С мечом кровавым

Раджа кивнул с холодным удовлетворением:

— Да будет так.

Начались приготовления к свадьбе. А пока Восторг оставалась почетной гостьей во дворце Раджи в Ахмадабаде. Считалось, что она спит одна; в действительности же Восторг ночью приходила к Миме. Разумеется, дворцовые слуги обо всем знали, а соответственно был в курсе дела и Раджа, но его это мало беспокоило, поскольку именно такого исхода он и хотел. Теперь два княжества были вовлечены в запутанные переговоры относительно точного размера и содержания приданого, но было совершенно ясно, что в итоге они подпишут приемлемый брачный договор. Тем временем Гуджарат и Махараштра стали союзниками, что способствовало политическим интересам обоих княжеств.

Мима углубился в дела государства, так как согласие на помолвку влекло за собой и участие в управлении страной. Ему предстояло стать следующим раджой, а для того чтобы набраться опыта, в запасе было всего три года. Чтобы не заикаться. Мима говорил речитативом, и если кому-то это казалось смешным, то он скрывал свое мнение самым тщательным образом, ибо Раджа издал указ, что всякий, насмехающийся над чьей-либо манерой говорить, должен быть немедленно обезглавлен. В первый день когда Мима покинул дворец, некий человек смеялся над замечанием товарища, которое, возможно, и не имело отношения к принцу; всадники тут же врезались в толпу, сбивая наземь тех, кто замешкался убраться с дороги, и отхватили весельчаку голову, — а на всякий случай и его приятелю. Теперь ни у кого никакая тема не вызывала и тени улыбки, покуда поблизости находился принц Гордость.

Положение в Гуджарате было не идеальным. Значительная часть населения страдала от нищеты, а среди низших каст был даже голод. Проблемы носили двоякий характер: жестокая засуха уничтожила урожай риса в центральной части княжества; бичом прибрежных районов стала перенаселенность. Прокормить всех этих людей было бы трудно даже при хорошем урожае, а при нынешнем состоянии дел это было попросту невозможно.

Мима на своем княжеском ковре летал в наиболее бедствующие области. Там он видел распростертых на земле людей, у которых не было ни крова, ни способности работать. Государственные чиновники раздавали им суп, однако он был жидок и его не хватало; такая помощь могла лишь продлить жизнь, но не изменить ее. Раздача пищи проводилась справедливо и упорядочение»; просто супа было недостаточно, чтобы накормить всех.

Мима вспомнил о тех двух годах, что он провел в заточении во дворце. Ему подавали редчайшие деликатесы, все его слуги и наложницы питались отменно. Теперь он корил себя за эгоистичное пренебрежение делами княжества в то время, когда зарождались предпосылки нынешней ситуации. Если бы он раньше исполнил свой долг и принялся за работу, для которой был предназначен, то, возможно, сумел бы хоть немного смягчить страдания соотечественников. Сколько добрых граждан умерло от голода, в то время как он изводил отца отказами выполнить свой долг?

Однажды, когда Мима стоял, обозревая эти отвратительные картины, он заметил человека, который бродил среди умирающих. Принц махнул министру, и тот поспешно приблизился.

— Кто этот человек? — осведомился Мима.

Чиновник озадаченно огляделся.

— Принц, о ком вы говорите?

— Вон о том человеке в черной накидке, — пропел Мима.

Министр снова внимательно посмотрел, куда указывал принц, и поднял брови:

— Я не вижу никакого человека.

Миме это надоело. Он зашагал вперед, а министр потрусил следом. Они подошли к человеку в хламиде, который склонился над одним из соломенных тюфяков.

— Ты! — позвал Мима. — Назови себя!

Человек не обратил на него никакого внимания. Разгневанный неуважением, Мима встал прямо перед ним.

— Отвечай же, а не то берегись!

Человек медленно поднял голову. Под капюшоном появилось его лицо. Оно оказалось невероятно худым; фактически это был череп с глубоко запавшими глазами и выступающими вперед зубами.

— Ты видишь меня? — спросил странный человек.

Мима опешил. Ему стало ясно, что это не заурядный прохожий!

— Конечно же, я тебя вижу! Я хочу знать, кто ты такой и что здесь делаешь?

Запавшие глаза, казалось, посмотрели на Миму внимательнее. Щель рта открылась:

— Я — Голод.

— Голод! — воскликнул Мима. — Это что еще за имя?

— Имя моей должности.

— Должности? — удивился принц. Он повернулся к министру: — Что ты на это скажешь?

Чиновник явно чувствовал себя неловко.

— Наследный принц, безусловно, голод налицо. Поэтому мы и здесь. Должен признаться, что не совсем понял ваш вопрос о должности.

— О должности, про которую толкует этот человек, именующий себя Голодом, — проговорил Мима злым речитативом.

Замешательство министра усилилось:

— Мой господин, я не вижу никакого человека.

— В-в-в-вот эт-т-т-тот! — вскричал Мима, позабыв про пение. Он протянул руку, чтобы дотронуться до изможденной фигуры, мало заботясь о том, что человек, вероятнее всего, был неприкасаемым.

Рука прошла сквозь тело, не ощутив ни малейшего сопротивления.

Ошеломленный Мима застыл на месте.

— Ты призрак? — спросил он.

— Я — воплощение Голода, спутник Войны, временно выполняю поручение Смерти, — ответила фигура.

— И никто больше тебя не видит?

— Не понимаю, почему ты видишь меня, — признался Голод. — Обыкновенно ни один смертный не может видеть или ощущать инкарнацию.

— Видишь ли, меня заботит бедствие, постигшее эти места, — пропел Мима.

— Мне необходимо узнать тяжесть положения и найти наилучший способ облегчить страдания людей. Не можешь ли что-нибудь посоветовать?

— Накорми свой народ, — ответил Голод со смешком, от которого бросало в дрожь.

— Как? У нас нет ни пищи, ни средств для распределения продуктов.

— Я не даю советов, а только делаю вывод.

— Что ж, тогда представь меня тому, кто выше тебя, — раздраженно сказал Мима, а его министр потихоньку пятился назад, полагая, что принц помешался.

Голод сделал некий магический жест.

— Я вызвал Танатоса, — промолвил он и стал растворяться в воздухе, пока не исчез.

Мима оглянулся и увидел отступающего министра.

— Подожди! — крикнул он, и чиновник, все еще очень обеспокоенный, остановился. — Я только что говорил с воплощением Голода, а сейчас буду беседовать с воплощением Смерти. Ты оставайся здесь.

— Как пожелает мой господин, — нервно ответил министр. Было видно, что он предпочел бы оказаться в любом другом месте.

В небе появилось облачко и возникла какая-то фигура. Она быстро приближалась. Это был красивый бледный конь, скачущий по воздуху без всяких, крыльев, на котором сидел всадник в плаще. Конь встал перед Мимой, и всадник спешился. Если Голод был невероятно худ, то Танатос оказался скелетом. Он протянул руку с пальцами-костями:

— Приветствую тебя, принц.

Мима пожал руку. Кости были голыми и твердыми.