S-T-I-K-S. Феррум 3: Стаб

— Что тут у вас? Зачем вызывали, не знаешь? — полюбопытствовал, чуть задержавшись на крыльце Феррум.

— Не знаю, но в штаб прибыл ментат и с ним наши комитетчики, — по большому секрету всему свету рассказал постовой.

— Ну ладно, — пожал плечами ещё больше озадаченный Феррум, и спросил. — Куда идти-то хоть? В какой кабинет?

— С нами иди, — дверь в штаб была открыта и подперта откуда-то притащенным кирпичом, так что подошедшему безопаснику, издаваемому по красной нарукавной повязке с надписью КБС, открывать её не пришлось.

— Пошли, — кивнул Феррум, собравшись идти к нему.

— Сначала все свое оружие оставь бойцу, — комитетчик обладавший на редкость не выразительным, точно у манекена, лицом, кивнул на постового, вскочившего при его появлении и только во фрунт не вытянувшегося.

— Не положено, — попробовал тот возразить, по сути, совершенно правильно, но довольно робко.

— Возьми у товарища командира второго учебного отделение ВОХР, все до последнего гвоздя, — добавив в голос металла, велел безопасник.

— Давай, — вздохнув, сказал старшине постовой, понимавший, что от разводящего влетит, несмотря на однозначный приказ комитетского.

— Без проблем, — старшина в несколько движений снял с себя кобуру с ПМ-90 без патронов, а затем ремень с подсумком с гвоздями, с фляжкой с живцом и с ножнами с Когтем, — Смотри не пролюби, — наказал Ферр добавляя к снятому с себя горсть мелочи, вынутую из кармана и сказал безопаснику. — Все. Остались только документы, — отделенный похлопал себя по нагрудному карману, показывая, где они.

— Заходи, — велел комитетский, и Феррум вошёл в коридор штаба.

— Не обессудь, тебя нужно обыскать, — сказал второй безопасник, которого не было видно с улицы, как и еще двоих стоявших рядом с ним.

— Без проблем, — ничего не понимающий мужчина сделал вид, что все происходящее его ничуть не беспокоит, расставил пошире ноги и развёл горизонтально в стороны руки.

Сзади к Ферруму, вроде как, собираясь охлопывать в поисках чего-нибудь подозрительного, подступили двое комитетских. Один из них положил ладонь ему на шею и из старшины тут же словно все кости разом вынули. Тело, хорошо хоть только в переносном смысле, но стало как тягучее желе. Оно перестало его слушаться. Ферр стал оседать и если бы его не подхватили под руки безопасники, то он оказался бы на полу.

— Так надо. Не беспокойся. У Квинта безвредный дар. Ничего с тобой не случится, — тут же произнёс комитетский с лицом манекена, а Феррума уже волокли в какой-то незнакомый ему отнорок с дверью в конце.

За дверью оказалась лестница в подвал с самыми настоящими, но пустыми камерами и допросным кабинетом. Старшина не знал о существовании такого заведения, но он и не интересовался, есть ли оно тут. В отличие от камер, допросная оказалась не пуста. Там присутствовало порядочно народа. Считать Ферр не стал. Ему хватило того, что среди присутствующих он узнал майора Хартмана, кадровика ВОХР, имени которого он так и не узнал, ментата Викария и командира ВОХР подполковника Сухого. А ещё в комнате находился Философ, человек которого он вроде бы никогда не видел ни в живую, ни на фото и знать не должен, но вопреки всему узнал.

Неожиданно Феррум осознал, что кругом враги. Даже не просто враги, а твари. Нелюди хуже зараженных, и даже хуже муров. Их надо давить как тараканов. Прямо сейчас. Незамедлительно. Несмотря ни на что. Вот только вдруг ставший ненавистным комитетчик, так и касался ладонью его кожи на шее. Он наверняка использовал дар. Другой причины у возникшей немочи, быть не могло. Ферр попробовал изменить свои руки, но они остались обычными и не начали слушаться. Тогда он постарался дотянуться даром магнетизма до оружия, имевшегося у пленителей, но и это дар отказал. В другой бы момент старшина наверняка испугался, но сейчас его наполняли только ненависть и желание убийства всех присутствующих.

— Чувствую работу нимфы, — поджав губы, сказал Философ глядя на пленника мечущего ненавидящие всех и вся взгляды. — Похоже, это та же сука что поработала над Грифом, — знакомый незнакомец направился к Ферруму, а в его разуме в это время всплыло воспоминание, которого еще несколько секунд назад вроде бы как не было.

