала хорошее дело, позаботилась.

Видишь, эльф, я вообще прелесть. Шажок за шажком выражаю своё «спасибо». Куда полезнее слов.

Никониэль смял край пледа в ладонях и притянул, будто ребёнок плюшевую игрушку. На лице расплылась счастливая улыбка. Кажется, даже дыхание, в котором всегда угадывался нездоровый хрип, стало тише, свободнее. Вот и отлично. В идеале бы на диван положить, но, чую, опять скажет, что не устал.

Вернувшись на место, я легла на подушку и, обняв хвост, закрыла глаза.

Чу-чух, чу-чух. Чу-чух, чу-чух.

Плавное качание. Это совсем непохоже на поездку в ящике. Спокойно, усыпляюще и очень…

Эльф неожиданно раскашлялся. Я вскочила, не сразу сообразив, что случилось. Никониэль не проснулся ни от своего кашля, ни от моего вскакивания. Тот, кто вообще не собирался спать, даже не пошевелился.

Я усмехнулась. Не устал, ага. Снова улеглась на диван и, обняв хвост, прикрыла глаза. Стук колёс уже потянул обратно в сон, как вдруг по ушам ударил резкий скрежет.

Я снова вскочила. Аварийная остановка? Поезд дёрнуло, мы останавливались. Запахло машинным маслом. Странно, но допустимо. Никониэль спал, не обращая внимания на происходящее. Я осматривалась, навострив уши и пытаясь понять, что случилось, как вдруг по уху резанул иной скрежет.

Ясно. Это дикие. Нападение.

В голове хладнокровный голос Хакана напоминал порядок действий. Оружия мне, конечно, не выдавали, но в каждом вагоне имеется средства пожаротушения. За неимением лучшего сойдёт. Огнетушитель, лом, топор и багор – всё на месте. Последнее я уже держала в руках, когда в тяжёлую створку двери что-то ударилось, а после край начал отгибаться. Шустрые. Но сожрать нас не позволю!

Не сомневаясь ни секунды, я ткнула остриём в образовавшуюся дыру. Послышался рёв, попала куда надо. Толкнув багор от себя, я попробовала вырвать назад, делая рану ещё опаснее. Древко выскользнуло из моих рук и исчезло в темноте.

Я отступила, не спуская глаз с дыры, и подняла топор. Мало ли, найдётся ещё смелый. Хакан учил нас, что дикие всегда выбирают двери. Я слышала визг, какие-то странные шипящие звуки с улицы и ждала, примеряясь для удара.

Раздался оглушительный выстрел. Один, второй, третий. Несколько диких взвыли.

За окном полыхнуло красным. Рычание и вой достигли апогея, а потом резко стихли. Я стояла с топором, прислушиваясь.

В дверь, не ту, что караулила я, а внутреннюю, соединяющую вагоны, настойчиво постучали:

– Господин Бетани! Вы в порядке?!

Я вздрогнула и оглянулась. Хозяин всё так же сидел в кресле, укрытый одеялом. Переволновавшись, я совсем о нём забыла, а сейчас бросилась к нему, опасаясь худшего. Никониэль спал. Приложив пальцы к шее, я убедилась, что сердце бьётся.