С крестом и мушкетом

29 ноября, идя вдоль берегов Чили, эскадра Дрейка остановилась у небольшого острова. Судя по сведениям, собранным еще в Европе, где-то здесь начинались испанские колонии.

На острове англичанам встретилось несколько индейцев. Оказалось, что они убежали от преследований испанцев. Это был хороший знак для Дрейка. Добыча близка. Индейцы сначала приняли англичан за испанцев, им с большим трудом удалось втолковать, что белые — враги испанцев.

Правда, индейцы упорно не хотели делать никакого различия между белыми людьми. И когда несколько матросов отправились к источнику за водой, одного из них, отставшего от товарищей, индейцы убили. Они не хотели терпеть белых на своем острове.

Затевать войну с индейцами не входило в планы адмирала. Он приказал отчалить от острова.

Вблизи, если верить индейцам, находился порт Вальпараисо. Там должны были находиться испанские корабли.

Средь бела дня эскадра Дрейка вошла в бухту. Вальпараисо в те времена представлял собой кучку хижин, окружавших обязательную церквушку.

Испанский галион стоял неподалеку от берегов. Он пришел недавно с грузом из Перу. На палубе нежились под солнцем несколько испанцев.

Они обрадовались, увидев входящие в бухту корабли. Им было скучно в этом богом проклятом местечке. Кто же это? Эскадра из Панамы или груз из Лимы? Может быть, замышляется поход в глубь материка? Испанцы радушно махали руками, приглашая гостей подняться к ним на борт.

Первый из английских кораблей подошел вплотную ко все еще ничего не подозревавшим испанцам, и несколько матросов с ходу перескочили на палубу испанского галиона. И только тут испанцы заметили свою ошибку. Различия в одежде, небольшие (все моряки мира в то время одевались более или менее одинаково, то есть во что придется), но различия, звук иностранной речи… Испанцы так и не поняли, что перед ними пираты. Да англичане и не дали им времени на размышления.

Томас Мун, один из офицеров Дрейка, подскочил к одному испанцу, выхватил меч и крикнул по-испански: «Ложись, собака!».

Только один из восьми испанцев, бывших в тот момент на борту, успел прыгнуть в море и доплыть до берега. Остальные были заколоты. Быстро и безжалостно.

С кораблей было видно, как беглец выбирается на берег, говорит что-то обступившим его людям, и вот они бегут к домикам, появляются снова с детьми, женщинами и убегают дальше в горы.

Шлюпки с кораблей нашли город опустевшим. На всякий случай адмирал приказал обстрелять и поджечь оставленные дома. Конечно, после того как из них было вытащено все ценное.

Ограбили церковь. В этом участвовал сам пастор Флетчер, автор летописи путешествия, который причащал казненного капитана. В награду за усердие Дрейк великодушно подарил ему краденое распятие и церковную утварь.

На испанском корабле оказалось несколько бочек хорошего вина и 25000 золотых песо. Начало было удачным. Если читать дальнейшее описание путешествия Дрейка вдоль берегов Южной Америки, следуя неторопливому повествованию Флетчера, то оно покажется чем-то весьма напоминающим бухгалтерскую книгу, в которой в основном заполнялась графа прихода.

Флетчер не видел ни бухт, ни гор, ни морских животных. Он считал. Сколько ограблено кораблей, сколько сожжено военных постов и городов…

«Убили двух испанцев, сожгли их дома и захватили две тысячи дукатов…»

«На берегу спал испанец. Наша шлюпка подошла незаметно. Рядом с испанцем лежало тринадцать слитков серебра. Мы взяли слитки, а испанца трогать не стали».

«Тут мы увидели на берегу мальчика, и испанца, и восемь лам, груженных серебром. Мы их убили, а серебро взяли».

«Город Арика. Здесь мы увидели две небольшие барки. Мы взяли их на абордаж. На каждой было по двадцати фунтов серебра».

