S-T-I-K-S. Капкан

Подумал о том, что надо всё-таки что-то съесть. Взял банку домашней тушёнки и только тут вспомнил, что консервный нож я не взял. Тушёнкой нас снабжал отец Виктора. Мужик с большой буквы! Ту дичь, которую мы ему привозили (когда разделанную, когда нет), он кромсал на куски, распихивал по банкам и загружал в автоклав. Получалась ОФИГИТЕЛЬНАЯ тушёнка. В магазине ты такую не купишь! Я взял банку, перевернул её вверх донышком, поставил на поликарбонатную сидушку и стал отжимать жестяную крышу. Не спеша, потихоньку, просто отжимал крышку от банки. С сосущим звуком крышка отошла от банки. Перевернул горлышком к верху, достал ложку из-за правого голенища и стал через силу запихивать в себя тушёное мясо. Есть не хотелось совсем. Но ведь брюхо-то надо набить. Хлеба не было. Грыз сухари, которые мы брали с собой. Время от времени запивал минералкой.

В голове шумело, такое впечатление, будто сидишь на берегу моря и слышишь звук накатывающихся на берег волн. Только вот шум этот слышался не ушами, а исходил он изнутри черепа.

Закончив есть, снова стал осматривать берега. Ширина реки примерно метров триста, и тянется она километров на пять. Дальше вроде бы чуть сходится, образуя два мыса слева и справа. Рассмотреть, что там дальше, не получается. Деревень и посёлков по берегам нет. Но вот поля эти. Может, где-то недалеко есть люди? Ночь на носу, и шляться по незнакомым местам в потёмках мне не хочется. Плыть – тоже не фонтан. Значит, надо готовиться к ночёвке. Пристать к берегу даже мысли не возникло. С такой чертовщиной, ну его нафиг! И на воде перекантуюсь. Лодка трёхместная, один как-нибудь устроюсь. Солнце клонилось к горизонту, ещё чуть-чуть и коснётся своим краем земли. Вынул из креплений сидушку, распределил вещи, чтобы можно было улечься, надел тёплую куртку. Ночью на воде всегда прохладно, а к утру и вовсе задубеть можно. Снова кинул взгляд на светило.

– ТВОЮ ЖЕ МАТЬ!!! ОХ-РЕ-НЕТЬ!!! ДА ВЫ ЧЁ МЛЯТЬ?

Солнце, коснувшись края земли, вместо того чтобы как обычно уйти за горизонт, внезапно почернело и взорвалось десятком чёрных клякс! Волосы встали дыбом. Руки затряслись. Тело колотила крупная дрожь. Темнота навалилась сразу, не было никаких сумерек и постепенного прихода ночи. Бац, – и сразу тьма. Луны не видно. Но странное дело, темнота не была полной, света звёзд вполне хватало для того, чтобы видеть всё вокруг. С небом тоже было не всё в порядке. Млечного пути не было. Звёзд мало, но все они очень крупные и яркие.

Обхватил трясущимися руками плечи и стал раскачиваться вперёд-назад, сидя на заднице. Мысли путались и метались бешеными белками. Понять ничего не мог. Может, я сошёл с ума? И лежу сейчас я, привязанный к железной койке в дурке. И всё, что со мной сегодня случилось, – это бред моего воспалённого сознания? Если это так, то это очень реальный бред. Поднес левую руку ко рту и с силой укусил за большой палец. Да ну нахрен! Боль очень даже реальная! Снял фляжку, открутил колпачок и стал жадно глотать самогон. Крепкость даже не чувствовал. Как воду лакал. Через силу остановил себя. Встряхнул сосуд, осталось совсем немного, грамм сто пятьдесят или двести. Решил так: разбираться со всей этой чертовщиной буду завтра, а сейчас надо как-то поспать. Умостился на правый бок, подсунул под голову рюкзак и стал считать баранов. Как бы странно это не выглядело, но уснул быстро.

День второй

Проснулся поздно. Глаза не хотелось открывать вообще. В голове мерзкий шум бушующего моря. И тут вспомнился вчерашний день. Глаза резко распахнулись. Поискал солнце. Светит себе, как и положено, поднялось уже достаточно высоко. Лежу в лодке. Слабость страшная. Всё тело мелко дрожит. Дикая жажда, знакомая каждому, кто хоть раз в жизни перепил и с утра мучается похмельем. Кое-как уселся, достал полторашку минералки и выпил всю. Легче не стало, ну вот ни капельки. Жажда не прошла. Стал мысленно костерить себя на все лады за вчерашнюю выпивку. Ну вот зачем пил? Хотя с другой стороны, не литр же приговорил в одно рыло? Грамм двести всего. С такой дозы так похмелье мучить не будет. Отчего же мне так хреново? Посмотрел на часы, 11:20. Вот это я поспал! Мысли ворочались тяжёлыми валунами. Осмотрелся вокруг. Ничего не изменилось с того момента, как привязался к бакену. На левом берегу поля, на правом – лес. Потёр лоб.

