С Фимой по жизни. Часть 6. Сказки-рассказки

– Ешь – велела кошка. – И ты ешь, – обратилась она к щенку, – а то мотается голодный целый день.

Но Самсона не надо было уговаривать. Он уже смачно чавкал похлёбку из жестяной миски.

– Я вообще-то сыта, – сказала Маруся, но потянулась к кружке, молоко было холодное и пахло мятой.

– Спасибо, дедушка.

– Не за что, – послышалось в ответ.

В углу, на лежанке, она различила очертания старика. «Что же дальше?» – подумала Маруся.

– А ничего, погостишь и домой пойдёшь – ответил дед.

– Как же я пойду, я дороги не знаю?

– Нет ничего проще – встрял Самсон.

– Зачем вообще вы её сюда притащили? – уже спокойно спросила Федоровна, удобно развалившись на подоконнике.

«Да, – подумала Маруся – зачем я нырнула в это зеркало? Потом все эти разговоры? Может я с ума сошла?»

– Нет, ты не чокнутая – ответил дед. – Хотя с какой стороны посмотреть. Вот, считается, что раз язык животных понимает – значит, ненормальный. А я, так думаю, что всё как раз наоборот. Кто природу не понимает – тот и не в себе. Вот люди друг друга то, слышат, а не понимают. Вот беда то. Ты сегодня спрятаться решила? Молчишь, неужели такие плохие люди вокруг, что ты от них прячешься?

– Нет, – прошептала Маруся.

– Ты им не веришь, что ли?

– Верю.

– А они тебе?

– Думаю, верят.

– Раз так, то совсем не понятно, что ж ты их по понедельникам любишь, а по вторникам нет? Дела…

Маруся задумалась.

– Ладно, устали все, отдохнуть надо – опять вмешалась рассудительная кошка, – иди Маня, вон там приляг на диванчике, и ты иди, – последние слова предназначались Самсону.

Маруся послушно расположилась в указанном месте, рядом устроился щенок и прижавшись к её руке блаженно засопел.

Кошка мурлыкала, дед кряхтел и шаркал тапками, а щенок грел своим тёплым, розовым пузом. Мане было легко и спокойно: «А ведь правда, если они любят меня и я люблю их, что же в этом непонятного? Можешь помочь – помоги, иначе зачем тогда всё?» Засыпая, увидела в углу комнаты то самое зеркало, в которое недавно провалилась, но сон одолел.

Проснувшись, Маруся, не сразу поняла, где она. В комнате сумрак, только это была её комната. В углу работал забытый телевизор, где-то на улице громыхали трамваи и смеялись люди. Она не понимала, приснилось ей это или было наяву. Чтобы рассеять сомнения, пошла на кухню, открыла шкафчик и поняла, что мусор всё-таки выносила, но вот как вернулась обратно не помнила. Проходя мимо зеркала, задержалась. Над верхней губой виднелся след молока выпитого во сне.

Выдохнула и включила телефон. Он, только этого и ждал, зазвонил моментально.

Конечно же это была Дуся.

– Манечка, милая, у тебя всё в порядке? Я тебе целый день дозвониться не могу. Уже маме твоей позвонила и сестре, напугала их, наверное. Ты прости, я же волновалась.

Сейчас Маруся совершенно не злилась на подругу.

– Ладно, разберусь, не переживай. Что там у тебя с Сашкой?

– Ой, Манечка, я ведь за этим и звоню. Он в аварию попал, ногу сломал. Мне к нему ехать надо, он в больнице, а это где-то в районе. Поедем со мной, пожалуйста, а то мне одной страшно.

– Когда, прямо сейчас?

– Да, Марусь, пожалуйста.

– Ладно, подъезжай, – согласилась Маня.

Пока ждала страдалицу, позвонила маме.

– Мам, у меня всё в порядке, ты не волнуйся. Просто телефон отключала, а Дуська панику подняла. Ты Наташке, позвони, она и её дёрнула. Нет, всё в порядке, Сашка ногу сломал, мы сейчас к нему в больницу смотаемся, а то страдает там от несчастной любви. Всё убегаю, она уже подъехала. Да мам, ты не сердись на меня, что я такая непутёвая, прости. Я, я люблю тебя мам. Да, да приеду обязательно отзвонюсь. Обнимаю.

Больницу нашли быстро, но страсти-мордасти Дашка с Сашкой разводили долго. Если бы не медсестра, дай бог ей здоровья, выставившая нас за дверь, они бы и вовсе не расстались. Возвращаясь назад, Дуська безумолку щебетала, на тему: «Не было бы счастья, да несчастье помогло». И, конечно, заблудилась. Остановились возле дома на краю деревни, чтобы спросить дорогу. Долго стучали в дверь, но никто не открыл. На голоса, пришла женщина из соседнего дома.

– Здравствуйте. Вы к кому?

– Здравствуйте, мы заблудились. Не подскажите, как на трассу выехать? – хором заголосили мы с Дашкой.

– Сейчас. Иван! – позвала она.

Пришёл мужик, наверное, её муж.

– Он вам лучше объяснит, каждый день там ездит.

Пока Иван, жестикулируя рассказывал Дуське маршрут следования, мы с его женой разговорились.

– А я слышу у Фёдоровны голоса, думаю, что такое? Дай пойду, гляну. В этом доме не живёт никто. Старики померли, а молодёжь в город подалась.

Маруся пригляделась, и ей показалось, что сегодня она в этом доме уже была.

– А Фёдоровна это кто? – спросила она.

– Это, подруга моя, царство ей небесное, померла прошлой осенью. Знаешь, разговоры ходят, что по ночам в доме кто-то бродит. Сама не видела врать не стану, но Фроська, другая моя товарка, рассказывала, что из дома этого домовой никак уйти не может. Вот и мается.

Вдруг, из-под калитки вылез щенок и уселся прямо перед Марусей.

– Смотри ка, откуда он взялся?

– Так он ничей? – спросила Маня.

– Да бог с тобой, в деревне все щенки, что на улице ничьи.

– А можно я его себе возьму?

– Бери, коли охота.

В это время Дуська, наконец, уразумела куда им ехать.

Устроившись с новым другом на заднем сидении, Маруся обернулась. Им в след приветливо махали новые знакомые, а на заборе сидела та самая кошка Фёдоровна, ещё недавно отчитывающая Маню за любопытство.

– Кого это ты приобрела?

– Друга.

– И как его зовут?

– Самсон, – ответила Маня, щенок, ласково лизнул её руку.

– Во, как! Мань, ты прости меня, я тебя всё гружу, гружу своими проблемами. Но, ты же знаешь, что ближе тебя у меня никого нет.

– Ладно, тебе Даш, извиняться. Я понимаю. А ещё знаю, что и ты примчишься, если вдруг мне худо станет.

– Даже не сомневайся!

«Так-то лучше, – услышала Маня знакомый стариковский голос. – Всё правильно! Как можно ждать что кто-то примчится на помощь, несмотря на ночь и непогоду, если сам на такое не способен?! Теперь поняла зачем приходила? Чтобы узнать это!»

А щенок Самсон ничего не сказал, потому что разговаривал он только во сне, а в жизни был ещё одной верной и преданной душой.