Потом долго описывается погоня за испанским кораблем, который вез на север драгоценности и восточные товары. Дрейк даже обещал золотую цепь тому, кто первым увидит этот корабль. Погоня вела на север. По дороге удалось разграбить и сжечь Лиму, уничтожив там двенадцать кораблей. В другом городе захватили в заложники судью и заставили его написать письмо, чтобы гарнизон прекратил сопротивление.

Наконец брат адмирала Джон Дрейк первым увидел желанный галион. Он получил золотую цепь, а Френсис— 40 фунтов золота и 26 тонн серебра. Такая добыча даже не снилась пиратам.

Все дальше и дальше на север шла эскадра. И вот однажды — удивительная встреча. Одинокая каравелла, захваченная без боя англичанами, оказывается, везет весьма важную персону — губернатор Филиппинских островов отправляется к месту своей службы. Корабль ограбили, но отпустили.

Таким образом, пираты узнали, что в этом месте пролегает дорога в Азию, а значит, к Островам Пряностей. Больше того, пристрастный допрос капитана каравеллы позволил выяснить множество интересных деталей: сколько дней идти до Азии, какие ветры господствуют на пути туда, опасны ли тамошние жители. Дрейк приказал записать все данные допроса. Они могли пригодиться будущим английским мореплавателям.

Ведь никто из англичан еще не подходил так близко к заветным островам.

Последним кораблем, который ограбили в тот поход англичане, было торговое судно, возвращавшееся с тех же Филиппин. Оно было нагружено пряностями, китайским шелком, блюдами и чашками, сделанными из «белой земли». А у хозяина судна Дрейк собственноручно отобрал великолепный изумруд, добытый где-то в глубинах Азии.

Пораженные, матросы разглядывали китайские чашки и шелк, который к лицу носить только королям. Азия, пахнущая пряностями, как трюмы ограбленного корабля, Азия, полная жемчуга и драгоценных камней, вдруг стала реальной, близкой… Ведь если мы прошли полмира, то Азия где-то неподалеку, за синими волнами Тихого океана. Вот они, доказательства ее близости — плоды грабежа. Вот они, свидетели ее — загорелые лица матросов испанского галиона. Сейчас они выражают только туповатую покорность, надежду на то, что их отпустят с богом, а не отправят кормить рыб. А ведь совсем недавно, несколько недель назад, этим глазам представали богатства сказочной Азии, женщины Азии, драгоценности Азии, чудеса Азии…

Но адмирала занимали куда более прозаические мысли. В последнем городе он обнаружил в магистрате приказ губернатора Панамы выслать эскадру для перехвата и уничтожения наглых английских пиратов.

Дрейка не устраивала судьба Оксенхэма. Трюмы были полны награбленным добром, команды устали, корабли износились. Надо было возвращаться как можно скорее. Идти снова к проливу Магеллана, рискуя на каждом шагу встретить испанскую эскадру? А вернее, она будет ждать его у входа в Магелланов пролив. Он представлял себе, как за черными скалами Огненной Земли затаились быстроходные испанские каравеллы. Нет, опасно. Слишком опасно.

Дрейк достает отнятую у испанского капитана карту. На ней указаны маршруты испанских кораблей на Филиппинские острова и дальше, к Индии. Надо только подняться на несколько сот миль севернее, поймать попутный ветер…

И наутро Дрейк выступил с речью перед командами. Он полагает, что испанцы уплатили ему долг сполна. Он не хочет больше мстить им и грабить их корабли. Тем более (это он не сказал вслух) некуда помещать новые товары. Нападать на города испанцев адмиралу больше не хочется (он не осмеливается). Пора возвращаться домой. А потому приказ таков — курс на север и потом на запад. Земля ведь круглая! В этом адмирал уже не сомневался. Флетчер занес эту историческую речь в свое описание не полностью. «И тут наш генерал, — пишет он кратко, — решил, что достаточно отомстил испанцам. И мы взяли курс на север».