Рыжее (не)счастье Эльфа

Я сглотнула и втянула носом воздух. Запах его крови, след. Я же везде его узнаю, так? Определившись с направлением, я побежала по коридору, Хакан, не спрашивая, рванул за мной. Нам пришлось добежать до соседнего блока, прежде чем я нашла нужную дверь. Лаборатория?

Ника сквозь прозрачное стекло я не увидела, ширма стояла. Сама комната напоминала нашу лабораторию, повсюду колбы, баночки и трубки, гудит вентилятор. Врач, стоящий у шкафа с реактивами, заметил меня и толкнул дверь:

— Пришёл? Наконец! Капитан, нам срочно нужна ваша кровь. Переливание, всё уже подготовили. Идёмте.

Хакан будто не услышал. Когда его втащили в комнату и провели вглубь так, что он увидел лежащего на широкой больничной кровати Ника, то замер. Оцепенел. Меня тоже трясло, потому что по виду уже сложно было поверить, что Ник жив.

— Брат, — губы капитана задрожали. — Проклятье, как это? Ты не можешь. Не вздумай. Только не ты.

Я впервые видела его таким. Хакан, элита нашей империи и пример для всех детёнышей. Тот, кого рисовали на плакатах и о ком мечтали не только оборотни, но и женщины других рас, практически плакал и это, пожалуй, пугало сильнее всего. Я поняла, что Ник — его самое уязвимое место. Что он готов терпеть пытки, унижения и жестокость, но не справится со смертью близкого и, видимо, единственного друга.

— Капитан, — снова позвал врач, но Хакан не отреагировал.

Он будто прирос к земле. Нужно что-то делать иначе его и мой самый страшный кошмар осуществится. Что я могу?

Ответ появился сам собой. Я обошла громилу и, замахнувшись, влепила ему звонкую пощёчину.

Звук повис в воздухе долгим эхом. Кажется, все присутствующие уронили свои челюсти. Я совершенно уверена, что никто здравомыслящий себе такого не позволил бы.

— Хватит тратить время зря! — рявкнула я.

Голос звучал истерично, но сейчас мне было плевать. Если это сдвинет Хакана с места хотя бы для того, чтобы убить меня, дело стоящее. Ладонь жгло как огнём, и я сжала кулак. Надо будет, ещё врежу.

Все шарахнулись назад, а доктор подавился воздухом. Все смотрели на меня со смесью ужаса и сочувствия на лицах. Люди, а капитана тоже опасаются. Но Хакан тряхнул головой и посмотрел на доктора.

— Что нужно? Кровь? — он скинул с себя куртку и обнажил мускулистую руку. — Берите. Хоть всю.

Всё пришло в движение. Хакана утащили за ширму, а я отступила к двери, поджав хвост и прижав уши к голове. Там обнаружился стул, на котором лежала сумка Ника с торчащими из неё документами. Чтобы чем-то занять руки, я сложила всё аккуратно и села, обнимая вещи мужа.

Спустя несколько невероятно долгих минут, доктор подошёл к лабораторному столу, добавил в колбу кровь и набрал новый шприц.

— Это всё ещё может быть бред умирающего мозга, — прошептал он, ни к кому не обращаясь, и ушёл к Нику.

Я тоже это понимала. Но понимала и то, что получившийся состав может оказаться спасением. Выбора-то нет, он всё равно умирает. Мне очень хотелось верить, что всё будет хорошо. Сыворотка поможет и спасёт Ника. Мы вернёмся домой, и он больше никогда не будет кашлять.

Хакан подошёл ко мне и опустился на пол рядом с моим стулом. Ничего не сказал, просто подтянул колени и обхватил голову. Я положила на его плечо ладонь. Сейчас я не могла его утешить, сама нуждалась в поддержке, но это касание не позволяло нам проваливаться слишком глубоко во мрак.

Сидели молча, глядя на неподвижного страшно бледного Ника. В голове нет и малейшей мысли, я, кажется, не всегда даже понимала, где нахожусь.

Внезапно, медсёстры засуетились.

— Доктор, пульс пропал.

Врач подбежал, на ходу командуя принести маску.

Начал давить на грудную клетку. Вокруг мельтешили люди, подносили шприцы, замешивали лекарства, готовили какие-то приборы и инструменты. Укол в сердце.

Неожиданно движение замедлилось. Я подняла уши, думая, что пульс вернулся, но врач вздохнул и начал стягивать перчатки.

— Лин, зафиксируй. Никониэль Бетани. Время смерти. Шестнадцать часов двадцать две минуты.

— Нет! — Хакан вскочил на ноги. — Лечи, немедленно. Коли ещё, маску давай! Не стойте столбами!

— Капитан, — врач вздохнул, вытерев лоб платком. — всё кончено. Примите соболезнования.

Если бы я не сидела, то обязательно упала бы в этот момент. Всё кончено? Слова знакомые, но я никак не могла осознать их смысл.

Казалось бы, я живу с Ником не первый месяц. Мы делили быт, я помогала ему во время приступов и знала, что однажды он умрёт, но всё равно была к этому не готова.

Соболезнования. Я отказываюсь их принимать!

— Нет! — я тоже вскочила. — Вы обязаны его вытащить! Он же придумал! Закончил формулу! Ему нужна была только кровь капитана!

Доктор придержал меня за плечи и покачал головой.

— Уже всё, поймите. Господин Бетани больше не с нами.

Медсёстры украдкой вытирали глаза. Кто-то всхлипывал.

— Это вы не понимаете! — я вырвалась и обошла доктора. — Он не может. Не может. Он же обещал…

Комната расплывалась. Нетвёрдым шагом я подошла к Нику и приложила его ладонь к щеке.

— Почему? — спросила у всех и ни у кого. — Почему так? Неправильно. Так не должно быть. Он не мог. Ник, ты же обещал. Ты…

Не выдержав, я опёрлась о его кушетку, а потом и вовсе села на неё, не обратив внимания на трубки, тянущиеся к нему будто паутина, поймавшая бабочку. Силы закончились. Ничего не хочу.

Какой смысл?

— Ник, нет… — я прижалась к его груди. — Не бросай меня. Я не смогу. Ты же даже не сказал, как маленькую назвать хочешь.

Я прижималась, сильнее втягивая носом родной запах. Даже сквозь кровь и лекарства от него всё ещё пахло кофе и несуществующим ароматом снега, тающего под солнцем.

Это кошмар. Дурной сон. Бред. Что угодно, но не правда. Сейчас я открою глаза и пойду в лабораторию напоминать Нику о том, что нужно завтракать, а он улыбнётся и нежно поцелует меня. По щекам текли слёзы, но я даже не думала их вытирать. Теперь уже всё равно.

Тук.

Странный звук заставил дыхание прерваться.

Тук-тук.

Я скосила взгляд на грудь Ника. Она медленно, почти неразличимо поднялась и опустилась. Вскинула голову, а потом прижалась ухом снова. Стучит! Из горла вырвался смешок. Я оглянулась и сказала самое прекрасное слово в мире: