С/С том 8. Никогда не знаешь, что ждать от женщины. Снайпер. Двойник

Лицо Кэйзи прояснилось.

— Ладно. Сколько ты хочешь?

— Он стоит в районе четырех-пяти тысяч. Думаю, трех будет достаточно.

— Наличными?

— Да.

Он подошел к открытому сейфу, вытащил оттуда пачку банкнот и положил на стол.

— Здесь тысяча. Остальные получишь в любой момент.

Я сунул деньги в карман:

— Спасибо, Ник.

— Ерунда. — Он посмотрел на Веду. — Однажды Флойд спас мне жизнь. Это отличный парень, мисс, уверяю вас! Сами не сомневайтесь и другим не позволяйте.

— Я и не сомневаюсь, — согласилась Веда.

Кэйзи снова наполнил стаканы.

— На счет тех, двоих, о которых ты мне говорил, — вспомнил он. — Ты уверен, что не хочешь, чтоЬы ими занялся Джо?

Я снова покачал головой:

— Пока нет. Один из них отпетый мошенник.

— Я как раз и люблю таких, крутых, — сказал Ник.

Это было правдой.

Джо просунул голову в дверь.

— Все в порядке, босс. Я отнес ваши вещи, мисс, — улыбнулся он Веде.

Она поблагодарила. Несмотря на безразличие, сквозившее в ее взгляде, я заметил, что она смущена от подобной предусмотрительности.

— Тогда пошли, я поднимусь вместе с вами, — промолвил Кэйзи, поднимаясь.

Взяв приятеля за плечо и усадив на место, я сказал:

— Увидимся завтра, Ник. Мне с Ведой надо о многом поговорить.

Джо прыснул в кулак. Кэйзи изумленно уставился на меня.

— Не ожидал, дружище, от тебя такой прыти, — сказал он.

— Не удивляйся, — ответил я и взял Веду за руку. — Привет!

Открыв дверь, я пропустил Веду вперед и оглянулся. От изумления Кэйзи застыл, раскрыв рот. Уже в дверях я сказал:

— Спасибо, Ник.

Когда мы проходили мимо бармена, он протяжно и тоскливо вздохнул. Его вздох, как я понял, следовало воспринимать как комплимент в адрес моей спутницы.

Мы поднялись на лифте.

Дверь квартиры открыл негр. Он одарил нас широкой улыбкой, сказал, что все приготовлено, и показал, где виски со льдом.

Апартаменты были уютным гнездышком. Как раз для романтической парочки. Когда-то Кэйзи оборудовал их для себя, но он никак не мог встретить женщину, которая увлекла бы его больше, чем на два часа кряду. Он вечно находился в поисках нового безотказного способа добывания денег, и всерьез заниматься юбками у него не было времени. Позже он выстроил за городом отель и в самом шикарном номере проводил время в компании таких же запойных игроков, каким был сам. А эти апартаменты Кэйзи навещал редко, но охотно предоставлял своим многочисленным друзьям, поэтому гнездышко никогда не пустовало.

Квартира состояла из просторного холла, спальни и кухни. Ванная комната тоже имела место. Из холла можно было выйти на крышу с ухоженным садом. Об интерьере позаботился специально приглашенный из Лос-Анджелеса дизайнер.

Несколько минут Веда затратила на изучение нашего жилища.

— Нравится?

Она медленно развернулась на каблуках:

— Куда ты дел пудреницу?

— Сядь и выслушай меня внимательно. Прежде чем говорить о пудренице, поговорим о тебе. Какая роль у тебя во всем этом?

Она закинула ногу за ногу, устроившись на широком диване с обивкой в веселенький ядовито-желтый цвет.

— Я хочу знать, куда ты дел пудреницу? — настойчиво повторила она.

— Не все сразу.

Я приготовил два бокала, смешал виски с содовой и подошел к девушке.

— Начнем с самого начала. Кто ты и как оказалась замешанной в эту запутанную историю?

Она взяла бокал и, помедлив самую малость, сказала:

— Мне хотелось заработать, и я не смогла отказаться от выгодного предложения.

Я сел с ней рядом, осушил добрую половину порции и поставил бокал на пол. Потом предложил сигарету из пачки, которую обнаружил в кухонном шкафчике рядом с бутылкой.

— Где вы встретились с Германом?

— Он — мой импресарио.

Я пристально заглянул ей в глаза:

— Он сказал, что ты специалистка по стриптизу. — Да.

— Послушай, Веда, не заставляй вытягивать из себя подробности клещами. Расскажи о своей жизни, с самого начала.

Она отпила глоток и взглянула на меня. У нее была привычка разглядывать окружающее сквозь полуопущенные ресницы.

— Почему я должна демонстрировать душевный стриптиз? Хватит с меня и телесного!

