С/С том 5. Миссия в Венецию. Парик мертвеца. Миссия в Сиену
Шрифт:
— Сейчас понимаешь, что я имел в виду? Это маленькое животное по уши накачано наркотиками… его действия совершенно непредсказуемы. — Бентц оглянулся. — Если бы имелась еще одна магистраль, я бы ездил по ней.
— А чем же тогда занимаются полицейские патрули?
— Хороший вопрос. Но, видишь ли, это свободная страна, и каждый имеет право шагать вдоль дороги, не так ли? — печально усмехнулся Бентц. — Завидев патруль, они прячутся, а затем снова выползают, как тараканы из щелей.
Гарри нахмурился. Затеянное им путешествие начало все меньше и меньше нравиться ему.
— Парадиз-Сити примерно в ста милях от Майами, не так ли?
— Примерно. Этот город в двухстах милях от Оранджвилля. Ты можешь воспользоваться проселочной дорогой. Я могу дать тебе карту.
Часом позже
— Я почти приехал, — сказал он. — До города примерно пара миль. Вот твоя дорога. — Открыв дверцу, он спрыгнул на землю. — Тебе придется идти пешком, но, может быть, и найдешь попутную машину. Фермеры пользуются этой дорогой, но будь осторожен. — Он протянул Гарри карту. — Здесь приятная местность. Может быть, несколько болотистая, да и змеи попадаются. — Он улыбнулся. — Но после Вьетнама вряд ли они напутают тебя. — Приподняв сиденье, Бентц вытащил увесистую индейскую дубинку. — Возьми это. У меня есть своя, а это отдал мне брат. Это подходящее оружие, и всегда может пригодиться.
Гарри отрицательно качнул головой.
— Благодарю, но мне она ни к чему.
— Возьми, — требовательно сказал Бентц. — Никогда не знаешь, где найдешь и что потеряешь. Это всегда пригодится. — Он вложил дубинку в руку Гарри. — Пока!.. И удачи тебе!
Они пожали друг другу руки.
— Благодарю, что подвез, — сказал Гарри. — Возможно, мы и встретимся, когда я буду возвращаться назад. Я пробуду там не больше двух месяцев. — Сунув дубинку в рюкзак, он взвалил его на плечи.
— Все может быть, — улыбнулся Бентц. — По понедельникам и четвергам я буду ездить весь сезон. Спросишь любого в Оранджвилле о Сэме Бентце, и тебе тут же скажут, где меня можно найти. С удовольствием отвезу тебя обратно. Может быть, на обратном пути ты расскажешь мне о войне… это интересует меня.
Гарри улыбнулся.
— Все может быть. Что ж, увидимся, и еще раз спасибо.
Когда тяжелый грузовик медленно тронулся с места, он на прощание махнул рукой и, сойдя с магистрали, большими шагами двинулся по пыльной проселочной дороге. Узкая извилистая дорога была совершенно безлюдна. Гарри прошел около пяти миль под палящими лучами солнца и никого не встретил — ни машин, ни людей. Зайдя в тенистый эвкалиптовый лес, он сошел с дороги, уселся возле толстого ствола дерева, прислонившись к нему спиной, и закурил. Потом тщательно изучил карту Бентца. Дорога, по которой он шел, через десять миль разветвлялась. Левая по пологой дуге вновь вела к магистрали, а правая — в небольшой городок Литл-Оранджвилл. За городком, через все тот же лес, она вела к другому селению, Еллоу Акр. Он решил, что проведет ночь там.
Он поднялся. После трех лет боевых действий в армии он находился в первоклассной физической форме и был полон энергии. Выйдя на дорогу, он вновь зашагал в направлении городка.
Около 13.00 он уселся в тени деревьев на обочине дороги, съел яйцо и сандвич с помидорами, запивая все это теплой кока-колой. Он выкурил сигарету и уже собрался подняться на ноги, как услышал шум двигателя автомобиля. Глянув направо, Гарри увидел полицейскую машину, которая приближалась к нему.
Двое широкоплечих, мощного телосложения копов сидели в машине. Увидев Гарри, водитель замедлил ход и остановил автомобиль возле него. Дверца открылась, и двое копов не спеша выбрались из салона. Старший из них был около шести футов ростом, с красным, одутловатым лицом и маленькими колючими глазками. Водитель, более молодой, но с таким же красным обветренным лицом и настороженными глазами, следовал за напарником, держа руку на рукоятке револьвера, торчащего из кобуры.
— Кто ты и куда направляешься? — неприветливо спросил старший коп.
Гарри отметил сержантские нашивки на рукаве форменной рубашки.
— Просто иду, — сказал он миролюбиво.
