С этим я справлюсь

Пока никто не видел, я взяла сумочку, достала листок бумаги и занялась расчетами.

Около трех ночи супруги Смит, Донна и ещё одна пара ушли домой, а мы все ещё раз выпили, и я решила, что теперь разойдемся; но другие закричали, что надо продолжать, и все снова уселись за стол и на этот раз заставили меня сесть с ними. Я достала свою собственную купюру в один фунт и поклялась уйти домой сразу, как только его проиграю.

Но не проиграла, а выиграла. Здесь пригодилось то, что я всегда умела. Я легко скрывала все, что бы ни было у меня на душе. С десяти лет я привыкла. А дальше любовь к деньгам и математике. И ещё то, что я незаметно наблюдала за другими и старалась угадать, блефуют они или нет.

Нельзя сказать, чтобы я получала от этого большое удовольствие. Азартные игры всегда пугали меня до смерти. В тот единственный раз, когда я поставила фунт стерлингов на лошадь на скачках, мне стало так плохо, будто началась морская болезнь, и я почувствовала истинное облегчение, когда забег закончился и деньги были проиграны. Не знаю, отчего, ведь я в общем-то всегда легко тратила деньги.

К пяти часам мой выигрыш составил двадцать два фунта. Я испытывала ужасную неловкость и была рада, что все закончилось. Сначала я не хотела брать деньги.

– Нет, – говорила я. – Заберите их, пожалуйста. Слишком много.

– Добыто в честном поединке, – возразил Алистер Макдональд, потрепав меня по плечу. Он был единственным, кто тоже выиграл. – Но больше валяйте дурака, а то мы не поверим.

– Свечи догорели, за окнами рассвет, – произнесла его жена, прикрывая рукой широкий зевок. – Это я вместо прощания. Пора домой.

Терри хотел, чтобы все выпили на посошок, но никто не стал, и мы принялись разбирать пальто. Я обнаружила, что посадила пятно на рукав платья и чуть задержалась, чтобы его счистить. Могу поклясться, это заняло не больше пяти секунд, но когда я вышла, мой выигрыш по-прежнему лежал на столе, а Терри уже прощался в дверях с Уолденом и ещё двумя другими гостями, поэтому я торопливо схватила бумажные купюры и запихнула их в сумку.

Я подошла к двери с пальто через руку, когда Терри уже всех выпроводил. Он смотрел на меня чуть прищурившись и улыбаясь. Потом, когда Терри закрыл дверь, я сказала:

– Спасибо, все было чудесно. И мне ужасно неловко из-за денег.

– Это был честный поединок, как сказал Алистер. Останься ещё на несколько минут, прошу тебя.

– Не могу. Хочу спать. К тому же Макдональды меня ждут.

– О нет, они уже уехали.

– Уехали? – Я была ошеломлена. – Ты хочешь сказать…

– Чего ты так перепугалась? Я отвезу тебя домой через несколько минут.

– Но они говорили, что нам по дороге.

– Да? Должно быть, забыли. – Терри взял меня за руку и чуть не силой повел обратно в гостиную. – Нет, серьезно, милая, я им сказал, что ты ещё немного задержишься и что я сам отвезу тебя домой. В самом деле, я буду очень рад.

– А что они подумали? – спросила я.

– Подумали? – Он громко фыркнул. – Ох, Боже мой! Добропорядочная королева Виктория давно мертва. Разве ты не знаешь?

– Слышала, – ответила я.

Терри подошел к окну и раздвинул шторы.

– Видишь, уже наполовину рассвело. Через несколько минут взойдет солнце. Твоя честь спасена.

Я промолчала. Он вернулся обратно и внимательно посмотрел мне в лицо.

– Послушай, радость моя, у меня роскошная идея. Все равно ты уже не уснешь. А меньше чем через четыре часа придется возвращаться к рабскому труду. К тому же я помираю с голоду, и ты наверняка тоже. Можно бы вместе позавтракать, потом я довезу тебя домой, подождал, пока ты переоденешься, и мы отправимся на фирму.

Я прошла к столу и принялась собирать карты. Есть масса вещей, в которых я разбираюсь, но эта оказалась не из их числа. Нет, я могла бы справиться со всеми Ронни Оливерами на свете, они бы меня и пальцем тронуть не посмели. Я могла бы отделаться от тех типов, что слоняются из бара в бар и торчат на углах, поддерживая друг друга. Но Терри был другим. Даже то, как он говорил… Я, например, не была уверена, что он имеет в виду, может, ничего такого. К тому же он мой начальник… Если я собираюсь остаться в фирме, мне лучше сохранить с ним хорошие отношения.

– Что хочешь на завтрак? – спросила я.

Он засмеялся:

– Я знал, что в тебе не ошибся. Как насчет яичницы с ветчиной?

– Идет. Но я не хочу, чтобы потом ты отвозил меня домой. Мы позавтракаем и ты вызовешь такси. В конце концов, сегодня я могу себе это позволить.

Я отправилась на кухню и принялась за яичницу. Пока я возилась, Терри накрыл стол в гостиной и поджарил гренки. Потом пришел на кухню сварить кофе.

– Но, милая, так ты испортишь свое чудное платье. Я дам тебе фартук.

Он вернулся с голубым полиэтиленовым фартуком в цветочек.

– Твой? – спросила я.

– Еще чего! Моей бывшей жены.

– А где она?

– Теперь живет в Илинге. Мы не ужились. Давай, я надену.

Я попыталась забрать у него фартук, но он, конечно, не хотел упустить возможности завязать его вокруг моей талии. А закончив, и не подумал убрать руки.

– Я уже говорил, как ты хороша?

– Следи за гренками.

– Нет, ты не хороша. Ты великолепна!

– У-гу, – промычала я и скользнула за угол плиты.

– Это истинная правда. Потому что сейчас ты бледна… ты устала. И черты твоего лица проступили яснее. – Он поцеловал меня сзади в шею.

– Терри, если ты не прекратишь, я уйду домой.

– Почему?

Я достала подрумянившийся ломтик хлеба, положила на стол и стала отрезать корку.

– Ты сварил кофе?

– Почему ты уйдешь домой, если я не прекращу?

– Потому что я так хочу.

Он по-прежнему стоял рядом. Чересчур близко.

– Я пока очень мало тебя знаю. Я даже не знаю, как стучит твое сердце.

– Так же, как у любой другой. Тик-так, тик-так.

– Нет, ты не похожа на других. У меня были… ну, как это помягче сказать, у меня есть опыт. Девушки, женщины… Не преувеличивая могу сказать, они для меня не закрытая книга. Но ты не похожа на них. Ты другая.

– Выключи, пожалуйста, плиту.

Он потянулся и выключил её, не сводя с меня взгляда.

– Провалиться мне, если я претендую на слишком многое, моя дорогая, но с большинством женщин я знаю… знал, что они скажут или сделают, если я начну к ним приставать. Я знал это раньше их самих. Я знал, когда они не прочь. Но с тобой я ничего не понимаю.

– Вот тебе тарелка. Осторожно, она горячая.

Мы вернулись в гостиную и взялись за еду. В одном Терри был абсолютно прав: я хотела есть. Я была так голодна, что не оторвалась бы от тарелки, если бы даже мне приставили нож к горлу. Терри по-прежнему не сводил с меня глаз. Его лицо формой напоминало грушу, некрасивое, но интересное. В нем ощущалась необузданность, хитрость и коварство. Оно было настороженным и очень, очень сообразительным. Меня пугал и раздражал его пристальный взгляд. Я уже жалела, что не ушла.