С автоматом в руках

–  Позор! - сплюнул Павелка, когда они пожелали хозяевам весело провести праздники и распрощались с ними. - Все настроение испортилось. Что он теперь о нас подумает?

Цыган и Роубик прямо от дома лесничего отправились в наряд. Согласно приказу Павелки они пошли по направлению к мельнице и домам. Всю дорогу смеялись. Хорошо, что все это придумал сам Старик! Ох и всыпал бы он кому другому за это!..

Близилась полночь, когда они уселись за ужин в кухне у Благоутов. Яниш отказался от карпа, предпочитая шницель, и смаковал сладкий соус, понравившийся ему еще на прошлое рождество. Пели песни, а потом Яниш развлекал свою белокурую подружку забавными рисунками и ребусами. Когда они опять вышли в рождественскую ночь, было уже около двух часов. На темном небе светились холодные звезды, под ногами скрипел снег. Дом лесничего в Двуре уже скрылся во мгле.

Был конец января нового, 1948 года. Четверг. Цыган сортировал на столе почту и подмигивал в сторону Павелки, читавшего письмо от жены.

–  Скорее бы мне отсюда выбраться, - вздохнул прапорщик. - Ведь у меня семья. Вам всем безразлично, где служить, я это понимаю, а мне - нет.

–  А что отвечает начальство на вашу просьбу? - спросил Цыган и ткнул пальцем в потолок.

–  Жду перевода каждый день. Ведь им даже не надо искать мне замены. Вас тут много таких, кто в любой момент может принять командование. Взять хотя бы тебя или Оливу.

–  Вот письмо с приглашением в Марианске-Лазне. Мы должны послать от заставы двух человек на торжественный бал. Вы не хотите поехать?

–  Я? - засмеялся прапорщик. - Меня это нисколько не интересует. А вас?

"Я бы пошел, но только с Яркой", - хотел он сказать, но тут же отогнал эту мысль: старый Байер не разрешит, да и этот Яркин дылда жил именно в Марианске-Лазне. И Яниш ответил:

–  Да нет... у меня достаточно забот с нашим балом, который мы собираемся организовать в феврале.

–  Значит, нам надо туда кого-нибудь откомандировать? Иначе мне устроят в районе нагоняй.

Цыган на минутку вышел и вернулся с довольным видом.

–  Поедут Олива и Стромек, пан прапорщик.

–  Отлично. Ребята что надо.

–  Нам придется отдежурить за них, чтобы они отдохнули хотя бы после бала. Ведь они туда и обратно пойдут пешком, дороги замело...

–  Хорошо, - согласился прапорщик.

У обоих посланцев заставы возникли, однако, свои проблемы: что скажут их девушки?

–  Если девчата будут о нас расспрашивать, скажи, что нам дали особое задание. А то хлопот не оберешься! - попросил Олива.

–  Ведь нас туда откомандировали, не так ли? - оправдывался Стромек.

–  Ну разве откомандировывают гулять, шут ты гороховый? Как ты это объяснишь? - возражал Олива. В конце концов все-таки решили сказать, что их послали выполнять особое задание. Пришлось занять денег: после Нового года их финансы находились в плачевном состоянии. Наконец ребята привели в порядок свои мундиры и отправились в путь. Им предстояло преодолеть двадцать шесть километров тяжелой дороги.

Вернувшись на следующий день из дозора, Цыган стал с нетерпением ждать возвращения посланцев заставы: может, опыт этого большого бала удастся использовать при организации вечера у них в Лесове. Воскресный день уже сблизился к концу, а об Оливе и Стромеке не было ни слуху ни духу. Ребята и Павелка напрасно высматривали их. Время шло. Наступил уже вечер, а представителей заставы по-прежнему не было видно, будто в воду канули. Когда Цыган вернулся около полуночи после свидания с Яркой, обе койки еще пустовали. Павелка бегал по канцелярии и неистовствовал:

–  Наверняка что-нибудь натворили - и их посадили! Пробовали было дозвониться, но аппарат молчал: связь опять была нарушена. Интендант Тонда по собственной инициативе доехал до ресторана в Уезде: может, ребята застряли там? И в понедельник утром их койки пустовали. На соседней заставе сообщили, что их делегаты уже давно на месте. Дело принимало плохой оборот. Запахло грандиозным скандалом...

Вернулись они лишь к вечеру, бледные, невыспавшиеся и заросшие.

–  Где вы были, болваны? - накинулся на них Цыган.

–  Лучше и не спрашивай, - вздохнул Иван Олива. - Приключилась история, достойная Швейка.

Вскоре они вышли из канцелярии и направились к дому. Стромек засыпал на ходу. Оба рухнули на койки.

–  Ну и дела, - хрипло рассказал Олива Цыгану. - Классный был бал. Гуляли мы вовсю. Встретили знакомых ребят и девушек, а те забрали нас с собой в бар, где мы просидели до утра. Можешь себе представить, в каком мы были состоянии... Ну, взяли мы такси и отправились на вокзал, чтобы доехать до Ходовы-Планы, а оттуда - пешком до дому. Только мы оказались в купе, как засну ли, а проснулись уже в Хебе. Там мы посидели на вокзале с одним вахмистром, который уже вернулся из Слова кии. Он знал Храстецкого. Выпили мы немножко и поехали обратно в Ходовы-Плану. Но опять заснули и очнулись, когда проводник объявил, что поезд прибыл в Стржибрж. Ночью наконец-то доехали до Планы. Там раздобыли банку огурцов и потихоньку пошли к Лесову. Идти было тяжело, ведь мы ничего не ели, так что пришлось остановиться на обед.

Проснувшийся Стромек добавил:

–  Пан прапорщик, говорю я ему, в кои-то веки мы попали в цивилизованный мир, ведь скоро мы совсем одичаем...

–  Вы не натворили чего-нибудь? - забеспокоился Цыган.

–  Не знаю, - зевнул Стромек. - Я мало чего соображал. Кажется, нет. Ну, ладно, будем спать.

Павелка сделал над собой усилие, и никакого взыскания, ко всеобщему удивлению, ребята не получили. Они еще отсыпались, когда дежурный сообщил, что Пепик Репка задержал у границы двух молодых девушек. Те сразу же признались, что пытались перейти на ту сторону. Обе были из Праги.

–  Вероятно, это какие-нибудь потаскушки. Милушу ждет работенка, улыбнулся Роубик.

–  А тебе это на руку, - осклабился Цыган. - По крайней мере сможешь ее проводить.

Янишу пришлось пригнуться, так как Роубик запустил в него ботинком.

Движимые любопытством, пограничники направились к заставе. Репка уже вел задержанных. При свете уличного фонаря вид у них был жалкий. Девушки дрожали от холода и с презрением смотрели из-под спадающих на глаза растрепанных волос на собравшихся молодых вахмистров.

–  Осторожно, Репка, остерегайся неожиданного на падения, - пошутил кто-то.

Павелка посадил девушек к печке, чтобы они согрелись.

–  Шеф, - сказала долговязая блондинка в измятых брюках и грязном зеленом свитере, - мы хотим есть. Накормить нас - ваша обязанность. Иначе вы ничего не узнаете. А остальным нечего здесь торчать и пялить глаза, кивнула она на вахмистров, столпившихся в дверях.

–  Дамы, ведите себя поприличнее, - побагровел Репка, - иначе выпросите по паре оплеух, красотки! Времени у нас достаточно. Если вам здесь что-то не нравится, мы подождем, пока вы сами попросите составить протокол.