С именем ветра

– Да уж я догадался, спасибо, - пробурчал он. – Уиндэм? Это же ваша общая фамилия, да?

– Ну да, - пожал плечами гость. – Иден Уиндем, Мистраль Уиндэм. Мистраль-Ветер[16]. Забавно, да? Мать у нас с приколом.

– Мистраль, значит?

Иден застыл, не донеся пиво ко рту.

– Черт! Она не сказала тебе, да? Хорошие же у вас были отношения, раз она не рассказала тебе про свою самую больную боль. Не говори ей, что я проболтался.

Шейн невесело хохотнул и тут же поморщился от боли в челюсти.

– Вряд ли я вообще что-то ей скажу. Как ты меня нашел?

– Она напилась и выболтала адрес, - Иден откинулся на спинку дивана. – Видишь ли, у неё есть своя система общения с нами. Рет решает проблемы, для которых нужна холодная голова: деньги, купля-продажа, споры. Ральф человек-праздник, с ним можно как с подружкой прошвырнуться по магазинам. А мне обычно выпадает честь вытирать сопли и укладывать её пьяное тело в кровать.

– Да ну?
– аккуратно, чтобы как можно меньше напрягать челюсть, сделал глоток Шейн.

– Конечно. Я же милый. Ты не заметил?

– Моё лицо с тобой несогласно.

– Не надо ныть, как девочка, – отмахнулся Иден.
– Я должен был это сделать. Во имя справедливости.

– Почему тогда я сейчас пью с тобой пиво?

– Мне нужно знать твой вариант истории. Мира несла что-то про доверие, открытость, книгу и Иуду. Её вообще очень сложно понять, когда она глотает вино, слезы и при этом пытается говорить.

Шейн сильно зажмурился и потер переносицу.

– Мистраль, Мира… Мы как будто говорим о разных людях.

– Судя по тому, что ты меня узнал, квартирой я не ошибся.

– Да уж… Иуда, говоришь? – Шейн снова невесело хохотнул. – Как же я хочу отмотать время на несколько недель назад.

Иден непонимающе уставился на Шейна, и тот нехотя продолжил.

– Я написал о ней книгу, которая через пару дней будет на всех прилавках.

У Идена вытянулось лицо, Шейн поспешил оградиться диванной подушкой.

– Не смотри так, я уже своё получил. Эм случайно увидела черновик. Даже не полностью, а просто пролистала и вырвала из контекста несколько фраз. И как все женщины сделала выводы.

– Я сейчас тоже, как все женщины, очень хочу сделать выводы, - сквозь зубы прошипел Иден.

– Да я не писал ничего плохого! – возмутился Шейн. – Просто описал наше соседство на побережье. Наши вечера, разговоры. Ну да, там проскальзывает личная информация, но кто будет знать, что это не вымысел? Она посчитала, что я её использовал. Вытягивал из неё факты, а сам всё это время просто пытался по-быстрому состряпать книгу для издателя.

Иден прищурился.

– Она права?

– Конечно, нет, - отмахнулся Шейн, и решив, что угроза миновала, сделал глоток из бутылки. – Я действительно уже какое-то время испытывал терпение издателя, ничего не мог написать. Но я не собирался использовать Эм. Просто в Корнуолле на меня что-то нашло, я стал описывать то, что со мной происходит, и выходила неплохая история. В общем… если бы я знал, как всё обернется, удалил бы весь этот бред и никогда не понес в издательство. Я должен был ей всё рассказать, но боялся. А когда она узнала, было уже поздно, книгу отдали в печать.

– И что теперь? – задумчиво потер шершавый подбородок Иден.

– Ничего. Я подписался на несколько недель чуть ли не каждодневных презентаций и выступлений. Я уже ненавижу эту книгу, она мне разрушила жизнь, а сейчас придется приклеить улыбку на лицо и расхваливать её.

– Но если бы ты её не написал, ты не написал бы ничего вообще. И тебе пришлось бы дорого за это заплатить.

Шейн оперся локтями о колени и молча уставился куда-то в пространство.

