С нами... КТО?!

– Твои родители после обратного изменения, конечно немного чураться тебя будут. Но это продлится недолго. Снова будешь с ними в церковь ходить. Другое дело, а будешь ли ты так же верить.

– Алекс, ты чего пришел? – спросил Игорь мальчика.

– А что, ты мне запрещаешь? – с улыбкой спросил мальчик, – я просто так зашел. На него посмотреть, – он показал рукой на Сашку, – надо же увидеть новый генотип.

– Ну, посмотрел? – угрюмо спросил Сашка, такое любопытство ему не нравилось.

– Ага, – кивнул мальчик, – всегда люблю что-то новое, а то скучно, – с этими словами он вышел из палаты, закрыв за собой дверь. Только сейчас Сашка понял, что совершенно не заметило как Алекс вошел. Васька перестал плакать и сел на кровати задумавшись.

– Не, «как раньше» не будет, – твердо сообщил Васька, – от Бога я, конечно, не откажусь, но когда и как молиться – буду решать сам. Вот они мне все талдычили истории из Евангелия, заповеди, а как я в черта перекинулся – сдрейфили. И что тогда все их заповеди и вера стоят, если они просто подумать отказываются? В чем я виноват? Договора с Сатаной не подписывал, душу не продавал, на работу в ад не устраивался, чертом тоже становится не хотел. Это.. Это как отказаться от больного родственника только потому, что он заболел.

– Догматики они у тебя, верят, а думать не хотят, – согласился Игорь.

– Верно, о чем я и говорю, – ответил Васька и, помолчав, добавил, – но я их все равно люблю. Они же мои папа и мама. От родителей тоже нельзя отказываться.

– Саш, ты вроде в Дальний корпус собирался, – сказал Пашка, когда Васька окончательно успокоился, – я уже иду.

– Да, я с тобой, – ответил Сашка.

– Слышьте, я тоже пойду… до магазина, купить кое-что хочу, – вызвался Игорь.

– И я, вместе веселее, к тому же у меня газировка кончилась, – совсем другим тоном сообщил Васька и улыбнулся. Пашка ничего не ответил, но по его виду было понятно, что он не возражает.

«Ну компашка у нас собралась, – подумал Сашка вместе с ребятами идя по отделению, – ангела только не хватает».

– Слышь, Паш, а ты этого Алекса знаешь? —неожиданно спросил Игорь.

– Нет, я его вообще впервые видел, – равнодушно ответил Пашка, на ходу поправляя длинные волосы. Заметив это Васька посоветовал:

– Паш, а что ты их просто не обрежешь? Они же тебе вроде мешают, и вообще сделай нормальную стрижку. Как у мальчишки.

– А сиськи, тоже обрезать? – раздраженно ответил Пашка, и более миролюбиво объяснил, – волосы срезать бесполезно. Два дня и новые отрастают. Жрать только сильно захочется. Ты что не знал об этом?

– Не-а, – простодушно ответил Васька.

– Ну ты когда перекидывался, тебя что не кормили, такими вот пластинками, подслащенными, чтобы рога и копыта крепкими стали? – спросил Пашка, – коржики напоминают.

– Не помню, вроде кормили, – ответил Васька.

– Слышь, Игорь, – решил сменить тему Сашка, – а что ты об этом Алексе спросил?

– Да странный он, – Игорь замялся, как-будто ему было неудобно говорить на эту тему, – знаешь его прозвище? – Сашка в ответ отрицательно помотал головой, – Амэн. Это аминь по-латыни. Мы, православные, произносим в конце молитвы аминь, а католики – амэн. Дословно означает – «да будет так».

– И что? – не понял Сашка, – мало ли разных кличек бывает.

– Ничего, – ответил Игорь, – но он впервые пожал мне руку, тогда, в коридоре. И тебе кстати тоже. Ни до ни после..

– Погоди, Игорь, – перебил его Пашка, – а что ты на этом парнишке так зациклился? Он что тебе нравится? – с легкой насмешкой спросил он.

– Ты мне больше нравишься, я девчонок предпочитаю, – не оставил выпад без ответа Игорь, – и фигуристых! Ты как раз под этот типаж подходишь.

