Рыжий Орм

Орм спросил, не удалось ли ей заметить во сне, куда именно он был ранен. Оса сказала, что всякий раз в этот миг в страхе просыпалась; и заметила только, что волосы его были в крови и лицо очень бледное; и этот сон гнетет ее, с каждым разом все больше, хоть она и не хотела до сих пор ничего рассказывать.

Тосте сидел в раздумье, а потом сказал, что не слишком разбирается в сновидениях, да и побаивается таких вещей.

— Хотя старики говорят, как норны [6] напрядут, так и будет. Но ежели ты, Оса, видела один и тот же сон трижды, то он, пожалуй, предупреждение; а сыновей мы уже теряли. Так что перечить тебе не стану; пусть Орм остается на лето дома, если сам хочет. Что до меня, я смогу сходить еще в один поход; так что оно и для всех лучше.

6

Древнескандинавские богини судьбы, прядущие нити человеческих судеб.

Одд поддержал Тосте, потому что много раз убеждался, что сны Осы сбываются. Орм не был доволен тем, как все решилось, но привык во всех важных делах слушаться матери; и больше о том не говорили.

Когда настала весна и немалое количество людей из поселений в глубине страны заплатили Тосте за место на его корабле, они с Оддом отплыли как обычно, а Орм остался дома. Он досадовал на Осу и однажды прикинулся больным, чтобы попугать ее; но она так рьяно взялась опекать и лечить его, что он и сам поверил в собственную выдумку и не рад был своей затее. У Осы не шел из головы ее сон, и несмотря на все причиненные сыном огорчения, она радовалась, что он остался дома.

Но этим летом он все же пустился в свое первое путешествие, не спросясь у матери.

Глава 2 Об отплытии Крока и о том, как Орм отправился в свое первое путешествие

На сороковом году правления короля Харальда Синезубого, за шесть лет до нападения викингов из Йомсборга на Норвегию, три корабля с новыми парусами и многими людьми на борту вышли из окрестностей Листера и двинулись на юг грабить вендов. Их предводителя звали Крок. Это был смуглый человек, долговязый и нескладный и очень сильный; его хорошо знали в округе, потому что он был горазд выдумывать дерзкие затеи и играть с людьми шутки, которые для тех плохо кончались, а после растолковывать им, как он сам бы управился на их месте. Сам он мало что совершил, предпочитая рассказывать, что собирается сделать; но тут он так разжег окрестных парней своими речами о добыче, которую удалым людям легко захватить, ненадолго наведавшись к вендам, что подобралась команда, были снаряжены корабли, а самого Крока выбрали хёвдингом этого похода. У вендов найдется чего пограбить, говорил он; главное, можно не сомневаться, что им достанется много серебра, янтаря и рабов.

Крок и его люди подошли к побережью вендов, нашли устье реки и выгребали по ней против сильного течения, пока не достигли деревянной крепости с частоколом через всю реку. Тут они на рассвете высадились и двинулись прямо на вендов в обход их деревянных укреплений. Но венды оказались многочисленны и хорошо стреляли из луков; а люди Крока сильно устали, поскольку всю ночь шли на веслах; и битва была жестокая, прежде чем венды бежали. Крок потерял тогда хороших людей; а когда подсчитали добычу, та состояла из нескольких корчаг да пары овчин. Они немного спустились по реке и попытали удачу в другом селении, чуть западнее; и после яростного боя, снова понеся потери, люди Крока захватили два копченых свиных бока, проломленный панцирь и ожерелье из мелких истертых серебряных монет.

Они похоронили своих павших на берегу и держали совет; и Кроку пришлось потрудиться, объясняя, отчего поход вышел совсем не такой, как он обещал. Но ему удалось успокоить людей разумными словами. К случайностям и неудаче, говорил он, следует быть готовым всегда; истинному викингу негоже отчаиваться из-за подобных пустяков; грабить вендов теперь стало труднее, чем раньше; а кстати, он хотел бы предложить кое-что еще, к вящей пользе их всех. Надо было попробовать наведаться на Борнхольм, ведь о тамошних богатствах всякий знает, а с годными для боя людьми на острове плохо, поскольку многие уехали оттуда за последнее время в Англию. В таком набеге они без большого труда захватят изрядную добычу, и золота, и драгоценных тканей, и богатого оружия.