– Я и так дорого заплатил, - наконец проговорил он. – И знаешь что? Лучше бы я потерял деньги.

– Женщины - это чума, - глубокомысленно протянул Иден, глядя в одну точку.

Шейн чокнулся горлышком своей бутылки о бутылку гостя.

– Я давно знал, что мы поладим.

13

Пора было возвращаться к жизни. Проведя две ночи на диване Идена (он был не настолько хорошим братом, чтобы уступить бедной сестренке кровать), Мира заглушила головную боль таблетками, взяла себя в руки и вернулась домой. Её ждала работа. Работа была смыслом её жизни до появления Шейна и сейчас это всё, что у неё осталось, как бы драматично это ни звучало.

Мира шла по улице с ужасным настроением и стаканчиком кофе. Она смотрела себе под ноги, чтобы прохожие не видели её лицо. Ей казалось, что на нём крупными буквами написано «неудачница». Боковым зрением Мистраль уловила движение в стеклянной витрине справа от себя, и это движение заставило её повернуться. Витрина оказалась книжная, девушка в форме магазина выставляла в неё партию нового товара. Мистраль застыла возле стекла. В несколько аккуратных рядов были выставлены одинаковые книги, на обложках был акварельный рисунок, выполненный в технике скетчинг[17]. На фоне свинцового неба и бушующих волн спиной к зрителю, спрятав руки в карманы, стояла девушка. О том, что это девушка, говорили только длинные темные волнистые волосы, спускающиеся из-под шапки до самой талии. На девушке были явно большие джинсы, парка, ноги увязали в пляжном песке. Сверху обложки как бы покосившимися от ветра буквами было написано «Ella», а в самом низу, возле сноски-звездочки мелким шрифтом расшифровывалось «ella – она (испанский)».

Мира долго не могла оторвать взгляд от обложки, а когда опомнилась, машинально дотронулась до длинных волос, спускающихся из-под шапки, и осмотрела себя сверху вниз. Распахнутая парка, джинсы Идена, зимние тяжелые ботинки на тракторной подошве. Когда Мира снова подняла глаза, они встретились с глазами продавщицы в форме магазина. Та тоже смерила Мистраль взглядом, а затем улыбнулась.

Мира бросилась к входной двери. Внутри было тепло, пахло кофе и книгами, стайка девушек толпилась возле стенда с новой литературой. Над стендом висел яркий плакат с указанием, что здесь стоит бестселлер месяца. Мира протолкалась мимо девушек, схватила книгу, и замерла с нею в руках. Погладила обложку, пролистала страницы, развернула задней стороной обложки и наткнулась на другой рисунок. На том же фоне стояла та же девушка, только сейчас был виден её курносый профиль. Рядом с нею был высокий мужчина с черными растрёпанными волосами. Он стоял немного вполоборота, протягивая ей кружку, над которой шел пар. Девушка смотрела на мужчину, будто раздумывая, брать ей эту кружку или нет.

Мистраль прижала к себе книгу и метнулась к кассе. Продавец только что рассчитала предыдущих покупателей, повернулась к ней и странно заулыбалась. Молча взяла деньги, упаковала книгу в фирменный пакет магазина, и уже отдавая покупку Мире, проговорила:

– А знаете, в романе у неё даже глаза такие же, как у вас.

Мира моргнула, и тщательно сдерживаемые слезы брызнули из глаз.

– Знаю, - выдавила она и опрометью выбежала вон. Вслед ей смотрели несколько любопытных пар глаз.

Отправив Гаррету сообщение, что её сегодня не будет, Мира бегом вернулась домой, сбросила с себя ботинки и куртку, забралась в кровать и раскрыла книгу. И забыла обо всём. Читая короткое вступление, она как будто слышала бархатный, обволакивающий баритон Шейна, представляла его, сидящего здесь и рассказывающего свою историю.

«Хочу посвятить эту книгу М., которая танцевала возле камина под испанские мотивы, с босыми ногами и распущенными волосами, даже не подозревая в тот момент, как меня завораживает это зрелище.