С Д. Том 16

И действительно. Девочке едва исполнилось восемнадцать весен. И, судя по тому насколько широки и длинны были обрывки её меридиан и насколько крепок источник-ядро, клан специально затормаживал её прогресс, чтобы Лэтэя смогла принять участие в турнире.

— Я вижу и слышу лишь то, что видишь и слышишь ты, Хаджар, но уверен, что это Кафем подстроил все, что произошло с принцессой. Не знаю каким образом простой смертный может видеть карму, но… Кафем может. И он знает, что Лэтэя стоит десяти тысяч простых адептов. Так что ему потребовалось заманить в ловушку лишь несколько человек.

— А Тьма Последних Ночей?

— Позитивная карма легко становится негативной, ученик. Именно поэтому порой люди, которым суждено творить великое добро, совершают вместо него великое зло. Они просто не видят разницы… как не видит её вселенная.

— Черный Генерал, — прорычал Хаджар. — не знаю, с чего вдруг ты приобщился к философии, но сейчас не то время.

— Я лишь пытаюсь дать тебе подсказку, ученик, но ты опять не слушаешь… в этом мы с тобой похожи… Тьма Последних Ночей нужна Кафему, чтобы собрать всю позитивную карму Лэтэи и отдать её в жертву твари. В результате ритуала, на короткое время, девочка действительно исцелиться, но тут же постареет и умрет.

Получается, Кафем действительно не собирался преступать своей клятвы. Он даже не обманывал Кассия.

— Помешай ритуалу, мой ученик, — мираж Черного Генерала постепенно исчезал.

Хаджар бросил в спину узнику его собственной души.

— А какая карма у меня?

Перед тем, как полностью исчезнуть, первый из Дарханов произнес:

— Зачем задавать вопрос, на который знаешь ответ?

Глава 1424

В это время Кафем и Кассий уже подошли к тому, что большего всего походило на тот самый алтарь. Камень, явно подвергнутый обработке человеческой рукой. Стесанный валун, вершина которого предстала теперь в виде широко ложа. Именно на это ложе и опустили завернутую в шелк и атлас Лэтэю.

Саркофаг лежал позади людей Кассия и наемников. И те и другие, при виде жуткой твари, еле-еле сохраняли самообладание. Хаджар их понимал. Один только вид создания порождала в душе и разуме смуту, которую сложно было преодолеть простым усилием воли.

Каким же могуществом обладала тварь, если один её вид подвергал душу адепту столь существенной угрозе.

— Что это за монстр Кафем? — Кассий не отходил от своей подопечной ни на шаг. Верность достойная песен бардов. — Никогда прежде я…

— У нас мало времени, достопочтенный Кассий, — перебил Кафем. — никто из нас не имеет печати жреца, так что через четверть часа святилище, вместе с созданием, исчезнет из этой реальности и вход будет запечатан еще не тысячи лет. У принцессы не будет второго такого шанса.

— Тогда твори свое волшбу, но помни, что я сказал. Если она умрет — ты, вместе со своим Орденом, последуете за ней в качестве дара праотцам Звездного Дождя.

— Уже приступаю, — глаза Кафема сияли жадностью, но Кассий это не замечал. Его собственные были ослеплены надеждой. Порой она выжигала зрение лучше любого огня. — Безумный Генерал постарается нам помешать. Если он вмешается в ритуал, все пропало.

— Генералу придется сперва пройти через мой труп.

Хаджар, слышавший все это, наконец закончил собирать ветер. Раньше он впитывал его внутрь. Но те времена прошло. Сейчас, призвав Имя верного друга, став одним целым с ним, он переместился прямо перед людьми Кассия и наемниками. Синий Клинок все так же покоился в ножных.

Знаний Хаджара о магии было достаточно, чтобы понять, что ритуал Кафема не может быть из тех, что проводятся по щелчку пальца.

Фанатик торопился, а это означало, что даже четверти часа, отведенных для незваных гостей, могло не хватить для реализации задуманного.

Так что пока Кафем, пролив зелье на губы Лэтэи, склонил колено перед тварью и старательно выводил символы на собственной груди, Хаджар имел возможность обойтись без лишнего кровопролития.

— Уходи, генерал, — Кассий опустил копье древком на землю и встал в полный рост.

Выпрямившись, он ненадолго приобрел стать и ауру воина былых времен. Времен, когда его имя внушало страх и уважение на поле брани Чужих Земель.

— Не могу, достопочтенный Кассий, — поклонился Хаджар. — Если Кафем закончит ритуал, он…

— Это не важно, — резко отрезал Почетный Воин клана Звездного Дождя. — Если есть хоть маленькая надежда для Лэтэи — не важно.

В этот момент стало понятно, что никакие слова не достигнут сердца и разума Кассия. Он был полностью ослеплен этой самой надеждой. Силой, которая, порой, ранит куда острее железа.

Хаджар вздохнул и посмотрел на вставших перед ним наемников. На то, как за их спинами ощерили копья воины Звездного Дождя. Как обнажил короткие, двойные копья-дротики их предводитель и на то, как глубокие мистерии, находящиеся за границей Истинного Королевства, сияли внутри белого копья Кассия.

Почти три десятка Повелителей. Два десятка Безымянных. И два Небесных Императора.

Были времена, когда Хаджар даже дышать бы не смог в их присутствии.

— Простите, я еще далек от мастерства, — слегка поклонился Хаджар. — так что я не смогу обойтись без ненужных жертв. И потому дам вам время пока падает этот платок. Те, кто сложат оружие и отойдут — будут жить. За здравие и судьбы остальных я не могу отвечать.

— Да кто ты такой?! — выкрикнул один из воинов Звездного Дождя. — Жалкий выходец из смертных регионов смеет так говорить в присутствии Почетного Воина Кассия Разящий Полдень?!

— Убирайся, мальчишка!

— Юнец! Ты думаешь ты справишься хоть с одним из нас?

Холщовый платок, в который некогда были завернуты браслеты Серы и Неро, ныне часто обвязанный вокруг левого запястья, опускался на землю.

Хаджар положил ладонь на рукоять меча.

Они встретились взглядом с Кассием. И перед мгновением, когда платок коснулся земли, Кассий увидел в глубине небесно-синих глаз что-то такое, что заставило его, Кассия Разящий Полдень, сердце пропустить удар.

— К защите! — выкрикнул он, но было уже поздно.

Только платок опустился на землю, как Хаджар обнажил меч. В ту же секунду он исчез из поля зрения Кассия. Пожилому воину показалось, что на короткий миг он оказался в центре бури. Здесь, в самом её сердце, царило спокойствие, но чуть дальше мир погрузился в хаос природной ярости.

Вспышки меча сверкали синими молниями, всплеск крови поднялся алым дождем, а от движений невидимого воина расходились волны ветра, срезавшие километровые горы-столпы, словно те были из дерева, а не из невероятно прочного волшебного камня.