С открытым лицом

Это был адский период, когда я дошел до грани крайнего душевного смятения. Чтобы спастись, я чувствовал, что должен цепляться за писательство. У меня странный опыт, говорил я себе, я хочу записать его и подумать о нем: так я начал заполнять множество тетрадей всем, что я делал и чувствовал. В остальном моя жизнь также имела приятные и интересные стороны. Я жил на виа Пре, в квартале контрабандистов и проституток. Многие из них были друзьями, добрыми, даже ласковыми. Они смотрели на меня как на существо из другого мира: странного парня, который пишет и часами сидит над книгами. Потому что в то время, помимо заполнения тетрадей, я читал все — от Кестлера до Керуака, от Бодлера до «Малого дневника» Эко.

У меня также был роман со студенткой, дочерью сицилийского грузчика. Ее звали Мария, она была миниатюрной девушкой с длинными душистыми волосами и глубокими черными глазами. Я часто подходил и ждал ее по дороге из вечерней школы. Думаю, я был влюблен в нее почти год.

Наступил день, когда мой друг больше не мог выносить алкоголь и метедрин. Он упал в обморок и был госпитализирован. В тот вечер я оказался без него, бродя по Генуе, и начал задаваться вопросом, в чем смысл опыта, который стал лишь разрушением для меня.

Ладно, чему я должен был научиться, я научился, сказал я себе. И я решил, не раздумывая, закончить эту главу в своей жизни.

За тот год я научился очень многому. Реальности маргиналов, психологии искусства выживания, опасной притягательности саморазрушения и, прежде всего, глубокому чувству солидарности, которое можно передать людям в отчаянный момент жизни.

В течение нескольких часов я решил изменить салю жизнь. На том этапе, на котором я находился, это было не очень сложно.

Мне вспомнился разговор, который я затеял с геодезистом из Italsider в баре возле порта: «Ты, парень с такими странными интересами, — сказал он мне, — знаешь ли ты, что в Тренто открывается новый социологический университет? По-моему, тебе стоит туда поехать, это то, что тебе нужно».

Я вспомнил то интервью, и мне понравилась идея Тренто. Я даже не знал, что такое социология, но для меня Тренто соответствовал образу гор. И потом, это было далеко от Генуи.

Я побежал в больницу, чтобы попрощаться со своим другом. У него не было ничего, кроме щедрости. Но и этого было много. Я поблагодарил его

«Я закончил здесь, я ухожу, не знаю куда, не знаю, что делать, но я ухожу», — сказал я ему. Я обнял его с большой нежностью, пообещав, что мы еще увидимся. И, лёгкий как перышко, я сел на поезд до Тренто.

Тренто как Беркли

В настоящее время существует мнение, что университет Тренто был преддверием 68-го года и кузницей того подрывного движения, которое должно было вылиться в «Красные бригады». Это так только отчасти, потому что для меня 68-й не был годом, прожитым с особой интенсивностью, и в «Красных бригадах» сходились и другие компоненты, помимо трентинского. Но об этом мы поговорим позже.

Однажды вечером в июне 62-го я приехал в Тренто с пятьюдесятью тысячами лир в кармане, с определенной страстью к литературе, ничего не зная о политике, не говоря уже о социологии. Поскольку я уже привык не ложиться спать, я начал бродить по городу, который, в отличие от Генуи, был необычайно чистым и опрятным. Разрисованные дома, ухоженные клумбы, залитые лунным светом горы — все это казалось мне раем. Это место для меня, решила я мгновенно.

Сначала мне нужно было подумать об организации своего существования. Утром в баре «Италия» на центральной площади я заказал капучино и сказал официанту, что ищу работу. «Если вы в состоянии, то здесь есть чем заняться». Он предложил мне пойти и спросить в отеле «Панорама», расположенном прямо над центром города: «Скажите, что вас прислал Эрмес, они вас попробуют...».

В «Панораме» меня встретили так, как будто только и ждали: «Вы как раз вовремя, мы дадим вам одежду, можете сразу приступать». Я не раздумывал: жилье, питание, одежда и хорошая зарплата — работа официантом там была легкой прогулкой, которая продолжалась несколько месяцев. В университете все было еще лучше. Когда я явился на зачисление, клерк объяснил мне, что с моим средним баллом я имею право на стипендию. Я подал заявление, и стипендия была получена.

Бесплатный университет, бесплатное проживание в красивой вилле в стиле модерн в деревне Виллаццано, вокруг горы, по которым я планировал большие походы: я понял, что первое впечатление, возникшее у меня в ночь приезда, было верным: это действительно был рай.

В первые дни я много слушал и был очень тихим. Тем не менее, я бы сказал, что с точки зрения формирования личности, это был самый важный период моей жизни. В том смысле, что эта среда стимулировала необыкновенный вызов самому себе. Вызов в том, чтобы быть в состоянии выдержать интеллектуальное соревнование, из которого можно было либо выйти в высшую лигу, либо отойти на второй план.

Самым эффективным стимулом было постоянное противостояние с такими студентами, как Мауро Ростаньо, Марко Боато, Марианелла Склави[15]. Персонажами, которые занимали в университете ведущее место в плане интеллектуального зрелища.

Сначала с Марианеллой. У нас был общий интерес к Сартру и страсть к психодрамам и социодрамам. Она смеялась в неподражаемой манере, всем телом, и это скрашивало наши интеллектуальные приключения. Потом я встретил Мауро Ростаньо.