С любовью, бухгалтерия
Шрифт:
Но Сонька ее перебила.
– Урод этот приходил! – злобно фыркнула она. – Игроман конченный. Просил тысчонку занять, детям есть нечего!
– Гена был здесь? – удивилась Галина, раскладывая вафли на тарелку. – Палыч вроде запретил охране его пускать. И как – дала денег?
– Он через склад заходит! Там кореша у него остались. Ничего не дала – облезет, скотина! После того, как он у нас деньги по сумкам тырил и председателю все разговоры пересказывал, я его на дух не выношу. Сказала, чтоб выкатывался отсюда к едрени фени, а то Вовчику позвоню!
– Жестоко ты с ним, Сонька, -
– Ничего не жестоко! – не дождавшись, пока чайник закипит, Сонька ухватила с тарелки вафлю.
– Все по справедливости. Справедливость – высшая ценность для русского человека. Наша сила – в правде, слыхала?
– И слыхала, и даже согласна… - Галина машинально открыла кошелек и вытянула из него пятитысячную купюру. – Залей кофе, я сейчас…
Она бежала по коридору, затем по лестнице, мчалась со всех ног, чуть не сбив уборщицу бабу Тамару с квадратным пластиковым ведром, в которое вставляется щетка для уборки.
Генку она догнала уже на цокольном этаже у дверей склада.
– Привет! – задыхаясь от быстрого бега, произнесла Галина и вложила ему в руки деньги. – Это тебе, отдашь, когда сможешь. Прости Соньку, она бывает излишне принципиальной.
Генка язвительно усмехнулся. Но купюру взял:
– Пожалела, значит? Добренькая типа? Не стоит. Сонька права.
– Нет, не пожалела, - на миг задумалась она и мотнула головой. – Жалость – когда чувствуешь себя выше того, кого жалеешь. А я… я просто не могу забыть тебя того – с которым мне было легко и весело. С кем можно было поговорить откровенно обо всем, пошутить и посмеяться. И знаешь, я уже раз поступала так, как считала правильным по уму. А оказалось, что…
Галина не договорила и махнула рукой:
– Купи детям что-нибудь! И… можешь не возвращать.
Генка молча оглядел ее с головы до ног:
– Чудная ты, Лина, сегодня. Хотя всегда была немного с приветом…
Он встретился с ней в взглядом и быстро-быстро поправился:
– В хорошем смысле, в высоком.
Галина попыталась представить, как можно быть «с приветом» в высоком смысле и невольно улыбнулась.
Внезапно захотелось пригласить Генку поговорить по душам – доверительно и откровенно, выяснить причину игровой зависимости и… Но Галина вспомнила данное Ваське обещание и не стала.
– Я понимаю, что скажу сейчас глупость! – вырвалось у нее все-таки.
– Что тебя и так все достали, но хотелось бы верить, что ты можешь… все можешь, в общем.
– Думаешь, не пытался бросить? – он вздохнул и отвел взгляд. – Трудно это, наверное, уже и невозможно. Но на твои деньги честно куплю детям еды. А на то… обручалку в ломбард сдам. Но попробую еще раз, обещаю.
– Спасибо!
– Глаза у тебя блестят необычно! – присмотрелся к ней Генка - Случилось что-то?
– Нет, все хорошо! – горячо уверила Галина. – Правда!
Но тест по дороге домой все-таки купила. И даже несколько штук, разных.
Васька в этот день за ней не заехал, сославшись на дела. Но когда Галина пришла в квартиру, он был уже там и даже приготовил ужин: сварил молодой картошки с укропом и запек в духовке куриные бедрышки под майонезом.
– Ух, ты, еда! – потянув носом
доносящиеся с кухни восхитительные ароматы, обрадовалась Галина. – А я как раз голодная, словно волчица!– Удивительное дело!
– довольно улыбнулся Васька. – В тебя ж обычно вечером ничего не запихнешь.
Галина быстро переоделась, приняла душ и хотела накрывать на стол, но там уже все было готово. В довершении сервировки Васька выставил бутылку красного десертного вина.
– По какому поводу праздник? – Галина принесла из серванта высокие бокалы.
– Повода нет, но сейчас придумаем!
– Только мне чуть-чуть! – вспомнила она подозрения Чингисхана и решила перестраховаться. – А то… голова болит!
– Вот как? – Васька изобразил тяжелый вздох. – Еще и свадьбы не было, а у нее уже голова болит. Чего дальше-то ждать?
– Не, у меня только от вина болит, - Галина показала ему язык. – Так - нет.
– Умная голова! – оценил он, разливая вино. – А вот у меня, похоже, болит. И так – тоже.
Галина внимательно оглядела Ваську:
– А и вправду – бледный ты какой-то. И под глазами синяки. Может, к врачу?
– Только от них, - отмахнулся он. – Медкомиссию на работу проходил. Диагноз - здоров, как конь. Лучше расскажи, как твой день прошел, что нового?
– Новостей куча! – Галина нагребла себе на тарелку двойную порцию бедрышек. – Про Аллиг… Олега Светлова! Сейчас вообще обалдеешь!
И, не забывая в перерывах жевать, красочно поведала про оглашение наследства, фамильную библию и разговор с Чингисханом.
– Попал Светлый… - сочувственно вздохнул Васька, наливая себе еще вина. – Так мы, дураки, и ловимся.
И что-то было в его голосе, что Галине не понравилось.
– Так… - она отложила вилку и требовательно посмотрела в глаза: - Ну-ка быстро рассказывай, как твой день прошел! Со всеми подробностями!
– Медкомиссию проходил, - как-то слишком быстро ответил он и отвел глаза. – В медицинском центре. Анализы сдавал.
– С анализами что-то не то?
– Все то. Сказал же – абсолютно здоров. Даже зрение полностью восстановилось.
– А с чем не то? – Галина подвинулась ближе и провела ладонью по плечу. – Говори сразу, все равно ж разболтаешь. Так или иначе.
– От вас, господин дознаватель, не скроешься! – грустно улыбнулся Васька и притянул ее к себе. – Катю я встретил. В медцентре.
– Катюху? Сестру? Заболела что ли? Или… беременная, да?!
– Нет! – чуть ли не испугался Васька. – Только беременной Катюхи мне не хватало! Наоборот, присмирела, за учебу взялась, маме по хозяйству помогает. Думаю, на этой неделе вас познакомить.
Он положил ей голову на плечо и произнес осторожно:
– Катю, бывшую мою. Ту, из юности. Помнишь, рассказывал тебе? Десять лет не виделись. Двое сыновей у нее. Старшего Васькой назвала. Василий Васильевич, как я… представляешь?
Галина вздрогнула. Словно история описала круг почета и прилетела обратно. Бумерангом. Прямо в лоб.
«Опять Катя! – пронеслось в голове. – Только избавилась от этого морока, а он тут как тут! Причем, точь-в-точь, как в моем кошмаре – Катя и двое детей».