С чем вы смешиваете свои краски? 3

Я ещё надеялся, что неправильно понял или не увидел каких-то ограничений, но первый же рабочий день развеял мои надежды. Машеров действительно протащил это странное решение и объявил всенародно, что те, кого не устраивает страна Советов, пусть получают загранпаспорта, сдают или оставляют квартиры, и валят куда подальше.

Аналитики, и я в том числе, засели просчитывать вероятные проблемы такого широкого жеста. Москва наполнилась слухами. Тёща мне их любезно пересказывала.

— Говорят, мильён людей уедет в Америку, — с жаром доказывала она.

Отметилась тётя Роза. Она-таки тоже думает насчёт исторической родины.

Новость взбудоражила всю страну. Запад очумел от перспектив получения нежданных-негаданных нахлебников. Одно дело рассуждать об СССР, объявляя его страной за железным занавесом. И совсем другое — получить толпу разношёрстных переселенцев. Помню я, как Европа стонала вначале от обилия беженцев и иммигрантов, легальных и не очень. Конечно, в двадцатых годах двадцать первого века социальная защищенность у людей была больше. Беженцам же требовалось предоставлять помощь. Не везде и не всем везло в одинаковой мере, но это не отменяло сам факт обязательств.

В 80-х годах те немногие бывшие советские граждане, кто добирался до Америки, получали не особо много помощи. Их могли привлечь к участию в ряде радио или телевизионных передач, чтобы они рассказали о тяжёлой доле советских людей. Случалось это пару раз и дальше интерес пропадал. Крутись сам как можешь, устраивайся и ищи работу. Если нет родственников и каких-то заначек, то найти своё место в той же Америке не так-то просто.

Тут еще Эфиопия заявила на весь мир, что в северных провинциях от голода страдает пять миллионов человек. Мировое сообщество дружно решало, что делать. Лишних денег для оказания помощи ни у кого нет, а выгоду заиметь особо не получится. На этом фоне неожиданные мигранты из СССР совсем не в тему.

Безусловно, американцы приняли бы у себя с распростёртыми объятиями учёных и тех, кто представляет интеллектуальную ценность, но на таких людей распространялось ограничение. Работники закрытых предприятий, военные, носители секретной информации и им подобные не попали в список предполагаемых эмигрантов.

На самом деле и без этого перечня желающих уехать образовалось колоссальное количество, в основном евреи. Число заявлений, поступивших в первые недели, ошеломляли. Более полумиллиона семей собралось именно в Израиль. В Германию, Америку, Францию и прочие страны Европы тоже было много заявлений.

— Пусть едут, это шваль и отбросы! — возмущался Машеров, когда я ему предоставил информацию.

За неполный январь месяц только по Москве подало заявок более ста восьмидесяти тысяч человек. Причём это были только заявления на получение заграничного паспорта. Со страной большинство людей не определилось. Иностранные представительства в Москве не могли принять всю эту массу даже по упрощённой системе получения визы.

Братья-славяне, те же поляки, югославы, болгары, не сразу сообразили, чем им это грозит. И в первое время спокойно шлёпали визы прямо по прибытии в страну, в аэропортах. Западные СМИ захлёбывались в радостном визге на тему того, как много людей в СССР не согласны с существующим строем.

И снова выступал Машеров по телевидению, заявляя на весь мир, что он не держит на цепях тех, кому не нравится страна, проводимые реформы, партия и правительство.

Говорил он уверенно ещё и по той причине, что аналитики своё дело знали и уже предоставили данные. Первые побежали на Запад самые «обиженные» интеллигенты. Некоторых диссидентов прямо из тюрем освобождали и выпроваживали из страны. Они же и попадут под каток реальности жизни в странах капитализма. Мало того, что дипломы инженеров и конструкторов потребуется подтверждать, но и знание языка нужно не «со словарём», как имеет большинство выпускников ВУЗов, а намного выше. Учителя тоже почти все будут в пролёте. Если и найдут работу, то низкоквалифицированную. Пристроиться и найти себя смогут единицы.

