С чистого листа

Обреченно вздохнув, юноша принялся рассматривать фотографии Ярославы. Та явно пыталась его заинтересовать, снимая саму себя на телефон.

«Радует, хоть не додумалась одежду сбросить», — размышлял парень, неохотно рассматривая корявые позы девушки и фальшивые маски на невыразительном лице.

Ярослава неумело пыталась изобразить то глубокую задумчивость, то игривость, то страсть. Дэйчи неодобрительно покачал головой. Зачем отец просил составить свое мнение? Тут же сразу понятно — неинтересная пустышка. Общение, определенно, предстояло утомительным.

— Дэйчи, — окликнул Мичи. Встретившись с ним взглядом, неожиданно огорошил: — Я тут по своим каналам узнал, что Ярослава жила вдвоем с отцом. На днях сгорел их дом. При пожаре отец погиб, но девушка не пострадала.

Принц нахмурился. Незнакомую Ярославу Игнатьеву стало искренне жаль.

Что там девушки любят? Дорогие рестораны, пафосные машины? Пожалуй, можно доставить ей такое удовольствие. Плохо, что поклонница напридумывает лишнего. Но, к сожалению, этого не избежать.

Сердито покачав головой, юноша стремительно поднялся, остро посмотрел на помощника. Понятливо кивнув, тот отошел к журнальному столику, взял с него черную кепку, темные очки и вернулся к принцу. Привычно надев свой нехитрый камуфляж, Дэйчи благодарно улыбнулся, затем, резко став серьезным, поинтересовался:

— У черного входа дежурят?

— Меньше, чем у центрального, но и там поклонницы есть, — доложил Мичи. — Я договорился с администрацией. Машина прямо у входа. Охрана на месте. Проскочишь, — добавил уверенно.

— Надеюсь, — с досадой пробормотал принц.

Давным-давно скромный романтичный юноша мечтал о популярности, но теперь жутко устал от ее «побочки». Излишнее, пристальное внимание откровенно утомляло, раздражало и порой бесило, но Дэйчи старался всегда оставаться максимально вежливым с поклонниками и репортерами. «Звездной болезни», как со многими другими артистами, с ним не случилось.

Мичи решительно взялся за ручку чемодана певца. И хотя он прекрасно знал, что друг предпочитает сам носить личные вещи, но упрямо желал помогать. Решив в этот раз не начинать извечный спор, Дэйчи стремительно пересек комнату и вышел в коридор.

Глава 10

Краснодар. Это же время

Внедорожник Савелия Андреевича мягко остановился возле дома.

— Не жди. Иди, отдыхай, — ласково произнес дядя, обернувшись. — Мне еще надо загнать машину в гараж.

Кивнув, я открыла дверцу и выпрыгнула из салона на брусчатку. Аккуратно спрятала нож в боковой карман испачканного сажей платья. Прикрыв ладонью торчащую рукоять и придерживая острый кинжал, зашла в дом.

Едва закрыла дверь, услышала торопливые шаги. Быстро выйдя из кухни-столовой, Тамара Валерьевна внимательно осмотрела меня с ног до головы.

— Ты такая чумазая. Что случилось? — озадаченно поинтересовалась она.

— Ничего, — ответила, прижимая руку поплотнее к телу и пряча от взгляда кинжал. — Ездили в мой дом. Там грязно. Вот, испачкалась.

На лице родственницы отчетливо отобразилась смесь грусти и сочувствия. Помолчав, тетя мягко сказала:

— У меня новости, — увидев, как я насторожилась, торопливо продолжила: — Не волнуйся. Хорошие, — а затем, повысив голос, позвала: — Харуко! Подойди, пожалуйста, к нам!

Из кухни на зов вышла улыбчивая пожилая японка. Низко-низко поклонившись, маленькая стройная женщина впилась в меня цепкими глазами.

Меж лопатками табуном пробежали неприятные мурашки. С первого взгляда незнакомка мне категорически не понравилась. Было в ней что-то неискренне и даже опасное.

Тем временем Тамара Валерьевна защебетала:

— Ярочка, это Харуко. Не помнишь? — Я покачала головой. Бросив быстрый взгляд на молчащую японку, тетя снова посмотрела на меня. Затем начала рассказывать: — Харуко работала у вас с папой. Володя ею восторгался. Да и ты прежде отлично ладила. Даже дружила, — и, выдержав паузу, торжественно сообщила: — Теперь она будет жить с нами и помогать по хозяйству.

Не испытывая радости, напротив, усиливающуюся тревогу, я нацепила маску невозмутимости и поинтересовалась:

— А что с Серафимой?

— Она давно хотела заниматься только семьей. Сегодня, вот, вовсе прийти не получилось, — не стала юлить тетя. — Харуко очень кстати предложила свои услуги.

— Действительно, — едва слышно пробормотала я. Глянув на беспрестанно улыбающуюся японку, ощутила, как в душе заворочалось глухое раздражение. Я с ней дружила? Сильно сомневаюсь. Что-то нечисто с этой Харуко. — Тамара Валерьевна, я эту женщину не помню. Совсем, — не отводя глаз от тети, произнесла спокойно. — Помощник в доме — не последний человек. Отчего вы так уверены, что отца устраивала ее работа? Почему думаете, что я была с ней дружна? Это я сама вам рассказывала?

Меж идеально очерченных бровей родственницы пролегла глубокая складка.

— Понимаю твои опасения. Шесть месяцев назад я приехала за тобой и впервые увидела Харуко. Владимир лично ее представил как помощницу по хозяйству. Твой отец лучился счастьем и говорил, что очень рад ее присутствию в вашем доме, — проигнорировав остальные вопросы, Тамара Валерьевна твердо добавила: — Думаю, вы снова найдете общий язык.

Я повернулась к японке, довольно бесцеремонно ее разглядывая. Та продолжала улыбаться, но глаза, как и прежде, оставались колючими. С каждой секундой женщина не нравилась мне все сильнее.

Даже если окончательно приму на веру, что я и есть Ярослава, в том, что наша с Харуко дружба вымысел, — сомнений нет. Не могла я дружить с тем, кто с первого взгляда внушает антипатию. И убеждать меня в обратном бесполезно. Пусть даже не старается, лгунья. Но вот зачем ей это? Неужто так сильно хотелось заполучить работу в богатом доме? Или тут что-то иное?

К тому же, кроме моей антипатии, имелось еще кое-что, вызывающие подозрения. Причем настораживающее даже больше, чем ложь о вымышленных приятельских отношениях.

Я сегодня видела свой дом. Разве могли позволить себе помощницу? Ей ведь надо платить, а лишних денег у нас, однозначно, не водилось. Да и слишком быстро нашла мое новое место обитания ретивая помощница.

Тревога усилилась.

Тамара Валерьевна украдкой глянула на не сводящую с меня глаз Харуко. На лице тети промелькнула досада, пусть и едва заметная. Она что, не хотела нанимать японку? Зачем тогда приняла? Никто же не неволил. Или?..

— Ярочка, ты голодна? — нарушая затянувшееся молчание, впервые подала голос Харуко.