S-T-I-K-S. Цвет ее глаз

– «Град» – это страшно. «Градом» у папы в машине разнесло стекла и радиатор, а первому мужу соседки оторвало половину головы и руку почти на моих глазах. От этой штуки нам больше всего доставалось, много домов вокруг побило, ну и людей тоже. Поодиночке его снаряды редко прилетают, их обычно десятки падают в одно место.

– Снаряды? Так это тоже пушка? – спросила Тина.

– Нет, на пушку совсем не похоже. Это такая машина, как бы грузовая, но вместо кузова у нее пачка труб с заряженными в них ракетами. Хотя пусть будет пушка, какая разница, все равно результат один – взрывает то, во что попадает. «Град» страшнее всего слушать, но когда стреляют наши, так хорошо становится, так хорошо… Вы даже не представляете, как приятно знать, что падать это будет не у тебя перед домом, а у тех, кто день и ночь разносит твой город. Сидишь под стеной и слушаешь: это из гаубицы прилетело куда-то рядом, аж пол вздрогнул; а это стекла от мин звенят; а вот завыло, зарычало раз за разом, – пошли ракеты от нас к ним. И ты отчетливо понимаешь, что это все. Наши узнали, где стоит их батарея, сейчас ее не станет, там все погибнут, сгорят вместе со своими снарядами. После этого станет тихо. Жаль, не навсегда, ведь потом пригонят новых солдат, и опять все завертится. Настоящий конвейер смерти – они убивают нас, наши отвечают, и все затихают, потому что там уже некому стрелять, все мертвые или калеки. А потом брат смеется, всем рассказывает, что у него сестра-блондинка отличает по звуку что, куда и какого калибра полетело. А там ведь ничего сложного, даже музыкальный слух не нужен, это вам не ноты, это гораздо легче.

– Ты сегодня такая разговорчивая, – удивилась Бритни.

– Да я вот просто думаю – ну и зачем это надо? Зачем мне такое знание?

– Это точно наши стреляли? – опасливо уточнила Лола.

– Точно. «Град» ни с чем не перепутаешь… и попадания от него тоже.

– Он, наверное, убивает тех, кто по нам сегодня стрелял, – обрадовалась Саманта. – Они тоже сейчас замолкнут, как те, которые стреляли по улице Даньки.

– До тебя это только сейчас дошло? – не упустила своего Миа. – Саманта, ты просто тормоз, ты наш главный ходячий тормоз, тупости у тебя на семерых хватит.

– Зато я понравилась господину Резкому, – не стала спорить блондинка, прекрасно понимая, что, сражаясь оружием быстрой на язык оппонентки, победить не сумеет. – Ну а ты обещана господину Четвертаку, он толстый и похож на беременную жабу, у него жуткая одышка, он все время потеет, от него несет кислятиной, даже когда нежарко. А господин Резкий такой красивый, и фигура у него идеальная. Ну а если что-то случится с господином Голодом, его назначат командиром гвардии, это все знают. Со временем он обязательно станет очень большим человеком.

Зря она затронула эту тему. Миа очень нервно относится к недостаткам кандидатуры своего будущего супруга, а в том, что касается доставания других, с ней никто сравниться не может.

Вот и сейчас ударила зеркально:

– Саманта, а это ничего, что у господина Резкого уже есть жена? Я промолчу о том, что он не пропускает ни одной юбки, это все прекрасно знают.

– Не говори про него так! Он хороший, ты не видела, как ласково он мне улыбался!

– Дура ты, опилками набитая, он всем улыбался, даже Тине. Ты для него просто юбка, одна из многих.

– Но я на смотре в платье была.

Миа не выдержала, засмеялась зло, некрасиво, совсем не женственно:

– Да ты просто королева дур! В платье она была, вот ведь умора тупая.

Перспектива выслушивать эту перепалку полчаса или дольше меня не вдохновляла, а ведь все идет именно к этому. Такое надо стараться прекращать в самом зародыше, пока не разгорелось до неугасимого состояния, чем я и занялась:

– Может, вы хотя бы разок помолчите? Вот сколько можно гадостей про своих мужчин говорить? Неужели других тем нет?

– Я про своего гадости не говорю, – не сдавалась Миа. – Это наша белобрысая про него вспомнила, видать, влюбилась, покоя ей не дает.

– Она вспомнила, потому что ты просто так на нее накинулась.

– Это я накинулась?!

– Ну не я же. Не трогай ее, всех уже достало, что вы постоянно ругаетесь. И было бы из-за чего… смешно.

Миу у нас не любят, ее лучше игнорировать, она везде найдет повод оскорбиться или придраться. Злопамятная до ужаса, свое обязательно возьмет со временем, ну или достанет беспочвенными насмешками и обвинениями.

Хотя, чего скрывать, далеко не всегда они беспочвенные, ведь то, что она рассказала про господ Четвертака и Резкого, чистейшая правда. А с другой стороны, зачем вообще поднимать такие непростые темы? Наши будущие мужья далеко не святые, они редко блещут прекрасными манерами и красотой или хотя бы намеком на нее, этот факт трудно подвергнуть сомнению. Но признавать в разговоре с другими, что твой избранник – самодовольное земноводное, на которое смотреть тошно…

Нет, такое у нас признавать никто не любит.

Я единственная, с кем Миа даже не пытается поскандалить. У меня свои методы борьбы с такими злюками. С одним таким методом ей пришлось познакомиться чуть ли не при первой нашей встрече. Я тогда нашла способ произвести на нее неизгладимое впечатление при помощи самой примитивной взбучки. Она помнит, что я сильнее, и пока это действует. Поэтому без колебаний вмешиваюсь, когда считаю нужным прекратить перепалки, связанные с нашей черноволосой красоткой.

Но вмешиваюсь аккуратно, стараясь не сильно ее задевать, ведь если доведу до белого каления, она может взбелениться, и мне опять придется доказывать свое преимущество.

Драться – это глупо, но другие способы против нее работают плохо.

Мишель, пользуясь тем, что вспыхнувшая было ссора затихла, тоже решила внести свою лепту в разговор. Она дико помешана на книгах и фильмах и пусть смутно, но помнит, что и того, и другого в прежней жизни было много. Здесь у нас это тоже есть, но в ограниченном количестве, да и выбор специфический, что для нее недостаточно, и потому повернула нить беседы на важную для себя тему:

– Ну и страху мы сегодня натерпелись, но почему-то хочется даже еще больше, и я знаю, что нам сейчас нужно.

Какая-то чудная логика, но даже я, догадываясь, к чему ведет рыжая, притихла, заинтересовавшись продолжением.

– Тина, ты спишь? – спросила Мишель.

– Почему это я должна засыпать так быстро, да еще и под вашу болтовню?

– Расскажешь что-нибудь? Лучше про того типа в маске из человеческой кожи и с бензопилой. Только не запутайся в именах, как в тот раз, так неинтересно.

– Я уже сто раз эту муть рассказывала, – недовольно ответила Тина.

Она сегодня явно не в духе. Да все мы сейчас не в своей тарелке, такой уж день. Впервые за все время пребывания в Цветнике узнали, что здесь не настолько безопасно, как нас постоянно уверяли.

– Ну расскажи, ну пожалуйста, – продолжала канючить Мишель. – Ты же знаешь, что нам никогда не показывают такие фильмы. Нам вообще почти ничего не показывают, а если и включают, то такую ерунду, что противно смотреть.

– Лучше толкни Бритни, пусть она что-нибудь расскажет, у нее неплохо получается.

– У нее все истории отсюда, а не из фильмов. И все какие-то тупые. Мне только одна понравилась – про скреббера, который умел превращаться в человека, но ему нельзя было смотреть в глаза. Вот там жуть так жуть. Ну Тинка, ну давай, рассказывай уже.