С любовью, бухгалтерия

Свое отношение к Олегу она не могла сформулировать четко: с одной стороны, никакой разницы, кто будет управлять компанией: внук учредителя или муж внучки. А с другой… Получалось, Аллигатор приставал в машине уже будучи без пяти минут женатым на инопланетянке. И такая откровенная безнравственность коробила, что уж там.

А еще глубоко в душе осталось воспоминание о временах, когда они легко и непринужденно общались, смеялись, делились историями о путешествиях. И даже мелькала мысль: «вдруг это Он, тот самый?»

Галина вздохнула и нажала на пересланную Толей ссылку.

Аллигатор-блогер идеальной грамотностью не обладал: Галину, как дочь филолога, напрягали некоторые обороты, неправильные «ться» и «тся» в глаголах и кое-что еще.

Но если быть объективной, уровень оказался не хуже, чем у современных выпускников элитных спецшкол. Имея же в уме парня из глухой деревни, можно было сказать, что тот достиг невиданных высот.

Стиль изложения Галине понравился – посты были меткими, красочными, приправленные изрядной долей цинизма и великолепного сарказма.

Жизненный путь из «нубов» в «хаи» прослеживался великолепно: банда малолеток, столкновение с конкурирующей организацией, больница, где он несколько недель провалялся на волосок от смерти.

В больнице же познакомился с бабулей, оказавшейся вдовой известного политика. Именно она, искренне проникшись судьбой трудного подростка, спасла Олега Поползова от колонии и оплатила дорогостоящее лечение, включая пластические операции у известного хирурга.

Старушка была чуть ли не единственной женщиной, о которой Аллигатор писал с теплотой и нежностью. Он называл ее «крестной бабушкой» или «феей крестной» и искренне горевал, когда она умерла.

Хотя про женщин в блоге было много – Аллигатор целенаправленно выбирал нестарых, но богатых вдовушек и предлагал им выгодное управление капиталом. Причем, не врал – активы действительно увеличивались. Не забывал он и о себе любимом.

Читая описание «дружески-партнерских отношений», Галина несколько раз язвительно усмехалась. Аллигатор на самом деле хорошо относился к своим женщинам: не подставлял, не обманывал, не обворовывал, не хамил и не унижал. Но это было отношение собственника к активу, дающему стабильный доход. Никакими сантиментами там и не пахло.

Очевидно, влюбленности, о которых он рассказывал в машине, были еще до начала ведения личного дневника – где-то совсем по малолетству. Если они вообще были.

Дойдя до описания себя самой, Галина не выдержала и рассмеялась в голос. Смех был не то, чтобы не веселый, скорее, такой же циничный, как и прочитанное.

Если отбросить и так знакомые подробности, отношение Аллигатора после их очного знакомства развивалось по следующей цепочке: «может быть полезна» - «вызывает интерес» - «стоит заняться».

Внезапно Галина заметила, что маршрутка подъезжает к нужной остановке и хотела уже завершить чтение дневника - что тут еще ловить?

Но почему-то вместо этого пролистала записи в самый конец и уткнулась в последний пост. Да, он тоже был про нее.

«Тот случай, - писал Аллигатор, - когда вдруг хочется вложить в отношения чуть больше, чем обычно. Или даже не чуть? Питая надежду взамен получить нечто эфемерное. Но стоит закурить, и после третьей затяжки желание притупляется. Потому что не знаешь, что хуже: рискнуть и не получить то, что хочешь, или получить и потом не знать, что с этим делать».

Галина прыснула, затолкала телефон в сумку и со всех ног бросилась к выходу, успев выскочить в последней момент, когда водитель уже намеревался закрыть двери.

«Думал, нашел дурочку, которая для тебя шпионить будет? За постельные удовольствия?
– ехидно думала она. – А-ха-ха! Я оказываю дурное влияние – еще ничего не было, а уже на курево подсадила. Двадцать лет завязки – коту под хвост от одного разговора со мной! Радоваться должен, что я на большее не согласилась. Страшно представить, что с тобой было бы!»

Настроения работать так и не появилось. Хотелось все того же – сладкой лени и мечтательного созерцания. Но Галина никогда не позволяла себе стопроцентного безделья. Если устала, сильно расстроена, плохо себя чувствуешь – значит, нужно установить программу минимум. Это может быть нечто абсолютно условное и необременительное: провести пять документов, разобрать входящие счета и письма, просмотреть новости законодательства и отметить те, которые в дальнейшем следует изучить досконально.

Но программа минимум должна быть исполнена при любых обстоятельствах. Иногда при этом незаметно втягиваешься в работу и в итоге делаешь намного больше. Если же действительно нет сил – краткий список завершенных дел избавляет от чувства вины и ощущения, что день прожит зря.

«Итак, что у нас? – весело думала Галина, стуча каблучками на подходе к родному офису: - Отчет по уму надо бы сегодня, но можно и в понедельник – откладываем. А обновления желательно проверить. Больничный Палыча – обязательно! Прямо сразу. Клининговая компания тоже. И еще поговорить с Женькой про личную жизнь, а главное – про состояние здоровья папы. А дальше будет видно. Итого план: больничный, заказ уборки офиса, обновления и Женька. Поехали!»

Однако уже перед входом Галина ощутила резкий запах моющего средства. А скользнув взглядом по окнам холла, увидела совсем молоденьких парнишку и девчонку в ярко-синей униформе, азартно орудующих щетками.

«Пункт два можно вычеркивать!» – расслабленно улыбнулась она.

– Шеф вчера еще этих помойщиков заказал! – деловито подтвердил Вовчик, высовываясь из будки. – Сумку открывай, у нас теперь строгая противобезопасность!

– А чего «помойщики» - то? – рассмеялась Галина, щелкая замочком стильного клатча. – Вроде вполне приличные молодые люди.

Вопреки ходящим в мужской среде страшилкам, что в женской сумочке можно отыскать все, что угодно - от клыка динозавра до сверхсекретных чертежей новейшего межгалактического оружия, Галина любила в вещах порядок. В сумке у нее лежали только кошелек, небольшая косметичка и расческа. Еще имелись ключи, но они были спрятаны во внутреннем кармашке на молнии.

– Помойщики – потому что все тут помоют! – буркнул Вовчик, явно разочарованный скудностью содержимого клатча.

Галина опять по-доброму рассмеялась, и даже не стала уточнять, что такое «строгая противобезопасность».

Лифт и коридор четвертого этажа сияли кристальной чистотой – «помойщики» здесь успели потрудиться на славу. В родной бухгалтерии никого не было.

Но бросив взгляд на запароленный экран Сонькиного компьютера, ее пиджак на спинке кресла и стоящую на столе чашку со свежим чайным пакетиком, Галина мигом разгадала диспозицию: