С первой неприятности. Не отпущу

– Я… мне было неприятно видеть всё это и слушать, но я понимаю…

– Дженни, только не плачь из-за всего этого. Слышишь? – перебил её, резко сев в кровати, ведь услышал, каким сдавленным от подступающих слёз стал голос. Твою мать! – Верь только мне, моим словам, что говорю тебе лично. А лучше вообще ничего не смотри и не читай. Ещё чуть-чуть, малышка, и всё закончится.

– Я знаю-знаю! – рассмеялась она, шмыгнув носом. – Я верю тебе, Ник. Эта ревность… уф, я просто не думала, что такая ревнивая!

Её смешное пыхтение и тихий смех меня немного расслабили. Вновь заулыбался, слушая её и представляя.

*****

На следующий день занятия для нашей команды отменили. Генеральная репетиция, а, вернее, тренировка, где мы отрабатывали и закрепляли утверждённые тренером схемы игры. Целый день измождённой тренировки и результат – в восемь часов вечера я валюсь с ног, а голова вот-вот обещает разорваться. Но всё-таки я не оставлял надежды на свидание с моей Дженни, у которой очень хорошо получалось восстанавливать мои силы. И я так хочу её, дьявол!

Но секс перед матчем у нас строго запрещён. Этот пункт соблюдают не все спортсмены, но на своём опыте я убедился в значимости такого правила. В нашей команде перед каждым матчем все резко становятся монахами, поддерживая тренера, льющего речи о контроле.

Я оставлю это желание до конца завтрашнего матча, ведь мысли о подобной награде за победу нехило будоражат и дополнительно мотивируют. Поэтому сегодня я рассчитываю лишь на волшебное действие просто от Дженни в моих объятиях.

Но подъехав к своей резиденции и набрав её номер, я услышал лишь раздражающие гудки. В голове резко всплыло воспоминание о том, что сегодня Дженни с этим белобрысым собирались записывать песню.

Я вздохнул и, откинув голову, прикрыл глаза.

– Вот чёрт…

Глава 8.

Часть 1.

Допев последнюю строчку, я медленно открыла глаза. По другую сторону звуконепроницаемого стекла Дени, который озадаченно тычет по кнопкам аппаратуры звукозаписи, и Кайл. Не отрывая от меня взгляда, он поднял большой палец вверх, заставив меня этим смущённо рассмеяться. Ну вот и сделан ещё один маленький шажок навстречу мечте.

Сняла наушники и вышла к ребятам.

– Чёрт-чёрт, Дженни! – взволнованно пробубнил Дени.

Обеспокоенно нахмурившись, я подошла ближе к другу и заглянула в экран одного из трёх огромных мониторов.

– Что там?

Дени нервно рассмеялся и поднял на меня полные вины глаза.

– Да тут так много кнопок! И я, похоже, немного запутался… чёрт! По-моему, твой голос… не записался…

– Что?! – ошарашенно вылупила я глаза. Но часовая проделанная работа тут же поднял во мне волну возмущения. Я схватила со стола тетрадку и с воплем накинулась на друга, из-за чего он забегал кругами по маленькой комнатке. Не останавливалась ни на секунду, кричала и замахивалась снова и снова. – Ты же чёртов гений! Так какого фига я простояла там час, а ты только сейчас заметил, что ничего не записывалось?!

Краем сознания заметила, как Кайл откинул голову и беззастенчиво заржал. И даже это меня не отвлекло от мести. У-у-у-у, какая я злая!

– Прости-прости! Я обязательно разберусь, и всё будет пальчики оближешь! Только, пожалуйста, Дженни, не бей меня! – смеясь, выкрикнул Дени и в очередной раз увернулся от удара.

Я резко остановилась и пыхтя упала на стул рядом. Но возмущаться не перестала.

– Нам же предлагали помощь! А ты: «Нет-нет! Зачем нам помощь, когда есть я?»!

Когда мы пришли к обговорённому времени, один студент, изучающий звукозапись, предложил нам всё показать и помочь разобраться. Но, как всегда, самоуверенный в своих знаниях Дени с гордо поднятой головой и каменной миной «послал» того студента.

– Успокойся, Дженни. Первая запись комом, с кем не бывает? – обнял меня Кайл за плечи и легонько похлопал всё ещё посмеиваясь. Он не в первый раз наблюдает перепалку между нами с Дени. И почему-то ему всегда подобное зрелище кажется забавным.

Слова Кайла не потушили пожар злости внутри меня. Я прищурилась, смотря на Дени, и махнула ему рукой.

– А ну-ка садись и разбирайся, у нас ещё сорок минут!

Похоже, одну песню мы будем записывать месяц. А то и больше. Учитывая редко свободную от занятий студию и то, что наши голоса записываются отдельно. Благо фонограмма музыки уже есть. Также с учётом, что наших познаний в звукозаписи недостаточно для того, чтобы сделать трек качественным. Вся надежда была на Дени…

Который сейчас только потирал затылок и снова нервно посмеивался, вновь вынуждая меня закипать.

– Я… эм… мы с Тиной договорились ненадолго встретиться. Я планировал сейчас быстро съездить до неё…

Две секунды я прожигала его взглядом, а потом зловеще-тихо прохрипела:

– Лучше беги…

Не отводя от Дени своего гневного взгляда, медленно встала со стула и стала нащупывать на столе своё орудие пытки.

Но Дени, быстро схватив свой рюкзак с диванчика у двери и кинув «до завтра», ретировался.

– Ну как так можно?! Мы же договаривались! – со стоном я снова упала на стул.

Кайл опустился на корточки напротив и взял меня за руки со своей ободряющей улыбкой.

– Эй-эй, у нас есть время, не нужно так переживать. В следующий понедельник снова будет «окно», и мы сможем поработать. Только нужно заранее подготовиться и побольше изучить, а, возможно, и попросить у кого-то помощи.

Я вздохнула и слабо улыбнулась.

– Да, ты прав. Возможно, попросим помощи у того студента…

После моих слов пристальный взгляд Кайла снизу стал нечитаемым. Моя улыбка медленно сползла от воцарившейся такой громкой тишины, лишь наше отчего-то напряжённой дыхание отчётливо сейчас слышалось.

Но вскоре Кайл тяжело сглотнул и осипшим голосом тихо принялся цитировать:

– *У сердца с глазом – тайный договор:*

Они друг другу облегчают муки,

Когда тебя напрасно ищет взор

И сердце задыхается в разлуке…*

После четырёх строк я застыла, ощутив, как в горле до невозможности пересохло. Будто шею обмотали колючей проволокой и нет возможности ни вдохнуть, ни выдохнуть. Шипы впились в плоть и при малейшем движении дерут горло изнутри. Спустя двухсекундную заминку, Кайл переместил свою ладонь чуть выше моего запястья и продолжил резать меня взглядом своих льдисто-голубых глаз.

– *Твоим изображеньем зоркий глаз

Дает и сердцу любоваться вволю.

А сердце глазу в свой урочный час

Мечты любовной уступает долю.

Так в помыслах моих иль во плоти

Ты предо мной в мгновение любое.

Не дальше мысли можешь ты уйти.

Я неразлучен с ней, она – с тобою.

Мой взор тебя рисует и во сне

И будит сердце, спящее во мне.* (Уильям Шекспир Сонет 47 – прим. авт.)

Каждое его слово словно хлестало меня. С каждым его словом моё тело всё больше немело от того, как он смотрел и как говорил. Это всё не оставило сомнений, он признаётся мне в своих чувствах. С тем как он замолчал, с моих губ сорвался колючий вздох.