С любовью, падчерица

О многом хотелось поговорить с ним: о жизни в Москве, о травме, ведь я так и не поинтересовалась, как он ее получил, о том, как живут его родители, о многом-многом, но кроме того, что случилось между нами с Марком, я ни о чем не могла больше думать.

Я понимала, что никогда не смогу вырвать из груди то, что случилось. Не в силах буду избавиться от картинок, что одна за другой забирались в голову, не смогу смотреть маме в глаза, да и вообще… я не смогу остаться с ней в одном доме.

Сегодня же позвоню папе, попрошу его выслать деньги на билет и улечу в Австралию.

Я виновата перед мамой, господи, как сильно я виновата перед ней… Она с такими горящими глазами говорила о нем - своем идеальном мужчине. А он занялся любовью с ее дочерью, прямо на кухне, где она готовила ему его любимую чертову шарлотку.

Никогда у нас с ней не было теплых отношений, я ненавидела ее в детстве за ее гулянки, за то, что она забывала о том, что у нее есть дочь. За то, что не рассказала мне о первых месячных, и когда они пришли прямо во время урока, я чуть не сгорела от стыда. Она никогда не говорила со мной про отношения с мальчиками, о первом сексе, не учила предохраняться, ни-че-го - она не сделала ничего, чтобы облегчить мое взросление. Не выжала из себя ни капельки своих знаний, своего опыта. Но… мой поступок одним махом перечеркнул все это.

Я не думала о ее чувствах в тот момент, когда согласилась выпить вина с ее мужчиной. Когда бессовестно ставила свою совесть на беззвучный режим и позволяла Марку целовать себя. Когда страсть срывала с меня замки, открывая ему доступ к телу - я не думала о ней!

Пусть я не соображала, что делала, но все же… это случилось. И я не заслуживаю находиться с ней в одном доме. Не заслуживаю принимать от нее все то, что она для меня старательно приготовила, не заслуживаю комнаты с видом на озеро, не заслуживаю сногсшибательного ремонта, мебели, я ничего не заслуживаю!

Аспидам, как я, место в террариуме.

Я должна придумать причину отъезда и как можно скорее улететь из России. А еще лучше, забрать с собой маму и увезти подальше от ее «идеального». Но навряд ли она пойдет на это, учитывая ее любовь к нему.

– У тебя с мамой вроде наладились отношения, - неожиданно сказал Ярик и эти слова воткнулись гвоздем прямо в сердце.

Ком в горле не давал вымолвить ни слова, по лицу скатились слезы.

«Наладились, Ярик… Да так сильно, что теперь стыдно взглянуть ей в глаза…» - утирая слезы, подумала я.

– Ребят, сейчас дождь начнется, - послышался голос Светки.

Я взглянула на небо и увидела большую черную тучу, движущуюся прямо на нас.

– Ого! Давайте-ка собирать тут все, - Ярик вскочил на ноги, убрал в рюкзак контейнеры, Светка свернула покрывало, позвала Шерхана, который был весь мокрый и жутко вонял псиной, и мы отправились домой.

– Ев, а ты точно к нему не больше, чем к другу, а?
– спросила Света, пока Ярик отвлекся на телефонный разговор.

– Наверное… - безучастно ответила я.

– Пф… Нормально! Нет, ты уж скажи как есть, подруга! А не то я сейчас планов на него настрою, а потом выяснится, что у вас там любовь-морковь, а никакая не дружба.

– Да друг он мне, просто друг, Свет. И вообще я скоро уеду, наверное…

– К-куда это?
– уставилась на меня подруга.

– В Австралию, к отцу.

– А зачем? Ты ж не хотела туда.

– Перехотела. Только молчи пока, ладно? Маме и Ярику ни слова.

– Блин… ладно… Но как-то странно все это… А чего тогда сразу из Америки не полетала вместе с отцом?

– Тебя хотела увидеть, вот и приехала, - сказала я с нервным смешком, одновременно почувствовав, как тело разбила дрожь, при виде нашего дома.

– Девчонки, мне пора ехать, отец позвонил, там кое-какие вещи нужно перевезти в гараж. Свет, ты останешься, или сделаем еще одну попытку добраться в город?
– посмеялся Ярик.
– Что твой живот скажет на это?

– Он согласен, - расцвела Света.

Дождь застал нас почти у дома, но ребята, несмотря на то, что все же успели вымокнуть, решили ехать сразу, отказавшись от предложения просушить одежду.

– Я тебе наберу, как освобожусь, - обнял меня Ярик, поцеловал в макушку и, под разгулявшимся ливнем, побежал к машине.

Я, судорожно выдохнув, вошла в дом и сразу поняла, что Марк дома. Его ключи от машины, кошелек и бумажник с документами лежали на тумбе у зеркала. Я огляделась по сторонам, и, убедившись, что рядом нет никого, заглянула в документы и первым делом увидела права.

«Громов Марк Александрович, значит, - я округлила глаза, увидев дату его рождения.
– Ему всего тридцать два года?»

Я убрала на место бумажник, принялась снимать кроссовки и краем глаза заметила белый колпачок, торчавший из кармана пиджака Марка. Ведомая любопытством я нырнула рукой в карман и вытащила стеклянную банку с каким-то непонятным названием, а на дне лежали две большие белые капсулы.

Со стороны кухни послышалось шарканье тапочек, я быстренько убрала баночку на место и, как ни в чем не бывало, принялась снимать кроссовки.

– О, болтушка пришла, - выйдя в холл, улыбнулась мама.
– А ребята что, уже уехали?

– Ага, - не глядя на нее, кивнула я.
– Ярику нужно какие-то вещи перевезти в гараж. Дядя Валера попросил.

– Ой, все никак не уймется, - вздохнула мама.
– Отстал бы уже от парня, всю жизнь его гоняет то в гараж, то на свою пилораму. Ярик правильно сделал, что съехал от них. Он, кстати, говорил тебе, что купил квартиру в центре города?

– Нет, - я взглянула на маму и тут же отвела глаза.

– Ну да, Ярик у нас не хвастливый парень. А какой жених вырос, правда?
– расцвела она.

– О чем тут девочки сплетничают?
– послышался голос, и в холл вышел Марк. От одного его вида мне захотелось броситься вон из дома.

– Я говорю, Ярик - отличный жених для нашей Евы, - повторила с улыбкой мама.
– Глядишь, если у них все сложится, то скоро и на свадьбе погуляем, да?

Мама, влюбленно глядя на своего «идеального», пробежалась пальцами по его плечу и, встав на носочки, чмокнула в щеку.

Марк молча смерил меня взглядом, и изобразил на лице нечто похожее на улыбку.