Ржевская дуга генерала Белова
Шрифт:
Владимир Мельников в книге «Их послал на смерть генерал Жуков?» {110} сообщает, что освобождение могло быть следствием телефонного звонка в Особый отдел НКВД из Москвы, от некоего приятеля самого Л.П. Берии, наркома внутренних дел. Представим теперь реальность того лихолетья: как мог бы Жоров поставить о своих проблемах в известность покровителя — дозвониться в Москву нужным людям кто-то из-под стражи в каком-то из армейских Особых отделов? И это — с только что освобожденной, два-три дня назад вражеской еще территории! Да и останься ты, подконвойный, наедине с телефонной трубкой — в Особом-то отделе армии… Вывод: и звонить, и суетиться с переводом Жорова в Особый отдел Запфронта мог только человек, осведомленный о происходящем и имевший такие распорядительные
В возглавляемую И.С. Жоровым подпольную группу входило не так уж мало человек — и не какие-то абстрактно упомянутые люди с улицы в какой-нибудь глухой деревушке, а члены ВКП(б) и комсомольцы. Уважаемые исследователи, давайте не прятаться от конкретики, пусть и прошло много времени, огласим список участников этой группы Жорова. Причем список, составленный должностными лицами обкома ВКП(б), а они свою работу делали уж не хуже какого-нибудь армейского капитана госбезопасности. Тут уж и мы, по примеру Михеенкова, выделим кое-что жиром. Огласим, так сказать, весь список. Итак, кроме наиболее активного в группе комсомольца В.В. Прохорова, кроме самого врача И.С. Жорова, комсомолок Юлии Гращенковой и Марии Логиновой в подпольную группу также входили:
Гусев А.С., член ВКП(б);
Гуневич Н.П., член ВКП(б);
Ципцин Н.А., член ВКП(б);
Иванова Г., комсомолка;
Ковалева О., комсомолка;
Мазур А., комсомолец.
От кого инструкторы обкома партии узнали обо всех этих подпольщиках? От Жорова? Кто его в Кондрово или Смоленск специально бы привозил? Нет, в рамках планово проводимой работы по созданию единого документального пакета исторических справок на партизанские и подпольные группы узнавали на месте, в Темкинском же районе, общаясь с ними же и теми, кто их знал лично.
Не надо считать весь этот почти десяток тогдашних, 1942—1943 гг., членов партии и молодых патриотов, социально активных людей, такими уж поголовно тупыми, невнимательными к деталям поведения соратников. В условиях риска подпольной работы, когда судьба зависит от надежности того, с кем общаешься, каждый из них имел о «товарищах» выводы, и о Жорове тоже. А нам предлагают считать, что все как один, зная в оккупации Жорова осенью и зимой месяц за месяцем, не способны были сделать выводы о человеке. Кстати, уже лишь то, что они оставались живы все это время, вплоть до прихода Красной армии в] 943 г., само по себе доказывает: Жоров на немцев как минимум в этот период не работал!
А ведь, как говорится в криминальном мире, — вход рупь, а выход два! Иначе «Калина красная». Это значит — однажды начав работать в данном качестве, перестать работать нельзя… Вернее, непозволительно, если подчиняться хозяевам.Жоров в конце второй военной зимы — никому не подчинялся.
Может статься, не всем это известно, но еще 17 февраля 1943 г. подпольщики В.В. Прохоров и И.С. Жоров тайно бежали в лес, где в последующие недели дожидались и дождались-таки прихода частей Красной армии. Неделя за неделей, до 2-й декады марта, в зимнем лесу — это что, тоже задание абвера? Голод. Морозные ночи. Риск быть пристреленными случайно наткнувшимися на них в лесу пехотинцами арьергарда отступающих — в ходе операции «Движение буйвола» — немецких дивизий. Такое вот задание драпанувшей абверкоманды.
Все это абсурд. В зимнем лесу за три недели до отступления войск агентов не оставляют. Комсомолец Прохоров и врач Жоров после их нахождения в оккупации никаких шансов на занятие каких-либо значимых должностей в советских (военных в первую очередь) структурах, представляющих интерес для немецкой разведки, конечно же, не имели.