Люди Крока решили, что это хорошо сказано, и вновь обрели уверенность; они поставили паруса и поплыли к Борнхольму и прибыли туда рано утром и шли на веслах вдоль его восточного побережья в полном безветрии и сгустившемся тумане, ища подходящее место для высадки. Они шли борт к борту, бодрые духом, но молчали, желая подойти к берегу незамеченными. И вдруг услыхали впереди скрип уключин и мерные удары весел и разглядели в тумане одинокий боевой корабль: он обогнул мыс и шел прямо на них, не сбавляя хода. Все стали вглядываться в этот драккар, очень большой и красивый, с красной драконьей головой и двенадцатью парами весел, и радовались, что он только один; и Крок приказал, чтобы все его люди, не занятые на веслах, взяли свое оружие и изготовились, потому что тут будет чем поживиться. Но одинокий корабль подходил все ближе, словно ничего не замечая; и плотный человек, стоящий у форштевня, с окладистой бородой и в измятом шлеме, приставил ладони ко рту, едва суда поравнялись, и крикнул хриплым голосом:

— Расступитесь или сражайтесь!

Крок расхохотался, а с ним и его люди, и прокричал в ответ:

— Ты видел, чтобы три корабля расступались перед одним?

— Я видел и больше, — крикнул толстяк, — потому что мало таких, кто не уступит дорогу Стюрбьёрну. Но выбирайте сами, только быстрее!

На это Крок не сказал ничего, только повернул свой корабль и велел опустить весла, покуда незнакомое судно прошло мимо; ни один клинок не был обнажен на борту у Крока. И все видели, как высокий молодой человек в синем плаще, со светлым пушком на подбородке, поднявшись со своего места возле кормчего, стоял, сжав в руке копье и прищурясь глядел на них, а после широко зевнул; а потом отставил в сторону копье и уселся снова; и люди Крока поняли, что это Бьёрн Олофссон, по прозвищу Стюрбьёрн, изгнанный племянник конунга в Упсале, тот, что редко уклоняется от бури и никогда от боя и кого немногие хотели бы встретить на море. Его корабль продолжил свой путь к югу и наконец исчез в тумане; но Кроку и его людям непросто было снова обрести бодрость духа.

Они подошли к восточным шхерам [7] , где не было людей, вышли на берег и сварили еду и держали долгий совет; многие думали, что лучше плыть домой, раз уж неудача последовала за ними и на Борнхольм. Ведь помимо Стюрбьёрна в этих водах и на самом острове наверняка полно викингов с Йомсборга, и остальным тут уже нечего делать. А некоторые говорили, что немного успеешь на море без такого хёвдинга, как Стюрбьёрн, который без нужды дорогу не уступит.

Крок поначалу был несколько бледнее обычного; но он велел выкатить для всех пива; и когда все выпили, он принялся их ободрять. Да, неудача, что им повстречался Стюрбьёрн, это так; но с другой стороны, большая удача, что встреча была именно такой; ведь успей они высадиться и нарваться там на его людей или других йомсборгских викингов, им бы вышел немалый вред. Все йомсвикинги, и в особенности люди самого Стюрбьёрна, наполовину берсерки, таких порой и железо не берет, они равно хорошо рубятся обеими руками, как лучшие бойцы из Листера. Что он не стал нападать на Стюрбьёрнов корабль, человеку безрассудному могло показаться странным; но по его, Крока, мнению, у него были причины сдержаться, и хорошо, что он вовремя опомнился. Потому что у безземельного морского разбойника вряд ли найдется на борту что-либо стоящее серьезной схватки; а сами они вышли в море не ради пустой славы, а ради добычи; и потому он предпочел позаботиться об их общем благе, а не о собственном достоинстве, и по зрелому размышлению они согласятся, что он поступил, как подобает хёвдингу.

