С «Джу» через Тихий океан
Шрифт:
Даже в таком отдаленном месте, каким является залив Ханавеве, есть электричество и современные здания, которые, правда, для тропического климата хуже приспособлены, чем традиционные полинезийские хижины. И люди здесь одеты почти так же, как в больших городах. Есть острова, где проживает всего 50 – 100 человек, но имеются католическая и протестантская церкви. Но на этом прогресс и заканчивается. Из примет цивилизации взяты только те, какие проще позаимствовать: дизельный мотор, жевательная резинка и религиозные проповеди. Искусство, книги, профессиональное образование, техника и др. не вошли в быт жителей Маркизских островов. Их культурные потребности ограничиваются яркими иллюстрированными журналами – неважно, на каком языке они изданы. Наибольшее впечатление производят фотографии городов с большими зданиями. Трехэтажный дом – синоним прогресса. На островах нет ни одного промышленного предприятия. Единственная хозяйственная деятельность – торговля и подготовка к прибытию судна.
И все-таки эти люди счастливы. Я редко видел озабоченные и печальные лица у островитян.
Но возникают вопросы: если кто-то счастлив, то стоит ли подбрасывать ему проблемы и заставлять его разрешать их? И если эти проблемы окажутся для человека непосильными, бросаться ли ему на помощь? А когда из твоей затеи ничего не выйдет, справедливо ли объявлять его тупицей, отсталым и злиться на его неблагодарность?
Условия, в которых вырос я, и привычки, которые усвоил, сделали бы мою жизнь адом, если бы я оказался на месте островитян. Убежден, что и для них столкновение с нашей цивилизацией также не доставляет большого удовольствия. Со мной можно не соглашаться, но это первые впечатления, вынесенные из пребывания на Маркизских островах. Возможно, к концу экспедиции я изменю свое мнение.
В далеком прошлом архипелаг Туамоту был перенаселен. Острова здесь гористые, только вдоль берегов тянется узкая полоска плодородной земли. До недавнего времени его жители не знали искусственного способа снижения рождаемости, а земля уже не могла прокормить все возраставшее количество людей. И туземцы прибегли к самому дикому средству сдерживания роста населения: детоубийству и людоедству. В Полинезии канибализм был распространен главным образом на архипелаге Туамоту и на Маркизских островах. На остальных островах туземцы были приветливы и жизнерадостны. Но в их религиозные обряды входили и человеческие жертвоприношения. Возможно, это было своеобразной формой борьбы с перенаселенностью. Для нас, людей двадцатого века, даже намек на подобный способ борьбы с голодом – преступление, но, может быть, в действиях островитян отражались законы животного мира. Без этого сатанинского регулирования численности населения на островах, вероятно, свирепствовали бы эпидемии и деградация. И все же, как бы то ни было, не могу принять детоубийство и каннибализм за выход из положения. [33]
33
В первобытном обществе широко были распространены такие явления, как умерщвление детей и стариков, каннибализм. Эти жестокие обычаи возникли в силу воздействия экономических факторов, из-за трудностей обеспечения питанием большого количества людей. Избавлялись от тех, кто не мог работать и тем самым представлял обузу для собственного племени. С развитием общества, с открытием огня, переходом к оседлому сельскому хозяйству, с развитием технического прогресса и ростом производительности труда экономические условия изменились и старые обычаи отмерли. Сегодня они как пережиток сохраняются лишь в немногих наиболее отдаленных местах планеты. – Прим. ред.
Я очень рад, что нам удалось сделать снимки нескольких каменных изваяний. Подобные статуи есть только на острове Пасхи. Их исследовал Тур Хейердал, и они впервые навели его на мысль о вероятных связях Южной Америки с Полинезией.
Нам так и не удалось отдохнуть. Усталость велика, и, видимо, потребуются месяцы, чтобы восстановить силы.
Джу
Ничего нового не произошло, и я предпочитаю, чтобы так оставалось и впредь. По радио Таити сообщили, что на Маркизских островах и на архипелаге идут дожди. Временами и нас поливает, но недолго. Дождь идет при ясном небе.
Появились летучие рыбы. Океан словно ожил. С нашими парусами выдерживать курс на Таити очень трудно. Жаль, что не можем читать во время вахты. Я снова стала спать каждую свободную минуту. Иначе не выдержу изматывающих ночных смен. Даже теперь, после того как мы немного отдохнули на Маркизских островах, мне стало не легче, а, наоборот, еще труднее. Нет желания думать, размышлять, оставляю это занятие на потом. Впервые за все время мне не хочется писать.
Дончо
Третий день в плавании. Идем с приличной скоростью. Океан пустынный. Нет наших прежних друзей – корифен. В районе Маркизских островов исчез любимый нами «микромир». Неожиданно ловлю себя на мысли, что мне грустно без акул, пеламид и странных светящихся в глубинах океана существ. Недавно увидел одну-единственную летучую рыбу. Ночью мерцает лишь планктон. Не слышно больше сильных всплесков рыб. Нет прежних драм в воздухе.
Появятся ли новые друзья? Или нам самим придется бороться с одиночеством?
Наши красочные рассказы о встречах с различными морскими
животными поразили наших новых знакомых – яхтсменов, с которыми мы подружились на островах. Они стали даже нам завидовать. Яхтсмены видели, да и то мельком, одну-две акулы и несколько корифен. У них не было постоянных спутников. (По ночам они не ведут наблюдений. Включают авторулевого и ложатся спать.) Поэтому вечера, например, у моего нового приятеля Лесли служили временем отдыха. Он даже свет не зажигал. Причем делал это вполне сознательно: он утверждает, что на судах плавают люди любопытные, если они увидят свет, сразу же направятся к нему, и тогда жди, что суда столкнутся. Плавание в полной темноте, словно на пиратской джонке, по его мнению, более безопасное. Я постарался поучительными историями поколебать его уверенность. Но Лесли испугать нелегко. Он человек системы. Нашел удобную позицию, и точка!.. Каждый вечер, прочитав молитву, он включал авторулевого и спал сном праведника. И господь бог хранил его сон, курс судна и саму яхту. Все так просто и удобно, что мне самому захотелось стать верующим.Джу
К сожалению, вчерашнее плохое настроение осталось. Все во мне натянуто как струна, может обидеть даже «косой взгляд». Стараюсь побольше спать, но чаще просто притворяюсь спящей. Избегаю лишних разговоров. Иначе непременно заговорим о Яне, а я не в силах этого выдержать. Тяжко мне.
Вчера докурили последнюю сигарету. Но в этом виноваты сами. Нужно было взять еще один ящик. Было у нас их шесть. Павка несколько раз настойчиво спрашивал: хватит ли нам этих сигарет? А мы, имея опыт плавания через Атлантический океан, ответили, что в море почти не курим. Оказалось, не так. Здесь мы выкуривали по пачке сигарет за день. В Атлантике не хотелось курить, а в Тихом океане – наоборот.
Я перерыла всю лодку, все сумки, вывернула все карманы. Нет ни пачки! И вот теперь сидим и то и дело повторяем: «Хоть бы одну сигаретку».
Снова я стала поглядывать на лаг. Высчитывать, сколько миль мы уже прошли и сколько еще осталось.
Тропический шлем сжимает виски. Постоянно болит голова.
Дончо
Каждый день ведем визуальные наблюдения за чистотой океана. Малая скорость спасательной лодки, круглосуточная непрерывная вахта и то, что мы находимся всего в полуметре от поверхности воды, делают эти наблюдения очень эффективными. До этого мы уже встречали несколько нефтяных пятен на воде. Сравнительно небольшие по величине, они кажутся совсем безобидными. Но эта кажущаяся безвредность отдельного пятна мне напоминает кротость одинокой пугливой саранчи, предвестницы нашествия несметных всепожирающих полчищ этих вредителей. Обследованная нами зона Тихого океана чище, чем Атлантика, и значительно чище Черного и Средиземного морей. Однако не следует заблуждаться. Это не результат сознательной деятельности человека. Просто в этих широтах океан еще мало кто загрязняет.
Я вдыхал запах нефти, смотрел на еле заметную рефракцию отражаемых от пятна солнечных лучей и представлял себе, что бы случилось, если бы здесь столкнулись два супертанкера. [34] Разумеется, судовладельцы потерпят некоторые убытки, но львиную их долю они переложат на страховые компании, которые в свою очередь восполнят ущерб за счет миллионов клиентов. Так, незаметно, без особых потрясений, финансовый удар будет смягчен, заденет судовладельцев лишь рикошетом. Нефть намного легче воды и поэтому всегда остается на поверхности океана. К тому же она имеет дурное свойство растекаться на огромной площади, пока не превратится в очень тонкую, почти невидимую простым глазом пленку. В тончайшую, невидимую, но сплошную, без «окон», без «островов». Такая нефтяная пленка создает идеальную изоляцию между атмосферой и океаном. Как страдает и мучится океан под этим безжалостным покрывалом, давно уже описано наукой. Зловещая цепь массовой гибели всего живого начинается с гибели фитопланктона. Солнечные лучи не могут пробиться к нему, а значит, нет условий для фотосинтеза. Уже существующий растительный планктон гибнет, а новый не появляется. События развиваются с огромной скоростью. Сильно уменьшается, видоизменяется или вовсе погибает зоопланктон, а ведь он служит основной пищей крохотных рачков и других мелких организмов. Голод ведет к массовой их гибели. Вслед за ними наступает очередь мелкой рыбешки, затем рыб средней величины и наконец самых крупных. В завершение исчезают условия для развития икры, а значит, прекращается воспроизводство. Но эту и без того ужасную картину следует дополнить: известно, что 80 процентов общего количества жизненно необходимого кислорода вырабатывается за счет фотосинтеза, осуществляемого фитопланктоном. Нефтяная пленка прерывает путь солнечных лучей к фитопланктону, а следовательно, прекращается производство кислорода. И еще один факт. Пленка затрудняет испарение морской воды. Поэтому резко уменьшается влажность воздуха, а в результате океанские ветры – пассаты, муссоны и бризы – уже не приносят на сушу дождей. И на огромных территориях начинают свирепствовать засуха, голод и т. д.
34
За четыре недели, с 15 декабря 1975 года до 10 января 1976 года, потерпели кораблекрушение десять нефтяных танкеров, погибло 45 человек.
15 декабря 1977 года недалеко от мыса Доброй Надежды столкнулись два супертанкера грузоподъемностью 330 тысяч тонн каждый.