– Подружку себе заведи, – огрызнулся Пашка, – только вот не знаю, волчара или псина тебе больше подойдет.

– Хватит вам, – примирительно сказал Сашка, – вот магазин. Ну мы пошли.

– Может тебе купить чего? – спросил Сашку Васька, а Игорь не говоря ни слова сразу направился в магазин.

– Сок купи, – попросил Сашка, – виноградный, что-то захотелось.

– Какой? – уточнил Васька.

– Ушастого поросенка.

– Вим-Биль-Дан чтоли?

– Ага, его.

– Ну тогда я пошел, – сказал Васька и направился за Игорем.

Магазин зазывал различной светящейся рекламой. «Обувь для копыт, любые размеры», «Чехлы для крыльев зимние и осенние, большой выбор моделей и расцветок», «Пошив чехлов для хвостов на заказ», «Костюмы и аксессуары для любых генотипов изменений! Недорого». Также не забыта была и другая сторона жизни перекинувшихся: «Бестселлер „Быть чертом не так уж и плохо“», «Советы перекинувшимся, как сделать деньги на ваших изменениях», «Как обратить недостатки в достоинства, советы профессионального психолога». Сашка с отвращением отвернулся, цену всем этим книжонкам, не отличающимся от статей в желтой прессе он знал.

– Что, читал эту муть? – проследив за его взглядом спросил Пашка, когда они пошли дальше.

– Да. Мура полная, – презрительно ответил Сашка, – сами не знают о чем пишут. Спутали тип кошки и оборотня. У кошки слух, а у оборотня нюх обостряется, а не наоборот. И кошка не может видеть в полной темноте, у нее не прибор ночного видения. В тепловом спектре она не видит.

– А ты откуда знаешь? – спросил Пашка, выходя из корпуса на улицу.

– Да в классе у нас одна в кошку перекинулась, вот и рассказала, – ответил Сашка.

Некоторое время они шли молча.

– Слушай, а все-таки, с кем ты там хочешь встретиться? – осторожно спросил Пашка, – ты не подумай. Я не просто так спрашиваю. Там... сложные случаи лежат. Психологи с ними работают. Кто-то просто боится своего нового, пусть и временного тела, кто-то реакции на изменение друзей и родных. Друзья и знакомые ведь разные бывают. И дело не в этих двух месяцах, потом ведь могут не отстать и при каждом удобном случае припомнить. Ко всему прочему – вопросов дурацких не оберешься.

– Что, так все сложно? – опешил Сашка.

– Тебе трудно понять, – начал объяснять Пашка, – для одних перекидка, как два пальца…, а у других до попыток самоубийства доходит.

– Серьезно? – не поверил Сашка.

– Да уж не прикалываюсь наверно, – ответил Пашка, – люди разные, характеры и психика – тоже.

– Я к парню одному, вернее к девчонке, – запинаясь признался Сашка, – у нее такой же случай как у тебя, но наоборот.

– Это Юлька чтоли? Тогда понятно…, – согласился Пашка, – да, тот еще случай, она младше меня, и затворница не дай Боже. Даже в столовку есть не ходит, ей медсестры еду в палату носят. В Дальнем корпусе ведь выбор есть или ешь в общей столовой со всеми или тебе прям в палату обед приносят. Психологи конечно всех стараются уговорить есть вместе, чтобы мы меньше стеснялись и раскрепостились. Но никто не заставляет. Я пару раз приходил, а потом отказался, сидят все, насупившись, носами в тарелки уткнулись и едят молча. У каждого свои проблемы, и чужие его мало интересуют.

– Ясно, – протянул Сашка, – ты не подумай, я понимаю. Мне поначалу тоже немного страшно было. То есть к перекидке я был готов, даже в девчонку, а когда мне сказали что я новый генотип, то обидно стало. Чем я хуже других?

– У тебя то все нормально, – махнул рукой Пашка, – ты считай и не перекидывался.

– Не скажи, – возразил Сашка, – врач сказал, что через день два у меня преобразования окончатся и гормоналка выйдет на какой-то там уровень. Я так и не понял что это значит. А еще назначили сегодня вечером обязательною консультацию у психолога.