Рыжии? кот

На балконе… Четвёртого этажа! Стоял Влад в джинсах серых и серой футболке и заглядывал ко мне в комнату. Опять не через дверь пришёл.

***

Я вышла на балкон и уставилась на парня. Его слишком много в моей жизни. Но нужно было признать, я рада, что он такой навязчивый, пришёл без приглашения... Через балкон.

Без своей рабочей одежды выглядел, как молодой стильный парень. И рельеф его тела теперь просматривался гораздо лучше. Но не так отчётливо, как мой пару минут назад.

Влад присел на ограждение и скрестил ноги. Смотрел на меня во все глаза. Рассматривал пристально, усмехался.

— Шикарно, — выдохнул он и подмигнул мне. — Я даже подумал, что балконом ошибся.

— И… Давно здесь? — ошарашенно спросила я.

— Да, — расплылся в довольной улыбке. — Голую видел. Впечатлён. Хочу ещё.

Я покраснела и растерялась. Правда ненадолго, сделала глубокий вдох и стала соображать, как можно использовать сложившуюся ситуацию. Стыдно конечно, что он подглядывал, но я вроде его любовница. Некоторые голыми спят друг с другом… Мне даже захотелось на мгновение так же.

Всего мгновение лёгкой фантазии, а я вдруг успокоилась. Показалось, что это мой мужчина и мне собственно бояться нечего.

Жаль, что это не так.

— Тебя коротко как называть? Дрю? — поинтересовался Влад, потому что пауза со взаимным изучением тел затянулась.

— Никогда так не называли, всегда Андрюхой, — с сожалением и горечью сказала я.

— Бесчеловечно, — он откинул пряди рыжих волос и продолжил молчать.

Адрес нашёл. Непростой парень. Вообще таинственная такая личность, тёмная, точнее рыжая.

— Дрю. Мне нравится. Ты на машине? — поинтересовалась я.

— Да, — кивнул Влад.

— А не мог бы ты в дверь минут через двадцать позвонить и забрать меня отсюда. Я заплачу, нужно до гостиницы доехать.

— Двадцать минут?

— Да.

— Через дверь?

— Квартира двести двадцать пять. Через дверь сможешь, или тяжело для тебя?

— Тяжеловато, но для такой женщины с удовольствием.

Опять дурманил меня. Улыбка на миллион, глаза то холодные, то горячие. Живописный, его нужно рисовать или изваять из мрамора, потому что абсолютные пропорции, идеальные мужские формы… Или это я влюбилась с пол-оборота и теперь иначе на него смотреть не могу.

— Постарайся, очень надо, — старалась держаться сурово.

— Сбегаешь от строгих мамочки и папочки? — ехидно спросил Кот.

— Но ты же тоже сбежал, — прищурилась я.

— Я – сирота, — фыркнул Влад. — Жди, в дверь, через двадцать минут.

Сирота? Но мальчик золотой всё равно. На нём идеальная дорогая одежда, и он словно с подиума сошёл, причёска стильная, и маникюр. Альпинист с маникюром. Вообще очень мало таких мужчин, которые за ногтями следят, это воспитание нужно соответственное.

Мне тяжело стало стоять рядом с ним. Очень тяжело… Почему-то тянуло потрогать его. И взгляд из-под широких тёмно-рыжих бровей был таким томным, влюблённым что ли.

Зачем я так с ним?

Может, стоило мягче?

Не научили, не умею… Не хочу?

— Я буду ждать, — прошептала я, опустив глаза. — Иди, я хочу посмотреть, как ты спускаешься.

Влад улыбнулся белоснежной улыбкой.

— Смотри, — опять подмигнул он и перекинулся через ограждение балкона.

Стал аккуратно ниже спускаться. Соседка заверещала, обнаружив мужчину на своём балконе. Выбежала со шваброй в руках. Влад прыгнул на фасад здания. Там держаться не за что было, но он как-то умудрился за угол руками и ногами зацепиться. Кот изящный, сильный и грациозный. Прямо по отвесной стене ползал. Надо же! И не боялся ничего.

Виртуоз!

Такой скандал подняли соседи, что мне смешно стало.

Подул тёплый сквозняк. В мою комнату вошёл невысокий Митя Кошкин. Тридцать. Всего пять лет разницы с Владом, а казалось, что целая жизнь. Возраст чувствовался. Морщины, хотя и молодился. Зря говорят, что мужчина лучше женщин выглядят. Не всегда.

В рубахе приталенной и брюках. Ни в какое сравнение не шёл с рыжим Котом. Митя Кошкин замер, глядя на меня желто-карими глазами, в восторге, рассматривал. А я улыбалась открыто и широко. Не ему конечно, а исчезающему на первом этаже Владу. Рыжий Кот спрыгнул на дорожку, почистил свои идеальные джинсы и, махнув мне рукой, исчез за домом.

— Привет, Андреа, — Митя прошёл ко мне и в комнату следом ввалился папа, ему же свидание нужно контролировать.

— Дрю, — сказала я.

— Дрю? Созвучно с «дрючить», — Митя невысокий, я чуть выше на каблуках.

— Красавица, какая у меня девочка, — прошептал папа, заглядывая на балкон. Он бы никогда с Митей Кошкиным меня наедине не оставил.

— Добрый вечер, Маргарита,— обрадовалась я начальнице, полной женщине в темно-коричневом костюме.

Кроме Кота радовала именно работа. Не глядя на мужчин, вообще забыв о них, я подошла к своей начальнице. Если ухожу от родителей, то это уже бывшая начальница. Родители обязательно лишат меня этой работы. Но о себе я обязана оставить хорошее впечатление.

— Установили сегодня кронштейны для рекламы, техник всё проверил. И про пожарную сигнализацию. В здание есть несколько кабинетов, где внутренняя проводка, думаю, сдать пожарным не получится, сейчас это запрещено. И сигнализация пожарная не везде установлена.

— Андреа, — по-матерински ласково обратилась ко мне совсем посторонняя женщина. А родная мать так никогда не говорила со мной. Даже в детстве. — Можно о работе потом.

— Я сейчас должна сказать…

— Очень любит работать, и хозяйка хорошая, — нахваливала меня мама.

Могла бы не стараться, Митя уже от меня не отходил.

Мы выходили из моей маленькой комнаты в гостиную. Услышала папино замечание:

— «Такая корова нужна самому».

Это он о том, что замуж меня не пускал столько лет и вообще охранял, как сокровище. Вот я и осталась старой девой. И останусь. Потому что сейчас он поговорит с гостями и устроит мне скандал, запретив встречаться с Митей. Мы очень двуличные твари. Людям улыбаемся, за глаза их помоями поливаем. Можно сказать, семейная традиция. Я никак такое принимать не хочу, вот меня и гоняют.

— Думаю вопрос со свадьбой уже решён, — неожиданно заявил Митя, приобняв меня за талию.

В момент, когда чужой мужчина предъявлял на моё тело свои права, я вдруг почувствовала свою принадлежность к Владу. Это было неожиданное чувство отторжения.

И вроде строгой была. И старалась не втянуться в сильное чувство влюбленности, но не могла выносить чужого мужчину. Хуже того, родной отец, который отгонял от меня Митю, вообще стал врагом в одночасье.

— Не каждая девушка до двадцати семи лет себя блюсти может, — заявил отец. — Пока не трогай, с Юрой поговорю, потом уже.