Рыжии? кот

У меня потекли слёзы. Я аккуратно их вытирала и посмотрела на балкон через полочку, где горел красивый ночник.

— Говори. Ты должна сказать, — Влад сел рядом и, раздвинув ноги, прижал меня спиной к своей груди. Гладил волосы, целовал в макушку. Невероятное тепло от него, сила ощущалась и любовь... Он любил меня.

— Когда Вадим присосался к моей груди, я воткнула ему в сонную артерию свою заколку. Целиком вдолбила, — вздохнула и продолжила, закрыв глаза. Воспоминание нарисовало осатанелые от испуга глаза Вадима и мотающиеся в воздухе руки. — Дело это очень быстро замяли. Полицейский домогался несовершеннолетнюю. Признали несчастным случаем. Только вот отец был поражён случившимся. Он к Вадиму хорошо относился, и не мог спокойно пережить всё что произошло. Папа уволился, и увёз нас сюда. Ко мне вообще отношение изменилось. Два года я по струнке ходила, меня насиловали учёбой, глаз с меня не спускали. Но потом случилось то, что изменило меня. В восемнадцать лет в университете я попыталась вырваться от деспотичного контроля. Я много думала о том, что случилось. И знаешь, — я горько рассмеялась. — Была вынуждена признаться себе, что убила мужчину, с которым готова была прожить жизнь. Я вообще его любила. А убила случайно... Действительно перестаралась. А всё потому, что думала: « А что скажет мама?! А что подумает папа?! Как на меня другие смотреть будут?!» Я убила человека, чтобы прослыть хорошей девочкой в глазах родителей. Ты, — я повернулась к нему, прямо в его руках осталась, как ребёнок, прижатый к груди отца. Потрогала крест на его груди. — Папа запретил носить... В церковь ходить не разрешал, икону мою сжёг. Года два мне про продажных попов рассказывал. А я раскаялась, Влад. Я девять лет хотела избавиться от этой семьи, где всё пошло наперекосяк. Ждала, что появится такой Вадим, который заберёт меня... Ты, правда, Влад, но тоже ничего.

— Спасибо, — он обнял меня и прижал к своему широкому горячему торсу. — Я так и понял, что ты меня ждала.

— Это странно, ждать человека и прикреплять его мысленно к другому образу. Нет, ты не он. Не подумай, просто жизнь иногда даёт второй шанс, что-то изменить в себе через людей, которых случайно встречаешь. И не только свои ошибки можно исправить, но и ошибки близких, что не дают покоя. У моей бабушки восемь детей, она никогда не делала абортов, потому что прабабушка родила только её, и убивала детей до рождения десятками. Бабушка это так переживала, что нет у неё ни сестёр ни братьев, стала многодетной матерью. И она мне однажды сказала, что это важно поступить иначе. То что тебе в других противно задушить в себе и тем всё изменить. Бабушка была счастлива. И я счастлива, что не ударила тебя ничем в кабинете. Что ты жив и я с тобой.

— Ох. Какую тему ты затронула, Дрю, — тяжко усмехнулся Влад. Он облизнул пересохшие губы и посмотрел куда-то в сторону. — Образы. Твоя бабушка была права! Хочется изменить то, что ты сделал и то, что не делал.

— Расскажи, — я прикрылась одеялом и села поудобнее напротив него. — Расскажи мне о себе. Пора, котик, нужно рассказать и тебе.

