С любовью, Луна!
Шрифт:
Я отключилась. Точнее, выключила телефон полностью. И только сейчас заметила, что у меня даже руки дрожат. И боль опять начала наступать. А ещё по щекам побежали горячие дорожки слёз.
Дом. Муж. Дети. У меня нет этого. Я всё потеряла. И самое страшно, что именно сейчас я начинаю понимать это как никогда!
И если учесть, что я попала в эту реальность, где у меня есть всё и в тоже время нет ничего, то и детей мои… НЕТ?
А ещё, сегодня меня накрыло понимание, что это не сон. Абсолютно точно — не сон!
Боль стала появляться и в груди. Всё запекло, будто душу выворачивают. Перед глазами всплыли
Первый крик. Первое объятие. Первое прикладывание к груди. Первые слёзы. И резко перед глазами появляется лицо старика с АЗС:
«А вот домой тебе поможет попасть только… смерть.»
Это, что получается? Я должна смирится и умереть? Дать себе, точнее, Виктории закончить свою жизнь вот такой? Или поверить какому-то сумасшедшему старику? Хотя, я то кто сама? Такая же… тронувшаяся, которая всем твердит, что я не я совсем!
Э-э-э нет, товарищи! Так не пойдёт! Как там говорили в старых фильмах: «Умирать так с песней!»
Ну, значит, почудим на последок Виктория Викторовна! Разгоним твой гарем. Накажем злодеев. И найдём нашего Пашу!
Глава 19
Глава 19
— Безответственная! — орал на всю палату Денис, пока я, игнорируя его, искала хоть что-то, что могло помочь мне разобраться во всех тайнах Виктории Викторовны.
— Мг. — только и мычала, соглашаюсь со всем.
Стараясь не перебивать злого мужика, просто нажимала кнопочки и рыскала по ноуту. Единственное, что смогла выпросить.
И самое интересное, видела, что и Денис понимает: я просто позволяю ему поорать сейчас, но каждый из нас остаётся в своей роли и всех всё устраивает.
Приехали мы утром. Николай Иванович отказался останавливаться где-то поспать, хотя я видела, что ему тяжело. В итоге всё. что смогла сделать это отправить его на выходные и попросить Юлю, чтобы та распорядилась перевести мужчине премию.
Хоть так могу вознаграждать людей за их железное терпение рядом со мной.
Но сейчас я хотела заглушить тот приступ боли и пустоты, что преследовал меня от самого «дома». И в этом мне помогает то, что я стараюсь найти как можно больше информации связанной с Викторией Викторовной и всем происходящим со мной.
Но между своими мыслями слышу тяжёлый вздох Дениса и резкую тишину.
А что самое страшное для мамы? — Правильно! Когда резко наступает тишины!
Я поднимаю голову и натыкаюсь на изучающий взгляд мужчины.
— То есть, внимание твоё можно привлечь только, если я замолчу, так? — как-то тяжело и обречённо вздыхает Денис.
— Да, — спокойно отвечаю. Здесь и так уже все привыкли к моим новым ответам, — Тишина всегда страшнее шума. Поверь! Я знаю, о чём говорю!
— Вика, что с тобой происходит? — мужчина начинает рассматривать меня более пристально, прищуривая глаза.
— Денис, — тяжело вздохнул, проговариваю. — Если я тебе сейчас опять начну всё рассказывать по-новому, ты снова разозлился и скажешь, что я просто больна и мне там, что-то куда-то давит. Так, давай мы не будем поднимать эту тему и в этот раз, ты просто поверишь мне на слово!
— Я…
— Ах ты, сука! — громкий крик раздаётся на всю палату. Причём сопровождается это всё ударом двери в стену. —
Не сдохла ещё?! Так, я тебе сейчас помогу!В палату влетает разъярённая Маринка. Вся красная, с выпученными глазами. Взъерошенные волосы, сумочка где-то на спине. В общем — красота!
Я же просто откидываюсь на спинку больничной койки, складываю руки на груди и с лёгкой улыбкой начинаю наблюдать этот цирк!
— Привет, подруга! — проговариваю, специально выделяя последнее слово.
— Какая я тебе подруга?! — шипит змеёй, — Ты кем себя возомнила?! Да ты… Да я… Да я сейчас… — Марина начинает дёргать свою сумочку, что-то стараясь из неё достать.
И всё это на глазах у Дениса Львовича, который хоть и удивлён, но не забыл включить камеру, чтобы заснять всё это. И когда у Марины с третьего раза не получается открыть свою злосчастную сумочку, прыскает в кулак, чем и выдаёт себя.
Женщина замирает. И самое интересное, что её гнев и злость резко преобразовывается в страх.
— Ну, что же вы замерли Марина Сергеевна. — приторным голосом обращается к ней Денис, — Доставайте что хотели, а мы все посмотрим на это.
Марина даже делает шаг назад, стараясь спрятать сумку за спину, но когда поворачивает голову на меня, и видит мою улыбку, её злость опять возвращается.
— Я, надеюсь, ты отсюда не выйдешь! И всё, что ты сделала — тебе вернётся!
— Интересно. — спокойно проговариваю, всё так же улыбаясь, — И что же я сделала, в твоём понимании?
— Ты моему мужу жизнь сломала! — заорала женщина, — Роме теперь нужно лечиться! А ещё его не хотят брать ни на одну работу в городе!
Я даже бровь приподнимаю от удивления и поворачиваюсь в сторону Дениса Львовича. Вот чую, что это его рук дело!
А тот только голову опускает, пряча совершенно не раскаивающийся взгляд. Ладно, после пообщаемся.
— Ну то, что Роме нужно лечиться — это факт! — проговариваю, выделяя каждое слово, — А вот что ты здесь делаешь мне так и не понятно. Ты знаешь, Марин, твой муж, как оказалось, трахал меня регулярно и со всеми вытекающими. То есть цветы, вино, которое я терпеть не могу, и всё остальное. — шок и неверие, первое, что я замечаю в глазах «подруги», но не останавливаюсь, — И поверь, мне так же неприятно осознавать это всё сейчас, как и тебе. Но… всё то, что я услышала из твоих уст в клубе, должно получить достойный ответ. Так вот — это мой ответ. Твой РОМА спал со мной. И я даже не могу тебе сказать сколько, так как просто не помню этого. И слава Богу! — перевожу дыхание, потому что всё равно ощущения паршивые, — Так что Маринка, тебе бы не ко мне бежать разбираться, а на развод идти подавать. Потому что, если бы со мной так поступили — я бы не простила!
Я замолкаю и жду. Зная Марину, пускай помню её только со школы, но реакция должна быть. Она всегда у неё была запоздалая. И вот.
— Ты не просто сука, Вика. — шипит ещё сильнее женщина, брызгая уже слюной. И может быть, меня и тронули её слёзы, если бы в ушах не звучали её слова в клубе, — Ты — проститутка! Тварь неблагодарная! Мы столько лет отдали тебе! Я дружила с тобой, подругой считала, а ты…
— Да не были мы подругами никогда, Марин. — перебиваю её всё так же спокойно, — Даже в школе, у нас были достаточно разные интересы. Так что прекрати здесь комедию ломать. Это даже не смешно.