Именно такова лакмусовая, так сказать, бумажка для проверки агентурных
якобы достоинств Жорова. А вот если целенаправленно избегать это учитывать, тогда годится любая отсебятина. Читайте, например, Владимира Мельникова {111} : «…Накануне прихода Красной армии Жоров неожиданно благополучно скрывается в ближайшем лесу. Оказывается, здесь обитал какой-то партизанский отряд, о существовании которого никто даже и не знал…» Интересно, а комсомолец Прохоров о себе в качестве эдакого отряда знал? Да вот и мы, грешные, про комсомольца Прохорова знаем, а про слепленный из этой личности некий существовавший в течение аж года партизанский отряд находим только в книге Мельникова! Да и мельниковское «накануне» для читающего предполагает лишь сутки на выжидание прихода Красной армии, которые не у Мельникова, а в действительности, с 17 февраля, что-то растягиваются у реальных Жорова и Прохорова на три недели… Резюмируем словами же указанного автора: «Сказка, и все тут».А может быть, скажет некий оппонент, Жоров «отработал по Ефремову» и, так сказать, лег на дно, заметая следы. Не вышел на связь с завербовавшими. Наше возражение: а какой тогда вообще был смысл резко завербоваться, высококвалифицированно отработать, выполнить задание и… вместо триумфа уйти вдруг в кусты, не получить ничегошеньки взамен? Допустим, Исаак Соломонович Жоров 18—20 апреля 1942 г. вдруг со всей ясностью осознал полную бесперспективность карьеры у немцев, национал-социалистов. Абсурд! Карьера и перспективы у лиц, подобных врачу Жорову и особисту Камбургу (кстати), были лишь по эту, советскую сторону фронта, что было понятно любому здравомыслящему изначально.
Домыслы строить можно, конечно, до бесконечности. Однако, если отбросить множество бессодержательных до дела отрицательных замечаний о Жорове, остается лишь два тезиса:
1. У Жорова до момента его пленения не было никаких мотивов сотрудничать с немцами.
2. У попавшего в плен Жорова была исключительно высокая мотивация к спасению любой ценой, и именно этим объяснимы все позднейшие нестыковки и пробелы в представляемой им собственной биографии. Однако какое отношение это имеет к боям группы 14—19 апреля 1942 г.?
В современных источниках утверждается, что Жоров, по всей вероятности, проявил все способности к выслуживанию перед оккупантами в период нахождения в Вяземском лагере военнопленных, выполнял и позже — уже в Темкинском районе — ряд заданий пособников оккупантов по слежке за «неблагонадежными» лицами из местного населения. Если так, то уже в оккупации у него были все основания повести «двойную игру», он участвовал в подпольной с другими (если это не общая для всех них фикция) работе для создания возможностей дальнейшей реабилитации. Но масштаб всей этой «деятельности» мелковат и совершенно не подходящ для серьезного вражеского агента, если таковой прежде успешно «отработал» бы по 33-й армии и ее командарму Это суждение возвращает нас к первому высказанному выше тезису: до момента его пленения у Жорова не было никаких мотивов сотрудничать с немцами.
И, наконец, расширим панораму. Уже 22 февраля 1942 г. Рейнхард Гелен в своем докладе ОКВ использует полученные от агента, легендированного как «Ивар», сведения по плану действий армии М.Г. Ефремова. Жоров прилетает к Ефремову лишь в марте, но «Ивар»-то работает (присоседившись в штабе группы Ефремова либо повыше) уже в феврале!
Вывод: не И.С. Жоров причастен к агентурно-разведывательному обеспечению действий противника в боях по разгрому Западной группы 33-й армии.
О причастности тех или иных лиц к гибеликомандарма М.Г. Ефремова — разговор особый.
ГИБЕЛЬ КОМАНДАРМА
Итак, — по своей воле или же вражеской, одним словом неслучайно, — командарм погиб. Да, погиб, пожертвовав собой, следуя долгу под пулями, сделав выбор. Война цинична. Но не лишним представляется классический вопрос: кому выгодно? Варианты:
1. Выгодно, натюрлих, немцам, противнику.
2. Выгодно «завистникам» или конкурентам, советским военачальникам.
3. Выгодно Великому Обитателю Кремля.
Теперь контраргументы по каждой из вышеприведенных позиций: