С открытым лицом

Полиция вышла на нас по следу Джорджио Семерии и при частичном содействии Марко Пизетты.

Семерия был товарищем по Столичному политическому коллективу, который служил в армии, когда мы основали «Бр». Как только его демобилизовали, он попросился работать с нами, но, очевидно, полиция следила за ним. Мы предложили ему снять магазин на улице Боярдо, где мы хотели устроить что-то вроде секретной базы, оборудованной для того, чтобы спрятать похищенного человека. Для каменной кладки и ремонтных работ Семерия привлек Пизетту, который, как я уже упоминал, разыскивался полицией за взрывы в Тренто и просил меня помочь ему скрыться.

Однажды полиция пришла в магазин, где в качестве каменщика стоял только Пизетта. Следователи узнали его и, поскольку на его плечах лежало довольно тяжелое обвинение, подставили его и убедили сотрудничать. Но он мало что знал и даже не рассказал им всего, что знал. Как только его выпустили, он позвонил нам и сказал: «Послушайте, я должен был поговорить, я говорил им эти вещи, но я не сказал им; извините, не принимайте меня за информатора, но вы доставили мне много неприятностей, я не хочу попасть в тюрьму из-за вас...». И с этого момента он исчез.

Однако того, что раскрыл Пизетта, было достаточно, чтобы в нескольких наших квартирах, где полиция пыталась устроить засады. Но они всегда прибывали на место происшествия слишком рано или слишком поздно. Сосед, знакомый в этом районе, каждый раз вовремя предупреждал нас о полицейском движении вокруг наших домов. И нам удавалось проскользнуть сквозь сеть. Арестовали только Семерию.

Нам повезло, но мы понимали, что нужно немедленно бежать». Маргерита, Франческини, Моретти, Морлакки, я и другие товарищи по группе — в то время нас было дюжина человек, но вокруг нас было несколько сотен сочувствующих — бросили свои дома, машины, одежду, все имущество и, практически без гроша в кармане, бежали из Милана.

Силы порядка в том мае 72-го года были на волосок от того, чтобы поймать нас всех. Если бы они это сделали, то БР были бы пресечены в зародыше. Вместо этого, с того момента, они стали вооруженной группой, временно находящейся в бегах, но по-настоящему подпольной.

IX — У ворот Мирафиори

Вы все вместе бежали из Милана?

Каждый сам по себе, или, как в моем случае, небольшими группами. Вместе с Маргеритой я встретился с Франческини на площади Наполи: «Полиция у нас дома, — сказали мы ему, — мы едва спаслись». «Они пришли и ко мне», - ответил он. Тогда мы решили сразу же отправиться, все трое, на автобусе в район Лодиджано, где жил один из наших товарищей, Пьетро Бертолацци, в то время еще не действующий бригатист. По пути мы также подобрали Пьерино Морлакки, который также был спасен из ловушки благодаря наводке пожилого консьержа.

Бертолацци забрал нас в старом Millecento, в который мы едва влезли: «За нами гонится полиция, мы в ваших руках, у вас будет хижина для нас, чтобы спать...». Он отвез нас в свой старый фермерский дом в Пьянелло Вальтидоне, в глубинке Пьяченцы. Переведя дух и восстановив связь с остальными через нашего провиденциального спасителя, который мог свободно передвигаться, так как был неизвестен полиции, мы начали думать, что делать.

Охота, изоляция в отдаленном фермерском доме, какой шанс вы себе дали?

Именно над этой проблемой мы стали размышлять и колебаться в течение трех месяцев: до июля 72-го.

С одной стороны, ситуация была однозначно мрачной: Фельтринелли мертв, «Зазор» практически исчез, французские товарищи из «Нового сопротивления» разбиты, Андреас Баадер, Ульрике Майнхоф и другие немецкие боевики «Раф» почти все арестованы... Разумная оценка заставляла нас думать, что опыт вооруженной борьбы в Европе более или менее провалился, и у нас не было другого выбора, кроме как тянуть весла в лодке, пока мы еще могли.

С другой стороны, именно в то время распространенная в движении позитивная реакция на убийство комиссара Луиджи Калабрези создала благоприятный контекст для вооруженной борьбы. И, прежде всего, мы получали настоятельные просьбы не сдаваться с заводов, Pirelli, Siemens, Alfa, где мы активно работали. Кроме того, группа рабочих из Fiat Mirafiori попросила о встрече с нами.

Это был решающий стимул. Я отправился в Турин вместе с Маргеритой. Мы долго беседовали с двумя «делегатами», которые очень настойчиво убеждали нас открыть новый фронт в Fiat. «Вы не можете больше ездить в Милан, потому что там о вас слишком много знают», - так они рассуждали: «Так приезжайте сюда, где нас много и мы полны решимости двигаться».

Вернувшись в свое убежище — из Пьянелло мы переехали на небольшую виллу недалеко от Римини, — мы обсудили предложение и решили попробовать еще раз. Мы с Маргеритой должны были переехать в Турин, а Франческини и Бертолацци, разыскав Моретти, который все еще числился пропавшим без вести, должны были попытаться поставить организацию на ноги в Милане.

Итак, летом 1972 года БР прибыл в Fiat.

Сначала приехали только я и моя жена. Мы поселились в квартире рядом со стадионом «Филадельфия»: первый подпольный дом, снятый под вымышленным именем. В течение нескольких месяцев мы изучали ситуацию. Мы изучали неровную географию самоорганизации рабочих в Мирафиори. Мы установили контакты с Potere operaio, которая была внепарламентской группой, наиболее представленной в Fiat.

Мы убедились, что вокруг нас есть рабочий район — единственный, который интересовал нас в то время — действительно очень воодушевляющий и боевой, что привело нас к новому типу размышлений. Если мы хотим двигаться вперед на этой территории, подумали мы, мы должны изменить понимание нашего присутствия на фабрике и наших отношений с другими компонентами движения. Так начался пересмотр роли «бригад» внутри и вне завода, разделение на «полюса» и «колонны» с развитием настоящей подпольной групповой компартизации.

Каковы были ваши первые действия в Турине?

Вначале мы посвятили себя организации практически ежедневных «листов борьбы». Написанные изнутри отделов, они рассматривали рабочий цикл и его критические точки, информировали о росте борьбы рабочих, выпускали призывы и повестки о собраниях. Мы распространяли многие сотни таких листков, которые затем собирались в «дневники борьбы», опубликованные в контр-информационных газетах. Тем временем некоторые «синие комбинезоны», близкие к Potere Operaio, такие как Кристофоро Пьянконе и Лука Николотти, стали нашими боевиками. К нам также присоединился Анджело Басоне, один из молодых лидеров секции PCI внутри Fiat.