— Вот как? — взгляд сержанта скользнул по военного образца рубашке цвета хаки, форменным брюкам, еще сохранившим складки, и пыльным походным ботинкам. Казалось, он немного
успокоился.— Как твое имя?
— Гарри Митчелл.
— Откуда?
— Из Нью-Йорка.
— Документы!
Гарри расстегнул пуговицу на кармашке, вытащил демобилизационное свидетельство, права на вождение автомобиля и паспорт. Все это он передал копу.
Сержант тщательно изучил документы, затем глянул на Гарри.
— Возвратился? Десантник? — Внезапно он улыбнулся почти дружеской улыбкой. — Желаю приятно провести здесь время, сержант.
Полицейский вернул Гарри документы.
— Куда держишь путь?
— Парадиз-Сити.
— Это достаточно далеко. Идешь пешком потому, что тебе это нравится, или нет денег чтобы заплатить за проезд?
Добродушное выражение на лице Гарри исчезло. Ему надоели эти вопросы.
— А вам что до этого, сержант? — раздраженно спросил он, глядя в глаза копу.
— Для меня это важно. Мы не должны пропускать тех, кто движется на юг без денег. У тебя есть деньги?
— Да, у меня есть деньги. Двести десять долларов. Но мне нравится путешествовать пешком.
Сержант кивнул.
— Тебе обещали работу в Парадиз-Сити?
— Нет, но я обязательно найду ее там. Я не задержусь в городе больше двух месяцев. Меня ждет работа в Нью-Йорке.
Сержант снова кивнул.
— Ты можешь не поверить мне, — сказал он доверительно. — Но этот район почти так же опасен, как джунгли Вьетнама.
Гарри уже надоели эти голословные утверждения, но он сохранил самообладание благодаря врожденной вежливости.
— Вы так думаете? Но вы же не были в джунглях Вьетнама, а я уже два дня шагаю по дорогам этого района, и все в порядке. Похоже, вы несколько преувеличиваете опасность. Пока что мне никто не доставил никаких беспокойств.
Сержант усмехнулся и пожал плечами.
— Пару часов назад, — сказал он, — пятеро молодых оболтусов и среди них одна девица забрались на ферму в пяти милях отсюда. Они стащили трех цыплят и транзисторный приемник. Четверо взрослых мужчин были на ферме, и они молча наблюдали, как юнцы сворачивали шеи цыплятам и как один из них вошел в дом и захватил радиоприемник. Никто не помешал этим молодым наглецам. Местные жители позволили им делать на ферме все, что угодно, и лишь когда те ушли, позвонили в полицию. Я сказал, что они поступили совершенно правильно, что не тронули ребят. Если я когда-либо и схвачу их, то буду делать это только с револьвером в руке… с ними можно разговаривать только с позиции силы… Понимаю, что с вьетконговцами можно было разговаривать тоже именно таким образом. Нет, я не преувеличиваю опасность, я просто констатирую факты.
Голубые глаза Гарри вспыхнули гневом.
— Черт возьми, что произошло с этой страной за то время, пока я отсутствовал? — сказал он, с трудом сдерживаясь. — Почему взрослые мужчины пугаются каких-то длинноволосых юнцов?
Сержант склонил голову набок, рассматривая Гарри.
— Многое изменилось за эти три года. Ты что, не знаешь, что проблема наркотиков выросла до национального масштаба? Практически каждый второй из этих ребят, бредущих на юг, наркоман. Им на все наплевать. Они совершенно непредсказуемы и могут наломать таких дров, что волосы дыбом встанут, а все из-за наркотиков. Все знают это. Никто не хочет быть изувеченным и попасть в госпиталь в это тяжелое время. Не забывай об этом, сержант, и будь все время начеку. Не нужно стремиться к ненужному геройству. Мне не хотелось бы, чтобы твой первый отпуск за три года был безнадежно испорчен. Надеюсь, ты не стремишься провести два месяца на больничной койке. — Он повернулся к своему напарнику. — О’кей, Джексон, поехали. — Кивнув Гарри, он забрался в машину.
Гарри молча наблюдал, как они уезжают. Затем, взвалив рюкзак на плечи, он задумчиво потер подбородок, пожал плечами и неторопливо двинулся дальше по пыльной дороге.
Красная неоновая реклама, гласившая: «Приятного аппетита», — доминировала над центральной улицей Еллоу Акр. Надпись светилась на фасаде внушительного деревянного строения с зашторенными окнами и верандой, откуда посетители могли наблюдать за улицей, не отрываясь от напитков. Но на веранде редко ужинали вечером.
Здание и ресторан принадлежали Тони Морелли, толстому итальянцу.