***

Влад

— Однажды, — я вздохнул. Подумал прежде, чем продолжить. Сознание хотело рассказать о себе, как о постороннем человеке. Скорей всего это был настоящий выход. — Старый богатый человек поехал на встречу с инвестором. Дело было на юге, а если точнее, то в Сочи. И решил старикан прогуляться по городу, где случайно встретил красивую губастую девочку с синими глазами и смуглой кожей, — я потрогал волосы Дрю. Если честно, то она была больше похожа на мою мать, чем та... Эмилия Солнышкова, за которой я беспризорно волочился одно время. — Девочка была молоденькой, но старикана это не остановило. Он её соблазнил, напоил и затащил в свою квартиру. Проблема нарисовалась почти сразу. У девочки был брат по имени Игорь. Непростой парень, связан с одной из группировок. И хотя старикан был влиятельным человеком, но нарвался на настоящее сопротивление. Хотел девочку отпустить, но случилось так, что она забеременела. А старикан был бесплодным. Похитив её, он отвёз девчонку в Москву, где у плода в утробе взяли кровь. Генетический тест показал, что ребёнок старикана. Шанс такого зачатия один на миллион. Она родила, а сама пропала. По официальной версии, умерла при родах. Так родился золотой мальчик, которого старикан назвал в честь своего отца Владленом. Мальчик рос в роскоши, избалованным и от этого ненормальным. Отец обставлял его няньками и тренерами, а сам появлялся и гнобил сына. Ненавидел всё, что нравилось парню, старался уничтожить всё, что нравилось сыну. Однажды мальчик узнал о существовании другой семьи. Дядя Игорь жил далеко, но собрав свои вещи, восьмилетний ребёнок поехал искать его. С кучей приключений нашёл. И поселился в доме дядьки. У мальчика был крохотный младший брат. Двоюродный. Там настоящая семья, и мальчик прожил несколько месяцев узнав наконец-то что такое счастье. Именно это впоследствии не дало ему погибнуть. Старикан, конечно, его вернул себе. А через несколько лет постарался Игоря и его семью растоптать. Золотой мальчик вырос, праздновал день рождения своей матери. Им было по шестнадцать. Её не было, но парню словно хотелось её, чтобы она рядом была. Накурился, сел за руль и сбил человека...

— Убил? — ошарашенно посмотрела на меня Дрю.

— Да, — кивнул я. Не заметил, как стал рассказывать о себе от первого лица. — Но мне ничего за это не было. Плохо помню этот момент. Потом я учился, гулял, как остервенелый. Но ничего не нравилось. И тогда, я как порядочный айтишник придумал себе развлечение. Квест, где собирал придурков вроде себя. Придумывал задания, чаще всего воровство. Создал пирамиду, ступени. Веселился, как мог. Потом забил на квест, отдав его дружкам и ушёл с головой в силовую подготовку и стритрейсинг. Если тебя интересует секс, то он у меня был с моей нянькой в тринадцать лет. Потом был долгий перерыв, потому что мне не понравилось и уже в семнадцать начал отрываться безбожно. Когда учился в университете, вернулся в свой квест, а он изменился. В него пришли какие-то люди с деньгами, давая на заданиях право подзаработать. Это щекотало нервы. В свой собственный квест, я записался, как Кот и стал проходить уровни. И вот однажды на очень интересном задании, я столкнулся с объектом под ником Ниайс. Она оказалась девкой с тёмными волосами и красивыми синими глазами. Я на неё запал, хотел взять силой, но она дикая кошка не отдалась. Это заводило. Из меня выливалось столько грязи, я её всеми путями получить желал. И старикан узнал об этом. А так как он не любил всё, что нравилось мне, он девчонку хотел уничтожить. К сожалению, ему крупно не повезло. За девочку вступился влиятельный мужик, и это мужик в последствии стал её мужем. Я по боку, от этого крышу рвало. Отца пытался отравить. Мне казалось что если бы не он, то девушка моей стала. Я за Эмилию Солнышкову по кличке Неайс боролся до конца. И когда она уже замужем была, выкрал. Под кайфом увёз её на своей гоночной машине и попал в аварию. Сам год не мог встать на ноги, она через полгода в себя пришла. Старикашка умер сам от сердечного приступа, предварительно сдав меня на лечение в психушку. Родственники и конкуренты поделили его добро. А я остался пустой, одинокий с депрессией, потом впал в апатию. Вылез. И вернулся в мир совершенно другим человеком. Даже крестился, — я показал ей свой крест. — Убил человека, тоже случайно... Попытался убить отца... Чуть не убил девчонку... Я шел по канату над пропастью. Но пришло время, когда мне жизненно необходимо добраться до другого края, чтобы почувствовать твердь под ногами. Образы... Я не хочу, чтобы умирала моя мать, чтобы кто-то обижал её. Ты, Дрю, похожа на неё почти один в один.

