Ржавчина и соль

Клайд идеально стар для того, чтобы быть знаменитым проповедником, не больше.

– Вы хотите, чтобы я посмотрел в Пустые Зеркала? – поставив чашку на стол, переспросил Джим. – Но ведь простому человеку не под силу справиться с холодом, идущим оттуда.

Нора хмыкнула. Поправила кобуру и запахнула плащ. Тронула Клайда за плечо, а когда он посмотрел на нее, кивнула к выходу.

– Ты веришь всему, что говорят сборщики налогов? – спросила она у Джима.

Он поджал губы, но решил не отвечать. Вместо этого натянул сапоги и, дождавшись, когда странная парочка выйдет из комнаты, двинулся следом.

Как он и предполагал, отправились они в заброшенную лавку молочника на Книжной улице. Пыль все так же лежала на пустых прилавках, и только запекшиеся пятна крови свидетельствовали о том, что тяжелораненый Клайд Джиму не приснился.

Но сейчас священник выглядит хорошо, хотя еще вчера едва не испустил дух. Перед ним стоял благообразный стареющий мужчина в рясе священника, из-под которой выглядывают кожаные штаны.

– Сюда, – Нора потянула на себя скрипучую дверь подсобки. Окон там, конечно же, не было, и казалось, будто из захламленного помещения на волю хлынула тьма.

Но Джим не спешил нырять в эту жадную мглу. Наоборот, он остановился, уставился на Клайда и внезапно даже для себя выпалил:

– Кто ты? Священник в одежде наемника или наемник в рясе священника?

Безгрешный подарил Беккету восхищенный взгляд и цыкнул языком.

– Ни то, ни другое. Ты все поймешь, если будешь слушаться нас.

– Как Пустые Зеркала помогут мне отмыть имя моего отца и найти истинного убийцу? – После резкого пробуждения и суеты, которую вокруг него развели, Джим почти не помнил о похмелье, и сейчас оно решило его наказать. Начала болеть голова, а привкус кофе во рту снова сменился противным перегаром.

Лицо Норы исказила презрительная улыбка. Она отвернулась от Джима, сунула руку в подсобку и вытащила оттуда трость с серебряным набалдашником в виде собачьей головы.

– Кое в чем сборщики налогов не врут, господин Беккет. – В ее голосе послышалась злоба. – Это место действительно является обителью желаний. И если вести себя правильно – оно исполняет определенные из них.

– И что? – Джим сощурился.

Нора не ответила. Стерла кривую улыбку со своего лица и нырнула во тьму.

– Я задал вопрос! – взорвался Джим.

– Твое желание должно быть истинным, идущим от самого сердца. И его выполнение не должно ломать реальность. Подумай, чего ты хочешь пожелать. – С этими словами Клайд схватил его за плечи, и, не успел Джим понять, что происходит, его втолкнули в подсобку.

В нос ударил резкий запах гнили и плесени, а глаза сильно зачесались. Джим не выдержал и начал яростно тереть их, не замечая, что Клайд тащит его все дальше.

Дальше.

И дальше.

Подсобные помещения обычно два-три шага в длину, что происходит?

Джим осознал, что смрад исчез. Тьма тоже. Распахнув глаза, он ошарашенно смотрел на залитую солнцем Рыжую улицу Оршена, вдоль которой прогуливались совершенно невероятные существа. Больше всего они были похожи на людей, у которых вместо головы были мыльные пузыри. Прозрачные, хрупкие, переливающиеся всеми цветами радуги. Некоторые из этих существ были облачены в рубища, а прочие носили вместо одежды полупрозрачные тоги, не скрывающие, а скорее подчеркивающие ужасные кровоточащие раны по всему телу.

– Что… что это? – прошептал Джим, не в силах вымолвить что-нибудь более осмысленное.

Сам город не казался другим, и если бы не эти существа… А где же тот самый холод?

Повернув голову, Беккет посмотрел на храм Истинного Бога, ведь именно это огромное сооружение было главной достопримечательностью Рыжей улицы, но и здесь его ждал сюрприз. Вместо статуи, изображающей простирающего ладони к небу благообразного старика в хламиде настолько белой, что всегда казалось, будто она излучает сияние даже ночью, на него смотрело нечто в лохмотьях, сгорбленное и с двумя головами. Одна из голов чем-то напоминала изображение Истинного Бога, зато вторая была головой змеи с разинутой пастью.

– Двуликий Бог. Покровитель спигелов и змей, – послышался голос Норы. – Добро пожаловать в Пустые Зеркала, Джим Беккет. У тебя есть почти пять минут, чтобы понять, какое именно желание ты хочешь загадать…

Не в силах оторвать взгляда от разинутой пасти, Джим шагнул в сторону храма, чтобы рассмотреть изваяние поближе.

– Стой! – на запястье легли тонкие пальцы Норы. – Нельзя. Ты впервые здесь, спигелы быстро почуют вторжение. Лучше попробуй сформулировать желание.

Джим моргнул и посмотрел на свою спутницу. Она изменилась. Облаченная в бледно-голубое платье, она совсем не походила на падшую женщину или простую горожанку. Перед ним стояла леди, сжимающая в руке трость с серебряным набалдашником в виде человеческого черепа.

Стоп. Но ведь раньше это была собачья голова!

Джим повернулся и посмотрел на Клайда. Безгрешный все так же был в рясе, но теперь она не сияла белизной, а наоборот, казалась сотканной из самой тьмы.

– Это и есть спигелы? – спросил Беккет, кивнув на пузыреголовых существ.

– Нет. Это пустые желания, которые нельзя осуществить.

Джим нахмурился.

– Я выгляжу так же? – Он вырвал свою руку из хватки Норы и лихорадочно начал ощупывать лицо. Вроде бы пузырем его голова не стала.

Почему он не испуган? Почему в его голове так пусто, ведь он оказался в совершенно невероятном месте! На изнанке мира, куда простым людям дороги нет.

Нереальность происходящего накрыла его с головой.

Ни одной связной мысли.

Как ему загадывать желание, если он с трудом может вспомнить, как его зовут?

– Почему кто-то в рубище, а кто-то изранен? – спросил Джим.

Внезапно послышался жуткий звук. Будто резко провели ножом по стеклу. Противный и короткий, он разбил стоящую вокруг тишину и заставил Беккета немного прийти в себя.

Снова посмотрев на статую Двуликого Бога, он попытался понять, чего хочет. Он хочет, чтобы истинный виновник в смерти его сестры был наказан. Он хочет, чтобы имя его отца было очищено от грязной клеветы.

Он хочет, чтобы негодяи, разбившие его жизнь на множество осколков, поплатились за свои действия.

– Плохо! – внезапно выкрикнула Нора, и ее хрипловатый голос разлетелся по Рыжей улице многогранным эхом. – Очень плохо, Беккет! Ты что творишь?

Почему она кричит? Ведь вокруг тихо, как в могиле.