С Невского на Монпарнас. Русские художники за рубежом

По-моему, восемь строчек кратенького письма, окрашенного печальной чеховской улыбкой, стоят иного рассказа, и я невольно вспоминаю их каждую зиму, спускаясь по ступенькам от городского вокзала и проходя по улице Гуно мимо былого русского пансиона к английской набережной, Променад дез Англэ. Да и чеховский портрет Браза вспоминаю, как раз в Ницце Осип Эммануилович Браз и написал окончательный его вариант. А заказан был портрет Третьяковым, для его галереи — это была для молодого художника немалая честь. Хотя Бразу было в ту пору всего 25 лет, П. М. Третьяков еще и до того купил у него портрет Е. Мартыновой, который был отмечен премией Московского общества любителей художеств. Так что, прежде чем проделать несложный пятиминутный (к тому же под гору) путь от вокзала к русскому пансиону в Ницце, молодой художник Осип Браз уже успел завершить нелегкий путь ученья и созревания, о котором расскажу вкратце.

Родился он в Одессе, учился в Одесской художественной школе, окончил ее с медалью, а потом три года проучился в Мюнхене у знаменитого Холлоши (у которого учились и Добужинский, и многие другие русские художники) Посещал он также в Мюнхене класс рисунка в местной Академии художеств.

С 1894 г. Браз учился живописи в Париже, жил в Амстердаме и в Гааге, дотошно изучал старых голландских мастеров. А в 1895 г. Браз вернулся в Россию и поступил в Академию художеств к Репину. Как справедливо отмечают биографы, от Академии ему больше всего нужен был диплом, потому что без диплома ему, иудею, в русской столице жить воспрещалось. Если помните, даже прославленного Бакста, кавалера ордена Почетного легиона и без пяти минут русского академика, в два счета выгнали из Петербурга, как только он после развода с женой вернулся из лютеранства в иудейство.

Трудолюбивый искусник Браз написал автопортрет, а также портреты Кардовского, Рушица и Мартыновой, после чего, в 1896 г. получил звание классного художника I степени и гарантию того, что его из столицы не выгонят.

В девяностые годы Браз создает цикл портретов своих коллег-художников, а в 1987 г. начинает, по заказу Третьякова, работу над чеховским портретом, который и поныне считается лучшим портретом писателя. Так что, в курортной Ницце на скромной рю Гуно, которая кишит нынче африканскими лавками, найдешь не только следы русских писателей Салтыкова-Щедрина и Чехова или следы политических деятелей Ковалевского и Ульянова-Ленина, но и следы художника Осипа Браза, которому судьба сулила еще не раз возвращаться во Францию, но кто мог это все предсказать в том мирном 1897-м…

Завершив работу над портретом Чехова, молодой, но уже маститый живописец Браз, возвращается в Петербург и, начиная с 1900 г., дает в своем ателье на набережной Мойки частные уроки живописи. Одна из его учениц, родственница Бенуа (рожденная Лансере) Зинаида Евгеньевна Серебрякова стала с годами воистину прекрасной портретисткой. Другая, Ангелина Белова, встретила на свою беду в Бельгии мексиканского художника Диегу Ривера, вышла за него замуж, потом была им брошена, но на шестом десятке лет уехала в Мексику и прожила там в трудах до девяностолетнего возраста, став вполне знаменитой за океаном…

У Браза было много учеников также в Рисовальной школе Общества поощрения художеств, да он и сам долго не переставал учиться. С 1907 по 1911 г. он жил во Франции и там испытал влияние французского авангарда, что заметно в его тогдашних крымских, бретонских и финляндских пейзажах.

Еще в 1900 г. Браз сближается с Александром Бенуа, входит в объединение «Мир искусства» и даже исполняет в нем функции казначея. Как и другие мирискусники, он состоял одно время в Союзе русских художников, но в 1910 г. вместе с Бенуа, Добужинским и другими вышел из Союза, а с 1911 г. регулярно участвовал в выставках «Мира искусства». В 1914 г. Осип Браз становится академиком.

