С/С том 8. Никогда не знаешь, что ждать от женщины. Снайпер. Двойник
Шрифт:
Корпорация Фергюсона не будет возражать против такой книги, если я изменю имена. Все равно никто не поверит, что такое может произойти на самом деле. Но тем не менее я подожду семь лет, пока не кончится контракт. Уж сто тысяч в год я не собирался терять. А вот напишу я все это именно сейчас, пока все события свежи в памяти. И мое бунгало будет идеальным местом для работы. Там никто не будет мне мешать. Утром я буду писать, потом отдыхать, купаться, загорать и снова писать.
Не откладывая, я поехал вдоль бульвара и вскоре нашел магазин канцелярских товаров. Там я купил электрическую пишущую машинку,
В бунгало меня встретила большая пожилая негритянка, представившаяся миссис Свонсон. Та самая, о которой мне говорила Соня.
— Если желаете что-нибудь на ужин, мистер Стивенс, только скажите.
— С удовольствием. — Это было кстати, так как я не хотел ужинать в городе.
— Я приготовлю бифштекс.
— Прекрасно, миссис Свонсон. Как раз то, что нужно.
— Ужин будет с восьми, мистер Стивенс.
Как только она ушла, я достал пишущую машинку. Убедившись, что не потерял навыков печатания, я налил себе виски, сел на веранде, набросал имена людей, о которых собирался писать, и тут же их словесные портреты, совсем не похожие на оригиналы.
После отличного ужина я отправил домой миссис Свонсон, выдал ей пять долларов премиальных, чем она была ужасно довольна.
Потом сел за стол и печатал до двух часов ночи. Почувствовав, что устал, я собрал отпечатанные листы, спрятал их в стол и отправился спать.
Уже засыпая, я вспомнил о Соне, но она теперь казалась далекой и бесцветной. Я больше не нуждался в ней…
Шесть дней, а иногда ночей, я печатал свой роман. Когда приходила миссис Свонсон, чтобы убрать и приготовить поесть, я купался и загорал на пляже. Наконец-то у меня появилось занятие, и теперь я не чувствовал себя одиноким, поскольку был полностью поглощен книгой.
На шестой день, вечером, я, как всегда, увлеченно печатал, как вдруг услышал звук подъезжающей машины. Я сразу подумал о Дюранте. Если он войдет и увидит, чем я занимаюсь, то сразу сообразит, в чем дело.
Я быстро спрятал отпечатанные листы в стол, а машинку сунул под кровать в спальне.
На веранде послышались шаги. Я мысленно собрался и вошел в гостиную.
На пороге стоял Джон Меррилл Фергюсон.
Уж кого я не ожидал увидеть, так это именно его.
— Привет, Джерри, — сказал он и прошел в комнату. — Надеюсь, я тебя не побеспокоил?
Я облегченно вздохнул:
— Нет, что вы, сэр! Мне все равно нечего делать. Хотите выпить?
— Нет, спасибо. — Он подошел к столу и сел рядом в кресло. — Я хочу поговорить с тобой.
Я сел напротив.
Фергюсон привстал, выключил настольную лампу, и мы остались в полумраке ночника.
— Ну как, Джерри? Наслаждаешься жизнью?
Что же это значит, черт возьми? С чего это один из богатейших в мире людей вдруг заинтересовался, как живет его служащий?
— Все в порядке, сэр. Спасибо. Вы так много сделали для меня.
Он рассеянно кивнул:
— Чем занимаешься?
— Да, так. Купаюсь, загораю. Здесь здорово. И город прекрасен.
Он внимательно посмотрел на меня:
— Я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня, Джерри.
Я ожидал этого. Вряд ли он приехал бы просто так.
— Бога ради, сэр.
Что хотите.— Маска и грим здесь?
— Конечно, сэр.
— Я хочу, чтобы ты поехал вместо меня в резиденцию.
— Как скажете, сэр.
— Моя машина здесь. Одевайся и поезжай на мою виллу. Останешься там, пока я не дам знать о себе. Никто не будет знать, что это ты, а не я. Джонаса я предупредил, чтобы ему подавали в мою комнату и не беспокоили меня. Ясно?
— Да, сэр.
— Вот и отлично. Я знал, что смогу положиться на тебя. А теперь иди и одевайся.
И тут случилось нечто ужасное.
Правая бровь Фергюсона отвалилась и мягко спланировала на столик между нами.
Короткое молчание, а потом человек, которого я считал Фергюсоном, тихо застонал и вскочил с кресла. Затравленно оглядевшись, он ринулся к двери. Еще не сообразив, в чем дело, я подставил ногу, и он с грохотом упал на пол. Я навалился сверху и коленями прижал его к ковру. Затем отодрал у него вторую бровь и усы.
— Кто ты такой, черт возьми!
— Пусти! — Он попытался освободиться, но без успеха.
Удерживая его руки всем моим весом, я содрал маску с его лица. Наши глаза встретились, и мурашки поползли у меня по спине. Я все еще помнил слова Маццо: «Такие, как он, часто попадают в автокатастрофы».
На полу лежал Ларри Эдвардс.
Я встал и отскочил в сторону.
— О Господи, Ларри! А мне сказали, что ты мертв!
Он медленно поднялся.
— Мне надо уехать немедленно.
— Никуда ты не уедешь, пока не объяснишь, в чем дело, черт тебя подери! Садись. Я налью выпить чего-нибудь.
Он посмотрел на дверь, потом опять на меня.
— Не стоит, Ларри, — сказал я. — Или ты хочешь, чтобы я врезал тебе как следует?
Поколебавшись, он пожал плечами и сел. Не выпуская его из виду, я налил виски в бокал. Он жадно выпил.
— Так в чем дело? Зачем тебе понадобилось отправлять меня на виллу?
— Мне нужно было выиграть время, — торопливо заговорил он. — Извини, Джерри, но я думал только о себе.
— Не понял. Ну-ка, Ларри, давай с самого начала. Что ты делал, заменяя Фергюсона?
И он рассказал мне все с самого начала. Все было точно по тому же сценарию, что и у меня. Договор у Лу Прентца, отель «Плаза», миссис Гарриэт, похищение, тысяча долларов в день, Чарльз Дювайн, роспись Фергюсона и его голос, и, наконец, его резиденция.
— Ты встречал Лоретту? — спросил я.
Ларри вытер пот со лба:
— Да, я не мог выгнать ее из своей постели. И все эти разговоры о священнике и завещании. Впрочем, у тебя, наверное, было то же самое.
— Она мертва. Они убили ее.
Его передернуло.
— А мне сказали, что она ходила во сне.
— Нет. Я был там и слышал ее крик. Маццо сломал ей шею.
— Да что ты! Маццо не мог этого сделать. Это наверняка Педро. Он у Дюранта для грязных дел и, когда узнает, что меня там нет, наверняка бросится искать меня. Надо убираться из этого проклятого города.
— Но зачем им понадобился второй двойник? Чем ты занимался?
— Я был в Пекине. Фергюсон — душевнобольной. Так что им нужны были мы оба. Ты дурачил американских журналистов здесь, а я китайских чиновников в Пекине. Со мной была целая команда. Они вели переговоры, а я только подписывал бумаги.