7

Группа мелких островков в море.

Таким образом Кроку удалось немного смягчить недовольство своих людей, да и сам он воодушевился собственными речами и продолжал их, чтоб отсоветовать спутникам возвращаться домой. Потому что дома в Листере, говорил он, народ остер на язык; и в особенности женщины поспешат встретить их расспросами о подвигах и о добыче и о причине столь скорого возвращения. Кто себя уважает, тот не захочет подставиться под их пересуды, так что возвращение надо было отложить, покуда не попадется что-нибудь такое, с чем вернуться не стыдно. Что теперь нужно, так это столковаться и всем вместе постараться выбрать хорошее место и туда отправиться; а поскольку больше ему сказать нечего, то хотелось бы услышать мнение на этот счет разумных людей.

Один предложил наведаться в земли куршей и ливов, где найдется стоящая добыча; но его не поддержали, поскольку слишком хорошо знали, что каждое лето там рыщут большие отряды свеев и не очень-то любят, когда чужие появляются там по тому же делу. Другой слыхал, что больше всего на свете серебра на Готланде и что надо бы там побывать; но иные, более сведущие, сказали, что теперь, когда гуты разбогатели, они живут в укрепленных поселениях, какие под силу разве целому войску.

Тут взял слово третий, по имени Берсе, разумный в речах и всеми уважаемый за мудрость. Он сказал, что Балтийское море стало тесным и скудным, поскольку так много народу вышло на добычу, что даже венды выучились защищаться. А раз возвращаться домой больше охоты нет, в этом он сходится с Кроком, то следует прикинуть, а не поплыть ли на Запад. Сам он никогда там не был; но человек и Сконе, с которым он толковал на одном рынке прошедшим летом, побывал и в Англии, и в Бретланде, вместе с Токе Гормссоном и Сигвальде Ярлом, им было за что хвалить этот поход. Все они щеголяли в золотых кольцах и дорогих нарядах; и по их рассказам, викинги, бросившие якорь в устьях рек франков, развлекаются в постели с дочками графов, а служат им аббаты с бургомистрами. Насколько близки были к истине его сконские собеседники в этом утверждении, знать он не может, но, зная принятую в тех местах правдивость, разумно будет поверить хотя бы в половину сказанного. Впрочем, нет сомнений, что вид у этих вернувшихся из похода людей был самый благополучный, и они даже угостили его, чужака из Блекинге, изрядным количеством крепкого пива, причем ничего не украли из его имущества, покуда он спал; и потому, возможно, не все тут ложь, которая, с другой стороны, и так видна. А где хорошо людям из Сконе, там и блекингцам неплохо; потому, закончил Берсе, он предлагает поход на Запад, если остальные не против.

Многие встретили его речь одобрительными криками; но другие говорили, что им не хватит запасов, чтобы достичь тех тучных земель на Западе.

Тогда Крок взял слово и сказал, что Берсе произнес как раз то, что и сам он собирался предложить. К тому, что Берсе рассказал о дочках графов и богатых аббатах, за которых дают большой выкуп, он добавил бы еще одну вещь, хорошо известную людям бывалым, а именно, что в Ирландии всего не менее ста шестидесяти конунгов, больших и малых, и у каждого есть сокровища и красивые женщины, а воинов их защищают одни только полотняные рубахи, так что справиться с ними не составит труда. Единственная трудность, это пройти Эресунн, где часто попадается довольно навязчивый народ. Но три корабля, полные вооруженных людей, на которых сам Стюрбьёрн не осмелился напасть, несомненно внушат к себе уважение и там; к тому же все викинги из округи в это время года уже отплыли на Запад, а впереди безлунные ночи. Запасы же можно будет пополнить, благополучно пройдя пролив.