Я лежал, прижатый к тёплой мягкой груди, и красивые женские пальчики гладили мои волосы. Так хорошо в её руках, на её коленях. Она нагнулась и поцеловала меня в губы. Хотелось мурлыкать от ласки и подарить ей что-нибудь незабываемое. Не спешил пока. Текли слёзы и невероятное чувство любви и понимания накрывали с головой.

***

Машина неслась по трассе, в объезд не решился в этот раз. Оплачу штрафы. На весь салон играла музыка. Мы с Дрю не разговаривали, и она руководила музыкой.

Никакого одиночества, и тишину всегда можно нарушить. Это то, что нам больным нужно. После искренности, только за руки держались, так почти ничего не говорили. Пусть так, мне нравилось. Я о ней мнение своё не изменил, и она обо мне тоже. Я, правда сглупил, нагнал туч с рассказом о несчастных девках, которых было слишком много и о наркоте, но вроде всё в прошлом. На этом акцент сделал, что изменился. Частично. Короче говоря внутреннее напряжение пропадает только в присутствии Дрю. Она права, нам нельзя расставаться, я зверею, она начинает самостоятельную жизнь. Моментом! Мы встретились в хорошем возрасте, но прожили странные жизни, никому не пожелаю.

— Можно спросить? Только не обижайся, — посмотрела на меня Дрю. В полутьме отражались огни фонарей с трассы в её бесподобных синих глазах. Глубина, разум, тепло. Мне нельзя смотреть ей в глаза, я тону и пропадаю. Становлюсь зверьком у её ног.

— Думаю, — хмыкнул я. — что же ты такое должна сказать или сделать, чтобы я обиделся.

Это правда. Зная как она жила, как столько лет сопротивлялась гнёту, я пожалуй не могу даже представить её косяк, который не прощу. Если изменит? Сама никогда, это мне нужно недосмотреть, поставить её в такую ситуацию... Я так не поступлю. И не упущу.

— Как в психушке?

— Грубо, Дрю. Скорее клиника. Платная, — улыбнулся я и взял её руку в свою.

Тонкие пальчики в моей большой ладони. Трепетные, хрупкие. Беззащитное существо, которое нужно охранять и прятать от этого жестокого мира. Так что пусть бы она не работала, а училась. Ей понравится, я буду настаивать. А учиться можно до конца дней.

— Так как? — открыв рот, ждала ответа.

— Спокойно, люди хорошие и болезни у них душевные. Врач мировой человек, профессионал.

— А с чем там лежат? — осторожничала Дрю.

— Самый интересный кадр с раздвоением личности. Лёша Васин, внутри которого жил зек по кличке Леший.

— Ах! Реально?! Он буйный?

— Нет, — рассмеялся я её забавной реакции. — Он живёт спокойно, просто иногда срывается. Вот перестанет года три срываться и женится, у него даже девушка на примете есть, бывшая одноклассница. Ещё девушка там лежала с апатией, как у меня. Люба зовут. Она бедняга подверглась преследованию маньяка.

— Ничего себе! Как в кино! Ты же тоже с апатией лежал?

— Я тоже, так Люба меня вывела. У её мужа Мирона я машину проверяю и квартиру снимаю, — я открыто рассмеялся. — Дрю! Все люди немного не в себе. Одни это всю жизнь не лечат, другие пытаются что-то изменить.

Я оторвался от неё и свернул с трассы в посёлок. Дурацкое предчувствие, что сейчас приедем, а Дрю от меня убежит. Я боюсь, что она меня бросит.

Дрю не напрягалась. Улыбнулась мило и, когда я припарковался, пошла за мной, рассматривая во все глаза подъезд, как будто впервые здесь. Возможно в таком состоянии, когда всё решено действительно впервые.

И опять вошла, туфли сняла и на полочку поставила. Не стал ей мешать.

— Поздно вернёмся, может ночевать останемся? — спросил я, прошёл сразу на кухню. Там в холодильнике нужно было навести порядок.

— Можно, — неожиданный ответ. — Если мне завтра не на работу.

— Ты посмотри автошколу. И может, чем-то хотела заняться? Ну, кроме того, что на машине научиться ездить?

— О, я многое хотела, — долетел ответ.

Легко с ней. Не знал почему. Моя, наверное.

— Дрю! Пельмени будешь? — в морозилке нашлась пачка.