Неплохо должны устроиться все бывшие фарцовщики и спекулянты. Тех, конечно, ждёт сюрприз, что схема продать-купить за кордоном работает по-другому. Это у нас в стране любую заграничную шмотку оторвут с руками. Не нужна никакая реклама и продвижение товара. Торговцы в Америке знают не понаслышке, что такое кризис перепроизводства, когда падают цены вследствие наступившего изобилия товаров и услуг. Продать те же джинсы не так-то просто.

— Таким образом, есть предпосылки, что часть народа начнёт проситься обратно в СССР, — предоставил я очередной доклад Машерову.

Это поднимет не только имидж страны, но и авторитет генерального секретаря. Кроме того, скоро немцам, французам и прочим европейцам надоест принимать у себя столько нахлебников. Откровенно голодать и побираться людям из СССР они не смогут позволить. Опять же из-за высокой политики. Придётся оплачивать, раскошеливаться и как-то пристраивать иммигрантов.

Ладно, одну-две тысячи человек, но, судя по данным, цифра действительно приближалась к тому «мильёну», что упоминала тёща. Запад так долго и активно пропагандировал свой строй и стиль жизни, что скоро начнут пожинать плоды этой пропаганды. В какой-то мере с решением Машерова я был согласен. Пусть едут те, кто не нашёл себя здесь, кто считает, что мог бы достичь лучшего в другой стране.

Потеря рабочих рук, возможно, где-то и скажется. Уехала, к примеру, работница парикмахерской. А за ней следом еще пять семей. Но они же и не будут пользоваться парикмахерскими услугами на родине. Посчитать точно плюсы и минусы пока не получалось. Одно я видел точно, что именно улучшит ситуацию в стране.

Прошлогодний указ Машерова о квартирах в большинстве своём не нашёл отклика. Не спешили советские граждане доставать кубышки и выкупать то, что им дало государство бесплатно. И как результат, все, выезжающие за рубеж на ПМЖ, сдавали квартиры обратно в госфонд. Кто-то пытался выкрутиться, прописать племянников, дальних родственников или так далее. Но в этом случае им отказывали в загранпаспорте. Продавай дачу, машину, сдавай квартиру и в одних трусах вали в Америку! Это я утрирую, конечно.

Еврейские семьи покидали СССР степенно и везли прилично барахла. Им разрешено было забирать личные вещи, немного золотых украшений, сервизы и прочие предметы, не представляющие историческую или художественную ценность. В отличие от евреев, всевозможные диссиденты действительно бежали «голожопыми», разглагольствуя о свободе слова и тех притеснениях, которые имели в СССР.

За неполных три месяца страну покинуло семьдесят шесть тысяч из разных регионов и республик. Больше не успели переправить, хотя и добавили рейсов Аэрофлота. Машеров разрешил на зимний период снять часть рейсов и перебросить на международные. Поезда в Варшаву, Прагу и Берлин (восточный и западный), шли переполненными.

Из Москвы уехало двадцать две тысячи семей. Не так-то много для многомиллионного города и капля в море по сравнению со всей страной. Соответственно, столько же квартир ушло на баланс города, освободились места в детских садах и школах. Это всё и было озвучено по телевидению. Тон заявления Машерова был бодрым. Народ единого мнения не имел. Никто не понял, хорошо это или плохо? По идее, прирост населения достаточный, но чего так разбрасываться кадрами?

Запад потихоньку стал понимать, что не всё так хорошо, как они думали. Страны социалистического лагеря уже не хотели принимать бывших советских людей. Польша опомнилась одной из первой, заявив, что готова предоставить транзит, но не примет тех, кто не имеет родни. К тому же все эти выезжающие якобы покидали СССР из-за несогласия с политикой, проводимой коммунистической партией. Вот пусть и двигаются дальше в Европу, туда, где «самое справедливое капиталистическое общество».