Как и сам Бенуа, как и большинство петербургских художников, Браз вполне оптимистически встретил не только революцию, но и октябрьский большевистский путч. Он продолжал писать натюрморты и портреты, правда, пока не большевистских вождей, а коллег-художников: написал, в частности, портреты Константина Сомова и Мстислава Добужинского.

С былым главой мирискусников Александром Бенуа Браза сближала (и разделяла) страсть (и соперничество) коллекционеров, всепоглощающий интерес к искусству и политике, сложности, связанные с войной (у Браза и Бенуа жены были немки). В интереснейшем дневнике А. Н. Бенуа за 1916–1918 гг. имя Браза попадается то и дело. Вот некоторые из тогдашних дневниковых записей, сохраненные и преданные гласности Александром Бенуа, как свидетельство о психологии маститых столичных художников, застигнутых российской катастрофой, но пока еще даже не подозревающих о ее размерах:

«Среда, 5 октября (1916 г.)

… К четырем с Акицей (жена Бенуа Анна Карловна — Б.Н.) у брата (художника Осипа Э. Браза). Показывал свои летние этюды. Они свежее прежних, много новых приобретений среди его старинных картин. Почти исключительно голландцы.

…Четверг, 2 февраля (1917 г.)

… Заходил к Бразу. Ну как он может верить, что приобретенная им недавно «Голова воина» — Рембрандта?! Это явная подделка, и даже плохая. На всякого мудреца довольно простоты…»

Примечание автора дневника:

«Вскоре тогда же обнаружилось, что и эта голова, и другой еще, тоже приобретенный («по случаю») Рембрандт — работы известного антиквара и изготовителя фальшивок Вечтомова».

«Среда, 1 марта (1917 г.)

… В 11 ч. пришли Браз и Аллегри — оба почти сияющие и даже на радостях принявшие какую-то прокламацию, подписанную Родзянко, за объявление «Республики». Спрашивается, чему они радуются? Им-то какая польза будет от того, что у нас вместо упадочной монархии водворяется хаотичная республика?

… Браз рвет и мечет по адресу полиции, с которой у него как у еврея, вероятно были какие-то свои счеты. С другой стороны, каждый из них рассказывает по анекдоту (едва ли вполне достоверному), рисующему добродушие и здравый смысл солдата (пойдет теперь эта идеализация «народа»). Браз, кроме того, рассказал со слов одного гардемарина, в больших подробностях про взятие штурмом морского корпуса…»

«Четверг, 2 марта (1917 г.)

… Стены Литовской тюрьмы («замка» представляют самое печальное зрелище… Браз видел пожар тюрьмы вблизи…»

«Среда. 5 апреля (1917 г.)

… К обеду финны: Риссанен… Еренфельдт… Энкель, а из русских Нарбут, Добужинский, Шмаков. Позже подошли Браз с женой, Саша Яша (А. Яковлев — Б.Н.), Анна Петровна, в полночь — Галлен с сыном, генерал Лоде и Каянус… Мне душу вывернул Браз, тоже теперь вдруг забеспокоившийся, чтобы немцы нас не заселили… Общее возмущение против Ленина. Напротив, в сердцах наших большевичек — тот же Ленин сменил Керенского. Сколько еще предстоит пакости, пошлости и крови! И все это построено на таком безмозглом и бессовестном брюзжании буржуазных салонов…»

«Среда, 26 апреля.

… Анна Петровна распространяет теперь слухи, что Ленин привез от Вильгельма 70 000 000 руб. и прямо швыряет их на митингах в народ. Браз … тоже не прочь этому верить. Забавно, что хотя он теперь «вояка до конца», хотя он читает все газеты и даже «Правду», однако ровно ничего не знает из того, что творится…»

(Бенуа был в ту пору яростным защитником Ленина и клеймил «агитаторов буржуазии», вроде милой Анны Петровны Остроумовой-Лебедевой — Б.Н.).