Рыжеволосое солнце

— Да, чего только люди не придумают ради того, чтобы находиться в центре всеобщего внимания, — достаточно тихо проговорила Лили, но была уверена точно, что Джим её услышал, потому что выражение его лица сразу же изменилось. Глаза немного потускнели, но мальчик и виду не подал. Впрочем, это и не нужно было, ведь Лили понимала брата с полуслова, а понять и почувствовать его внутреннее состояние могла, смотря лишь в его большие карие глаза. Но сейчас Джеймсу не было грустно или обидно, скорее даже, наоборот.

Захватив с собой тетрадку по древним рунам, что лежала на столике, Лили улыбнулась Ванессе и направилась в сторону спален девочек. Больше всего она сейчас хотела поговорить с Сарой, но не послушать приветственную речь брата просто не могла. Обычно она делала это дома, когда Джим приезжал летом, но сейчас ей подвернулся шанс послушать те байки, которые братец рассказывает в школе, ведь первого сентября ей так и не удалось сделать этого. Альбус тоже очень любил слушать эти «правдивые» истории из жизни, так где же его носит сейчас? Лили осталось надеяться только лишь на то, что Ал не помирился с противным Малфоем и не засел сейчас где-нибудь в закоулочке подземелья. А что насчёт Сары, так подруги смогли пообщаться только в поезде, но остаться наедине с Хьюго им так и не удалось: то Тим и Сэм заглядывали в купе, то Алекса со своими верными дружками, то Том пришёл, чтобы пожаловаться на свою сестру, то ещё кто-то. Никакого покоя! Лили уже всем известным ей богам начала молиться, но как только Мартин ушел к своим друзьям из Равенкло, старосты объявили, что поезд прибыл в Хогсмид. Сейчас же Лили надеялась расспросить Сару обо всём, что её интересовало больше всего, о том, о чём она иногда думала бессонными ночами. Хьюго вот только не будет. Ну, да ладно, они ещё успеют переговорить с ним. Тем более сейчас он наверняка засел где-то с Тимом и Сэмом, и втроём они снова проворачивают какую-то шалость или готовят какую-то грандиозную подставу для слизеринских выскочек вроде Паркер. Иногда Лили даже немного нравилось то, что Хьюго пропадает где-то вместе с этими мальчишками, потому что им с Сарой как раз выпадает огромный шанс сходить в библиотеку, куда Уизли ходить категорически отказывался, или пойти в кабинет зельеварения для того, чтобы спросить у Северуса Снейпа решение той или иной задачи или просто поговорить с ним. Больше всего Лили нравилось слушать о том, как Снейп называет её деда Джеймса Поттера безмозглым болваном. Вернее, ей нравилось то, что Снейп довольно часто рассказывал о дедушке: о его школьных приключениях, друзьях, увлечениях. И после каждого рассказа Лили все больше и больше удивлялась сходству Джеймса Поттера и Джеймса Сириуса Поттера. А ещё больше Лили удивляло единственное отличие между ними: любовь к квиддичу. Джеймс и Сириус были ярыми поклонниками этой игры, а её брат никогда не имел огромного желания играть за сборную. И хотя они вместе с Джарвисом исполняли в команде роли загонщиков, всё равно для них гораздо важнее были шутки и розыгрыши. Этим они больше походили на Фреда и Джорджа Уизли — главных заводил Хогвартса времён Гарри Поттера.

Почему же Хьюго не любил Снейпа? После того происшествия в кабинете директора, когда Снейп рассказал родителям, что они с Лили спрятались под лестницей, этого человека, ну, вернее, его изображение, Уизли решил просто игнорировать, поэтому никогда не ходил вместе с девочками к нему, а на зельях старался садиться за парту, которая находится дальше всех от его портрета. А Лили, наоборот, очень любила профессора и была бы не прочь провести с ним целый день за разговорами или занятиями. Да, Снейп помогал Лили, только вот, скорее всего, сам этого не замечал.

— Сара, — Лили легонько толкнула дверь и просунула голову внутрь комнаты, — ты тут?

— Угу, — последовал незамедлительный ответ, который скорее был похож на мычание какой-то коровы.

Ухмыльнувшись, девочка мгновенно проскользнула внутрь комнаты, после чего толкнула дверь ногой, чтобы она захлопнулась.

Как только Лили залетела в комнату, Сара подняла глаза вверх и расплылась в широкой улыбке. В её взгляде была заметна долька грусти, и Лили заметила это, но решила не подавать виду, мало ли что там случилось с девочкой. Возможно, она просто скучает по дому, по маме, по… по отцу. Длинные тёмные волосы водопадом спадали вниз к пояснице, закрывая торчащие в разные стороны уши девочки. Присмотревшись к улыбке подруги внимательнее, Лили заметила, что одного зуба в её рту, а именно клыка, не было. Наверное, выпал. А ведь это её был последний молочный зуб. Эх, а Лили ещё целых два осталось вырвать.

— Ты всё ещё вещи разбираешь? Тебе помочь?

— Помоги, — весело хмыкнула Сара и кинула в сторону подруги небольшой пакет ярко-синего цвета. — Разберёшь? В столик клади на вторую полку, я потом разберусь сама.

