Чтение онлайн

ЖАНРЫ

С приветом из другого мира!
Шрифт:

– Не встретишь, – пообещал он, не подтверждая мою догадку, но и не опровергая существование такого прохода.

– Дверь помечена крестиком?

– Доброй ночи, Ивонна, – откровенно выставил он меня за ту дверь, которая крестом как раз помечена не была, но даже без меток вход в нее теперь действительно оказался воспрещен.

Если подумать, не очень-то и хотелось.

– И вам крайне тихой ночи, дорогой супруг.

Я пообещала себе, что чуток понервничаю и пожалею себя, пока возвращаюсь в покои, но с истерикой не сложилось. Вдруг выяснилось, что варейское вино не только крепкое, но и

коварное: голова кружилась, в теле образовалась приятная легкость. Во хмелю надо ловить момент и радоваться, никак не истерить! Вот завтра, когда наступит похмелье, можно страдать и наносить миру тяжелые моральные увечья. А темным магам, владельцам замов и красивых мертвых озер, совсем не моральные.

В середине освещенного коридора меня внезапно повело в сторону. Алкоголь выплеснулся из графина на пол и немножко на подол кружевной сорочки. Я схватилась рукой за раму картины, прислоненной к стене. Простыня начала слезать и постепенно открыла портрет Ивонны. С замазанной чем-то черным физиономией и двумя дырками для глаз!

– Вот теперь совсем обидно… – процедила я, разглядывая этот портрет банковского грабителя.

Видимо, от возмущения в голове сложился план, как прописаться в замке и не оказаться в Найри. Возможно, место и неплохое, но название мне категорически не нравилось.

В гостиной на женской половине по-прежнему царил бардак. Половина сундуков осталась не разобранными. Складывалось странное впечатление, что вещи из них пытались выползти на свободу: свисали рукава, торчали полотенца и вылезали длинные шелковые чулки всех цветов радуги. После поисков папки с чистой бумагой и шкатулки с письменным набором комната вообще погрузилась в хаос, но беспорядок, еще этим вечером бесивший неимоверно, вдруг стал не самой большой моей проблемой.

Устроившись за столом, я размяла шею и начала строчить! Писала по-русски, быстрым и твердым почерком, не пытаясь изображать местный диалект. На втором листе, когда ночь разменяла третий час, за спиной раздался инфернальный шорох.

Я резко оглянулась через плечо. За спиной привидением застыла растрепанная Рая в широкой ночной сорочке до самого пола. Клянусь, чуть инфаркт не поймала!

– Хозяйка, ты чего, завещание пишешь?

– Побольше подкрадывайся со спины и придется написать, – укоряюще проворчала в ответ. – Я готовлюсь к серьезным переговорам. От них зависит наша временная прописка в замке. Начнем с малого, потом до постоянной доберемся. Сейчас, главное, не спугнуть!

– Кого? – Горничная вдруг принялась нервно теребить завязки на вороте сорочки.

– Этого афериста.

– Которого из четверых? – осторожно уточнила она.

– Того, который умеет колдовать. Остальные, мне кажется, что-то подозревают…

– Ты о муже говоришь?

– Ага, муж… объелся груш, – сцедила я одну из любимых бабулиных поговорок и посмотрела в исписанные листы.

– Хозяйка, груши вообще ни при чем, – ни с того ни с сего уверенно заявила Рая.

– В смысле?

– Твой муж за ужином объелся конины… оленины! Отнести ему целебных травок?

Объяснять Раисе, что ей была передана уникальная народная мудрость из другого мира, я посчитала лишним и мрачно усмехнулась:

– Отнеси, сердобольная наша. Травок. Для великодушия. Может, завтра другим человеком проснется.

Горничная поменялась в лице.

– Хозяйка, что ж выходит… он тебя обидел? Помоги двуединый! Этот проклятый колдун тебе что-то сделал?!

Да что он мне сделает?

А мог бы! Сейчас лежала бы довольная под подтянутым мужским боком, а не придумывала план, как остаться замужней, пока нас не разлучит смерть. Или другие убийственные форс-мажоры.

В голове снова прогрохотало слово «развод» и захотелось прихлебнуть вина.

– Ты, поди, еще плакала? – допытывалась жалостливая горничная.

– Раиса, с чего мне плакать? Я сама кого хочешь обижу, – назидательно проговорила я. – Потом догоню и еще раз обижу. Для профилактики рецидивов.

– Чего? – Она озадаченно моргнула.

– Слушай! – окончательно потеряв умную мысль, я с раздражением помассировала виски, но умная мысль не вернулась, а от нее, между прочим, зависела моя хорошая жизнь в новом мире. – Сделай милость, притворись до утра немой. А еще лучше спящей.

В офисе все знали: если Мария Александровна, грозно сведя брови, пристально смотрит в монитор и яростно барабанит по клавиатуре, как по печатной машинке, то лучше не лезть. Уничтожит и растопчет. Принтер со страху начнет плеваться бумагой и ксерокс окочурится, придется техников вызывать. Просто Раиса прежде не встречалась с моим темным ликом.

– Хорошо, – покладисто согласилась она и указала на козетку, заваленную постельным бельем. – Я здесь подремлю.

– Не надо меня караулить и стоять над душой.

– Так я полежу!

– И лежать над душой не надо.

– Но тебе нельзя сейчас оставаться одной! – в отчаянье воскликнула она.

– Можно, – покачала я головой. – И нужно.

Последнее замечание Раиса открыто пропустила мимо ушей. С озабоченным видом, тихонечко напевая неясный мотивчик, начала перекладывать простыни с козетки в открытый сундук.

– Тишина в зале! – цыкнула я.

– Ага, – согласилась она и тихо замурлыкала под нос: – Тишина, в зале полная тишина…

После выразительного покашливания горничная наконец угомонилась, скромно прилегла на козетку, спрятав ноги в длинном подоле. Когда я снова оглянулась через плечо, она уже сладко спала.

Утром, вместо завтрака приняв чашку горького кофе, я усадила Раису за чистописание и разом почувствовала себя учителем младших классов. Она пыхтела, закусывала кончик языка, шмыгала носом и беспрерывно портила бумагу. Дальше двух пунктов мы не добрались, а худенькая стопочка листиков почти закончилась. Надежда постепенно покидала женскую половину замка…

Поставив очередную кляксу, от отчаянья Раиса всплеснула руками и столкнула чернильницу на последние чистые страницы.

– Прости, хозяйка, – жалобно прошептала она и с опаской отложила перо, словно ожидала, что сейчас ей прилетит подзатыльник. – Зато я хорошо убираюсь.

Невольно в траурном молчании мы оглядели захламленную гостиную. Ночью я ударилась мизинцем об угол сундука и долго ругалась сквозь зубы.

– Сейчас начну хорошо убираться, – тихонечко пообещала Раиса.

Просить Хэллавина о помощи не хотелось, но выбора не осталось. Пришлось перебрать каталоги, бережно упакованные госпожой Артисс, найти тот, что перед свадьбой прислали из фарфоровой мастерской, и отправиться с подкупом к мужнину секретарю.

Библиотека оказалась пуста. В косых лучах, пробивавшихся сквозь пыльные окошки, плавала пыль. От солнца на корешках некоторых фолиантов светились надписи. Мерцание было заметно даже через стеклянные витрины книжных шкафов.

Поделиться с друзьями: