С/С том 5. Миссия в Венецию. Парик мертвеца. Миссия в Сиену

И все же страх сжимал ему грудь. Почему старик хочет его видеть? А вдруг он чем-то недоволен? Джакопо, следивший за тем, как меняется физиономия Вилли, окинул его презрительным взглядом. Этим утром Вилли не успел побриться, на нем была грязная рубашка, костюм измялся и запачкался.

— Ты бы почистил немножко шкуру, прежде чем идти к старику, — посоветовал он. — В таком виде ты смахиваешь на бродягу.

— Мой вид тебя не касается, — буркнул Вилли. — Он не сказал, что у него ко мне за дело?

— Вопрос, конечно, интересный! Он хочет похвалить тебя за то, что последние месяцы ты бездельничаешь. А может быть, доктор Энгельман уговорил босса сделать ему подарок?

Вилли послал дружка к дьяволу.

— Я бы не советовал тебе слишком прохлаждаться, — гримасничал Джакопо. — Когда говорят — немедленно, это значит — немедленно.

— А я его не боюсь, — похвастался Вилли. — У меня есть кое-что, и за это кое-что старик еще отвалит мне денежку. Ты родишь кролика от зависти, приятель, когда увидишь, какую я куплю себе машину.

— Ну да? — спросил ошеломленный Джакопо.

— Я тебе говорю! — с таинственным видом заверил его Вилли. — Просто я, в отличие от некоторых, держу глаза и уши раскрытыми. Альскони отвалит мне порядочную сумму, когда я расскажу ему, что знаю.

— А что ты знаешь?

— А вот это он тебе скажет сам, если захочет.

— Нет, правда, Вилли, — изнывая от любопытства, продолжал Джакопо, — что ты хочешь ему сказать?

— Иди гуляй, — бросил Вилли и зашагал прочь.

Впервые в жизни Вилли не повиновался приказу беспрекословно, и это ослушание стало для него роковым. Джакопо сказал, что Альскони желает видеть его немедленно, но Вилли хотел произвести на хозяина хорошее впечатление, поэтому решил забежать к себе, чтобы переодеться и побриться. Старик не заподозрит, что он десять минут проведет у себя, наводя красоту. Его новый костюм понравится хозяину.

— Пришел мой звездный час! — твердил себе Вилли, направляясь по тропинке к замку Альскони.

Он проник в подземный ход через потайную дверь за несколько секунд до того, как Карлос перекрыл все выходы. Не подозревая о том, что он не сможет воспользоваться этим выходом, Вилли побежал в свою комнату, где наткнулся на Феликса.

— Старик много раз справлялся о тебе, — объявил тот. — Ты уже был у него, Вилли?

— Еще нет, — смутился Вилли. — Я хотел вначале умыться. А что случилось?

— Тебе лучше поспешить. Он хочет видеть тебя немедленно.

— Я не могу пойти в таком виде, — огорчился Вилли. — Но чего он хочет?

Феликс с отвращением втянул затхлый воздух комнатки.

— Тебе не о чем беспокоиться, — сказал он с легкой гримасой отвращения. — Ну и вонь у тебя! Как в свинарнике.

— Я и не беспокоюсь, — Вилли снял пиджак, повесил кобуру с пистолетом на спинку стула и стянул через голову рубашку. Потом он отвернул кран над умывальником. — Он ничего не имеет против меня, по крайней мере? — бросив беспокойный взгляд на Феликса через плечо, Вилли принялся умываться.

— Нет, просто он хочет узнать, что произошло на вилле Триони, когда Лорелли вручала письмо.

Вилли подпрыгнул, и мыло выскочило у него из рук.

— Ну и проныра наш старик, — подумал он. — Ничего от него не скроешь.

Феликс, не сводивший взгляда с сутулой спины Вилли, увидел эту странную реакцию и не на шутку испугался.

— Ты видел там Лорелли? — Феликс старался говорить небрежным тоном.

— Да, видел. И еще слышал, — подтвердил Вилли, тщетно пытаясь погасить злобный огонек, зажегшийся в его глазах. Он наклонился и принялся намыливать плохо выбритые щеки.

— А она тебя видела?

— Нет.

Вилли колебался. Должен ли он рассказать Феликсу об услышанном? Делать Феликса своим врагом ему не хотелось: ведь им предстояло работать вместе уже после того, как Лорелли превратится в воспоминание. Феликс разозлится, если он выложит новость Альскони и ничего не скажет его «правой руке». В конце концов, Феликс не помешает Вилли доложить обо всем хозяину. Альскони ждет, и никто не осмелится задержать его. И Вилли решил рассказать Феликсу обо всем. Пусть вместо одного спектакля будут два! Раз нет никакого риска, будет очень приятно посмотреть на рожу этого красавчика, когда он узнает о делишках своей девчонки.

— Если бы Лорелли знала, что я следил за ней и все слышал, она не решилась бы вернуться сюда.

Феликс так быстро схватил Вилли за горло, что он не успел даже вспомнить о револьвере, висящем в кобуре на спинке стула.

— Что ты хочешь этим сказать? — прорычал Феликс, бледнея от ярости и страха.

Вилли вцепился в сжимающие его горло пальцы, стараясь разжать их, но это было невозможно.

— Что ты хочешь этим сказать?! — повторил Феликс.

Вилли из последних сил глотнул воздуха.

— Отпусти меня, — прохрипел он. — Я скажу хозяину.

Феликс влепил Вилли увесистую затрещину. Несмытые хлопья пены отлетели от его щек и повисли на стене.

— Почему она не решилась бы вернуться сюда? — жестко спросил он. — Ну же? Говори, или я вобью эти слова в твою глотку!

— Она предала организацию! — завопил Вилли, у которого от боли выступили слезы. — Она предала всех нас.

Феликс занес кулак над его головой, но внезапно передумал.

— Ты лжешь, скотина! — гневно проговорил он.

— Я все слышал, — заикаясь и потирая горло, просипел Вилли. — Она сказала, что хочет удрать из организации, и просила у них денег. Сказала, что поможет Миклему убежать, если они дадут ей двести пятьдесят тысяч.

Феликс вспомнил слова Лорелли: «Мы должны уехать рано или поздно. Не надо ждать, пока полиция нападет на наш след. Мы должны уехать!» Бедная дурочка! Это же самоубийство.

— Ты действительно слышал, как она это говорила?

Вилли поднес руку к щеке и вытер остатки пены.

— Да. Чего ты набросился на меня, как собака?

— Заткнись! — отрезал Феликс. — Давай выкладывай все. И не вздумай что-нибудь скрыть.

И Вилли рассказал ему о том, как увидел Лорелли, как пошел за ней на виллу, на случай если у нее появятся неприятности.

— Я сделал все, как мне велели, — едва не плакал он. — В комнате было три человека: тот тип, который удрал из парка, толстяк, — они называли его Черри, — и еще секретарша Миклема, Ригби. Сначала Лорелли говорила все правильно, и секретарша обещала отправиться в Нью-Йорк. А потом она сказала, что это, мол, то, что ей велели сообщить, а сейчас она скажет от себя. И сказала, что Миклема никто не собирается освобождать, а просто хотят вытянуть из них денежки. Она сказала, что если они дадут ей двести пятьдесят тысяч долларов, то можно будет попробовать помочь Миклему выбраться.