Глава 8. День 99-135

В голове Феррума как будто что-то натянулось до предела и лопнуло. Черепную коробку от стенки до стенки пронзила резкая и адская боль. Через какое-то время, растянувшееся для старшины на годы, эта боль угасла до ноющей. Тут уже Ферр смог ориентироваться во времени, и осознавал, что новая стадия боли достаточно быстро прошла, сменившись нестерпимым зудом где-то в самой глубине черепа. Хотелось засунуть палец в глаз, добраться до зудящего места и яростно почесать. Он бы так и сделал, если бы мог пошевелиться. По счастью и зуд не продлился долго.

Стало хорошо, однако старшине оказалось некогда этим насладиться. Он тут же вспомнил, то, что с ним точно было, но чего он до этого вспомнить не мог. Это оказалось действительно страшно. Как вспомнить, то чего не мог вспомнить, так и осознать природу этого недоступного воспоминания. Страшно не просто знать, что теоретически такое возможно, а испытать на собственной шкуре и полностью осознавать, что в любой момент ты можешь превратиться в чью-то послушную марионетку. В биоробота с заложенной программой и даже не подозревающего, что ты биоробот и выполняющего чужую волю не ведая о том. Страх пробегающий от основания черепа до самого копчика и по пути заставляющий сморщиться тестикулы.

Когда группа спасшихся башенников, Феррум с крестниками и Гриф покинули аномалию с практически средневековым замком Гриф, Ферр и Хотэй составили одну из трех основных разведывательных групп. На их троицы обычно возлагалась проверка маршрута. Хот мог легко вычислить возможную засаду муров. Гриф со своей СВКУ прикрывал от среднеразвитых тварей. Старшина сканировал местность своим чудо биноклем и при необходимости дарами, мог зачистить низовых зараженных без единого потраченного патрона и с минимумом шума. Тройка сложилась достаточно удачная и, что не менее важно, удачливая, но в этот раз в лодке находилось только двое мужчин. Так сложились обстоятельства. Уже заметно похудевший на тот момент толстяк, остался с основной группой по причине отравления. Бедолагу укусил кто-то мелкий и в течение пары часов он свалился. Если бы не наличие в группе знахаря, то организм свежака возможно и даже, скорее всего, не смог бы перебороть яд так и оставшегося неизвестным насекомого. Однако даже при всех талантах Весельчака Хота быстро вернуть в строй не вышло. Вот и поплыли Гриф и Ферр без сенса не видящего зараженных, но хотя бы людей легко способного обнаруживать. Можно было взять кого-то другого, но оставались такие кандидаты, мужчины решили, что справятся вдвоем. Хотэя то они брали из-за дара и из-за того, что Феррум уже довольно неплохо его натаскал в обращении с оружием.

Как уже привыкли, плыли на замаскированной от беспилотников и посторонних взглядов лодке. Поставленная наподобие палатки измазанная грязью и краской теплоизоляционная ткань. Сверху маскировочная сеть с привязанными к ней пучками травы, ветками и прочим мусором. Если беспилотник пройдет прямо над такой лодкой или хотя бы близко, то конечно оператор поймёт, что что-то не так, но беглецы избегали такого. Пролетавшие же вдали летательные аппараты не видели ничего интересного. Тут подобного хлама плавает масса. Бесхозные лодки, еще никем не съеденные вздувшиеся трупы (их быстро подъедают, но наткнуться можно), какие-то деревянные обломки. В общем проще вспомнить то, чего тут не плавает, чем перечислить то, что можно встретить на просторах Болота.

— Смотри там лодка, — показал, лучше видевший в даль невооружённым взглядом, марксман, что сейчас занимал место вперед смотрящего на носу их маленькой посудины.

Ну-ка, старшина оставил весла и переместился к товарищу. — В ней люди, — подтвердил Ферр, приложивший к глазам УНП.-Мужчина похожий на обтянутый кожей скелет, женщина и уродливый кваз. Вылитый топтун. Как его лодка только держит, — на счёт последнего старшина несколько секунд сомневался, уж больно квазизараженный походил на настоящего зара, только был совсем чуток меньше обычного топтуна. — Баба нам машет, надо подплыть, — Феррум ощутил непреодолимое желание оказаться рядом с этой женщиной. — Она прекрасна, — чуть шевелясь, прошептали его губы о ни чем не примечательной женщине, выглядевшей для него сейчас точно спустившаяся с небес на грешную землю лучезарная богиня жизни и любви.