— Потому что этого хочу я, иначе прекратим все рассуждения о пудренице.

Ее взгляд с моего лица переместился на стены. Выражение ершистости прошло, уступив место задумчивости и некой отрешенности.

— Мой отец владел маленькой фермой в Оклахоме. У меня было четыре брата и пять сестер. С тех пор как себя помню, наша жизнь была очень тяжелой. Хозяйство постепенно приходило в упадок. Отец делал все возможное, чтобы спастись от краха, но безуспешно. Жизнь матери была еще безрадостнее, чем у отца. Нищета угнетала и обозлила ее. Дети росли полуголодными и диковатыми — так считали соседи. Когда мне было пятнадцать, отца нашли мертвого. Он лежал лицом в луже, видно, захлебнулся по пьянке. После его смерти наша семья распалась. Я нашла место посудомойки в придорожном мотеле, мимо которого неслись грузовики денно и нощно. Как и все девчонки в моем возрасте, я мечтала о Голливуде. Сначала стану статисткой, потом меня заметит какой-нибудь продюсер и сделает кинозвездой. Я поделилась планами с одним шофером, и он сказал, что в этом есть резон: с такой мордашкой и фигурой — это проще простого. И он предложил поехать с ним в Лос-Анджелес. Конечно, мое согласие составить ему компанию должно было быть предварено простенькой операцией в копне сена позади мотеля. «Господи, — думала я, — мне не придется больше мыть кучу грязных тарелок и реагировать на щипки водителей». Он обманул меня: копна была, а совместной поездки — нет. Все-таки я добралась до Голливуда. Позднее. Дорога заняла почти три недели. Я тряслась в кабинах попуток и прибыла в столицу кино в непоколебимой уверенности, что передо мной откроются все экраны Америки. Потом нашла место в шикарном кафе напротив киностудии «Парамаунт». После нескольких попыток меня согласился взять на кинопробу один не очень знаменитый режиссер. После уик-энда в кемпинге он честно сказал, что, несмотря на внешность, мне нечего делать на съемочной площадке. Он показал мне пленку с записью, и я с ним вынуждена была согласиться. Но искренне желая помочь, он рекомендовал меня Герману. «У Германа, — сказал он, — есть слаженный коллектив из девушек, которых охотно приглашают на мужские вечеринки. Плата каждой — полтысячи за вечер. Все, что приходится делать — принять ванну из шампанского, искупаться в аквариуме с вином, потанцевать на столе в одном лифчике или еще что-нибудь в подобном роде…» А уж два приглашения в неделю режиссер мне гарантировал непременно. И я дала согласие. Быстро освоила новое занятие, и отбоя от желающих не было. Я зарабатывала кучу денег, но и тратила прилично. Ты, Флойд, сам знаешь — зелененьких всегда не хватает. Тогда Герман предложил одно выгодное дельце…

Рассказывая все это, Веда смотрела на стену, словно боялась встретиться со мной взглядом. Она закурила и продолжила:

— Он сказал, что надо исполнить сольный номер в доме Линдснея Бретта. Я не подумала ничего плохого, уже привыкла разъезжать по городам, часто менять квартиры и поклонников. Позже Герман намекнул, что я могу заработать гораздо больше, чем обычно, если разузнаю комбинацию шифра на сейфе. Сперва я решила, что он шутит. Никогда прежде он не предлагал ничего подобного. Но он не шутил. Десять тысяч, если я достану секрет. Я ответила, что подумаю над его предложением.

Веда прошлась по холлу, демонстрируя фигуру. Ее фигура, без преувеличения, могла свести с ума любого мужика.

— В конце концов я решилась. Все сошло гладко. Бретт открыл сейф и показал друзьям недавно приобретенный бриллиант. Комбинация была на карточке, которую нетрудно было изъять из его портфеля и переписать. Он жутко нарезался, да и остальные мало чем от него отличались. Я попросила показать сигнальную систему, и он распушил передо мной хвост, демонстрируя ее возможности. Еще я умудрилась сделать слепок с ключа от служебной двери…

— Скажи честно, Веда, ты и вправду разгуливаешь во сне?

Она рассмеялась:

— Это одно из тех редких занятий, которыми я не владею.

— Что было потом?

— Рассказала все Герману. Он был очень доволен, до тех пор пока я не выставила претензий.

Веда поджала губы и наморщила чистый лоб.

— Для того чтобы узнать комбинацию, он должен ввести меня в курс дела.

Я насторожился:

— И он согласился?

Она пожала плечами:

— А что ему оставалось делать? Не сразу, но согласился. Он поведал, для чего ему пудреница и что он собирается с ней делать. Сказал, сколько она стоит и как обратить ее в наличные. За шифр Герман пообещал мне треть вырученной суммы.