Лили недовольно сморщила свой лоб.

— Ээм, ну я вообще-то просто так предложила помочь тебе, делать этого я не собиралась как бы, — девочка села на кровать и нагло усмехнулась, уставившись прямо на Сару.

— Давай-давай, тебе это пойдёт на пользу! И мне поможешь заодно, — Сара насмешливо фыркнула и щёлкнула пальцами. Достав из чемодана свои резиновые вьетнамки, она засунула их себе под кровать и потянулась за следующим пакетом.

Лили нахмурилась, но пакет с резинками в руки всё же взяла и принялась поочерёдно доставать украшения: резинки, заколки, обручи; когда это Сара надевала хотя бы один красивый обруч на голову или прикалывала длинную чёлку яркой заколкой? Да не было такого! Всегда она связывала свои длинные волосы в хвост чёрной потрёпанной резинкой, которая единственная валялась у неё в столике. Тогда зачем же ей такое количество их? Да и откуда они вообще взялись? Может быть, кто-то подарил ей их на Рождество?

— Уэйн, а я никогда не видела, чтобы ты носила эти заколки. Зачем они тебе? — спросила Лили, беря в руки белый обруч, обшитый маленькими кремовыми розочками.

— Это мама отдала мне перед отъездом в Хогвартс.

Сара немного помялась, но затем продолжила:

— Она сказала, что папа очень любил, когда мама надевала эти украшения на голову. Все эти заколки он дарил ей на разные праздники. А вон там, — девочка указала рукой на самый край своей кровати, — лежит кулон. Видишь? Это он подарил ей в тот день, когда я родилась. Он такой красивый, а мама так его ни разу и не надела, — Сара тяжело вздохнула. — Мама отдала это всё мне. Она хотела, чтобы частичка того, что нравилось папе, всегда была со мной. Можно подумать, это как-то поможет ему.

— О, Сара, прости, — Лили не знала, за что сейчас извинялась, но ей почему-то показалось, что девочке с трудом дались эти слова. — Как твой папа?

— Плохо, — в горле Сары стал огромный ком, а на глаза накатались горькие слёзы, которые она поспешно смахнула. Разговоры об отце эта девочка всегда переживает с огромным трудом. С недавних пор… — Вот уж не думала, что он так встретит Рождество. Я… Давай не будем о грустном, Лили?

— Как скажешь, — вздохнула Поттер и принялась вкладывать все эти вещи в столик, предварительно внимательно рассматривая. Каждая заколка, каждый кулон, которых там оказалось довольно много, каждый браслет отличался какой-то особенной магией, на которую не способен ни один волшебник. От каждого веяло неземной любовью, лаской, счастьем. Какие же они красивые… А ведь когда-то её мама надевала все эти украшения на себя, а её папа не уставал напоминать жене, как она красива. Говорить, что дочь вся пошла в неё. Но сейчас всего этого нет… Лили даже боялась представить, как же Саре сейчас трудно. Да, тяжело осознавать, что родной человек находится где-то вдалеке от тебя в ужасном состоянии, а ты сам жаждешь ласки и любви с его стороны, тебе его не хватает. Но никакого внимания с его стороны, ни единого слова, ни единого жеста. Это очень трудно. И больно.

— Как вы с Хьюго отпраздновали Рождество? — вывел из своих мыслей Лили голос Сары.

— Что? А? Рождество? — Лили потрусила головой в разные стороны, будто отгоняя от себя все лишние мысли. — Хорошо отпраздновали. Мы, правда, только в день празднования и помирились с ним.

Сара опешила.

— Это вы из-за того дурацкого происшествия с ботинком? — Сара вытаращила глаза прямо на Лили. Она и не думала, что эти ребята будут находиться в ссоре так долго. Да притом, еще и из-за чего? — Лили, вы не разговаривали с Хью больше недели? Что, правда?!

— Ну, в общем, да, — усмехнулась Поттер. — Я не знаю, почему не пошла мириться к нему первая, ведь виноватой, по сути, была я, но меня просто что-то держало, что-то мешало. А Хьюго пришёл ко мне как раз утром перед Рождеством, вот мы и помирились. Он смог подобрать нужные слова…

— Это… Я… Я не думала, что вы будете обижаться друг на друга так долго… Это… Это же, по крайней мере, глупо!

— Сейчас я тоже так думаю, — фыркнула Лили. — Так, всё, стоп! Давай не будем разговаривать об этом! Как ты отметила Рождество? Почему ты не писала и не отвечала на письма? — спросила Лили о том, о чём ей не терпелось спросить Сару ещё в Хогвартс-Экспрессе.

— Я получала все ваши письма, но времени на то, чтобы писать вам ответы не было практически. И твои, и Хьюго, и Тома с Ванессой, и Тима, и Сэма, и Мартина, мне даже Алекса писала. Правда, не очень доброжелательное пожелание.

— Да, мне тоже, — тихо хмыкнула Лили, запихивая в столик последнюю заколку.

— Ой… Ой, а ты вообще делала домашнюю работу?! — Сара только сейчас, казалось, вспомнила о том, что на дом им задали кучу малу упражнений, два эссе, дополнительную литературу и конспекты из учебников.