С 3

– Расшифровывается очень поэтично «Через реки, горы и долины», - задорным голосом продолжала вещать ведущая.
– Вот уже десять лет, как участники клуба, юные пионеры ходят в походы по Ставропольскому краю, где их учат ставить палатки, разводить костер и готовить на нем еду. А руководит этим замечательным клубом мастер спорта по горному туризму Сливко Анатолий Емельянович. Товарищ Сливко является членом коммунистической партии с 1973 года…

Возле самой двери я словно завис, пытаясь выудить из памяти что-то глубоко в ней засевшее.

– Сливко, Сливко, - проговаривал я, начав расхаживать по кабинету. – Да это же маньяк! – я резко остановился.

На криминологии мы изучали серийные убийства и психологию лиц их совершающих, а Сливко, наряду с другими маньяками, был одним из наших учебных пособий.

И что мне с этим знанием делать? Поделиться с кем-то или самому отрабатывать? Вот только законных оснований влезть в расследование убийств у меня не было. Служу я не в Ставрополе, где живет Сливко и я не прокурорский следователь.

– Чертово радио, - сплюнул я и вновь принялся наматывать круги по кабинету. И без того проблем выше крыши, еще и это. Лучше бы не слушал его.

Сгонять что ли в Ставрополь? Хотя Сливко вроде не из столицы края. Впрочем, узнать его местожительство не проблема. Больше волнует, как я объясню местным правоохранителям свои знания. И как их убедить провести у него обыск и найти киноматериалы, которые маньяк наснимал за десять лет истязаний и убийств? Прикинуться случайным свидетелем его зверств тоже не выход. Я банально не помню точных дат совершения им преступлений.

Неожиданно заработала громкая связь, следственно-оперативную группу вызвали на кражу и мысли о маньяке пришлось отложить.

То, что дело сильно запутано, я понял, как только мы прибыли по адресу. На первый взгляд ничего необычного коммунальная квартира, куда мы вошли, в себе не таила. Но так думалось ровно до того момента, как старуха, что нас вызвала не подвела к своей комнате.

Мы со Скворцовым и экспертом-криминалистом Котляр в недоумении уставились на дверную ручку, что была опутана нитками.

– Это что? – первой спросила о непонятном Инна.

– Пряжа. Я из нее носки вяжу, - охотна пояснила старуха-божий одуванчик. Маленького роста, сгорбленная, с морщинистым лицом и седыми волосами под головным платком. Кроме цветастого платка на ней был старый потертый плащ. Опиралась Лукерья Матвеевна Прошкина на тросточку, а на пол возле ее комнаты была сгружена заполненная продуктами холщовая сумка.

– Вернулась я, значит, из магазина, - принялась она объяснять дребезжащим от старости голосом, - а узелков-то не десять, а всего восемь! – посмотрела она на нас расстроенно. – Я давно Катьку подозреваю, что та у меня вещи ворует, - старушка обвинительно качнула тростью в сторону соседской двери.

Та мгновенно открылась и на пороге материлизовалась дородная женщина лет пятидесяти с накрученными на бигуди волосами и в домашнем, длиною до самых тапок, халате.

– Да что вы слушаете эту ненормальную?! Она уже всех замучила с этими узелками! Вы у участкового нашего спросите, сколько раз он с ней их пересчитывал. Уходит - завяжет, приходит – считает. Жизни совсем от нее не стало! – последнее соседка уже кричала.

– Узелки я завязываю, чтобы точно знать, лазила ты в мою комнату или нет! Вот сегодня я завязала десять, а пришла – узелков восемь. Значит лазила! Чего украла, говори!

– Ничего я у тебя, ненормальная, не крала! – выпучив глаза, закричала соседка.

– Товарищи милиционеры сейчас разберутся! – в ответ победно крикнула старуха.

А мы втроем стояли и хлопали глазами, смотря на эту перепалку.

– Лукерья Матвеевна, что у вас пропало? – вспомнил я о том, зачем мы сюда приехали.

– Так я, милок, не знаю, - неподдельно удивилась старуха моему вопросу.

– Вы позвонили в милицию и заявили о краже, - терпеливо напомнил я ей.

– Да, звонила, - и не подумала она отпираться. – Я же вам объясняю, - посетовала старуха на нашу несообразительность, - когда я уходила, завязала десять узелков, а пришла – их уже восемь! А значит в комнату опять эта прошмандовка лазила! – потерпевшая ткнула в сторону соседки основанием клюки.

– По-моему она не в себе, - к моему уху наклонился Скворцов.

А то я не вижу. Но просто так уйти тоже не могу.

– Лукерья Матвеевна, открывайте дверь. Будем устанавливать, была ли кража, - не обращая внимания на вытянутые лица коллег, попросил я старуху.

Да, я тоже не в восторге от того, что вместо разоблачения маньяков, должен какими-то узлами на нитках заниматься. Но, если начал, то надо доводить дело до конца.

Провозившись с мифической кражей больше часа, мы наконец покинули нехорошую квартиру и вышли во внутренний двор, где царила вечерняя тишина. Еще бы куривший рядом с машиной сержант Крапивин не загрязнял воздух, было бы совсем умиротворяюще.

Заработавшая рация прервала короткий отдых, и пришлось возвращаться к работе.

– Какая баба? Ничего не понял, - водитель пытался дознаться до сути сообщения. – Голая? По улице бегает? Ну а мы тут при чем? Патрульных к ней посылай. Ясно. Едем, - Крапивин матюкнулся, но уже не в прямой эфир, - Все машины заняты, а мы ближе всех, – огласил он нам результат переговоров с дежурной частью.

– Ну хоть на голую бабу посмотрим, - отозвался с заднего сидения Скворцов.

– Ага, больше с этой гребанной работой голых баб и увидеть негде, - поддержал его хохотом Крапивин.

– Ты же женат, - напомнила ему Котляр.

– Жена с крохой к теще уехала. Сказала, что ноги ее в этой общаге больше не будет. Так что мне кровь из носа надо малосемейку получить. А то буду как Скворцов каждой голой бабе радоваться, - вновь заржал сержант.

Котляр, поморщив носик, уставилась в окно.

Минут через пять мы увидели, ту, которую искали. В глубине квартала из пятиэтажек по второстепенной дороге бежала девушка. Преследующие ее двое парней, играя с жертвой, то и дело хватали бегунью за руки, дергали за косу, пихали в спину, от чего девушка спотыкалась, но упорно двигалась вперед. Абсолютно голой она не была. Но не считать же за полноценную одежду разодранный свитер, что едва закрывал ее попу. Обувь у нее и вовсе отсутствовала, и по стылому асфальту она бежала в носках.

Позади странной процессии на малой скорости ехали белые жигули, светили фарами и время от времени подавали сигналы, заставляющие девушку вздрагивать и ускоряться.

Откуда-то с обочины раздавались возмущенные женские крики, но из-за темноты самих женщин, что требовали прекратить безобразие, видно не было.

– Они что охренели? – Крапивин резко затормозил, а мы со Скворцовым выпрыгнули из автомобиля.

– Милиция! Всем стоять! – Вадим двинул наперерез странному трио.

– Какие-то проблемы, ментяра? – один из парней, в причудливом мексиканском пончо с бахромой дернулся в сторону Скворцова и тут же напоролся на точный удар в солнышко. Хекнув, он сложился пополам. А Вадим уже разбирался со вторым, который начал замах - незатейливо пробил ему в подбородок, и подельник «мексиканца» поплыл.