Что же это вчера было? Вгляделся в небо. Звёзд не видно, солнце обычное. Может у меня правда вечером глюки были? Но вот остальной пейзаж, раскинувшийся вокруг, не изменился. Умных мыслей в голову не приходило. Только одна путная – надо искать людей. Кряхтя как старый дед, через силу отвязался от бакена. Установил сидушку и с горем пополам поплыл вниз по течению.

Состояние отвратительное. Слабость дикая. Обдумывая всё так и эдак, пришёл к выводу, что самогон всё-таки в моём состоянии не виновен. Просто моё тело с раком желудка даёт о себе знать. Но вот живот-то как раз и не болит! Но на всякий случай решил воздержаться от выпивки, вообще решил не пить.

Втянулся в ритм гребли, скорость чуть возросла, и лодка легко скользила по поверхности водоёма. Тот, кто думает, что плыть на лодке – это сплошной кайф, жестко ошибается. Это тяжёлая физическая работа. Нет, если вы катаетесь по маленькому озерцу диаметром метров четыреста или пятьсот, то да. Там и устать-то не успеешь. Но вот если тебе надо плыть куда-то далеко? Тут всё наоборот, ножками было бы легче, другое дело, что я не знал, куда мне надо. Надо добраться до первых ментов. А на своих двоих по лесу это очень долго. Ехать на машине по старым противопожарным просекам совсем не то же самое, что топать пешком. Так что лодка всё же предпочтительнее. Только вот руки и плечи у меня отвалятся точно. Мысленно отвесил себе хорошего пинка. Голова всё-таки плохо работает, да и шум постоянный уже достал. Бросил вёсла, достал телефон, включил. Ни-фи-га! Нет тут рядом вышек. Ни одной палки антенны. А жаль. Снова выключил, пусть заряд батареи подольше продержится. Оглянулся на медленно приближающееся сужение берегов, ещё далеко. Течение глазом вообще не различается, и помощи от него ноль. Погрёб дальше, стараясь не думать ни о чём. Так проще: не вспоминать события вчерашнего дня. Просто мысленно отсчитывал для себя ритм: раз-два, раз-два.

Жажда замучила окончательно. Покопался в вещах, достал ещё одну полторашку минералки. Сделал несколько маленьких глотков. Не помогло. Выпил примерно пол литра. Никакого эффекта, будто и не пил вовсе. Да что со мной такое? Тело мелко подрагивает, жажда не пропадает, в голове постоянный шум. Мало мне было одной болячки, так ещё что-то прицепилось? Воду решил экономить, осталось две бутылки, одна из них начатая.

Надо двигаться. Надо быстрее найти людей. Взялся за вёсла и всё по привычке: вперёд-назад, вперёд-назад. В какой-то момент мозг отключился. Тело работало само, без участия сознания. Сколько так продолжалось, не знаю. Очнулся от того, что лодку приподняло на слабой волне. Следом ещё одна. Через силу поворачивая непослушную шею, начал озираться, пытаясь понять, кто я и где я. Сижу, не двигаясь, в руках рукоятки вёсел. Сколько так просидел – непонятно, но проплыл не мало.

Впереди, справа и слева мыски сужения реки. Правый берег опять изменился. Полей больше не было, тут и там, насколько хватало видимости, небольшие рощицы, а между ними всё заросло высокой травой. На мысе тоже роща смешанных деревьев, берёзы, ивы и непонятно что ещё. Левый берег тоже поменялся. Если раньше стоял сплошной лес, то сейчас он был идентичен своему собрату. Те же рощи, отстоящие друг от друга на приличном расстоянии, и кругом трава. Только вот если до правого берега было метров сорок, то левый, изгибаясь плавной линией, уходил километра на два-три. Поднял бинокль к глазам и постарался сосредоточиться на том, что вижу. Вот сейчас можно с уверенностью сказать, что это озеро. Ширина около трёх километров, а длиной примерно семь. В дальнем от меня конце виден приличный остров. Детали толком не рассмотреть, но человеческого жилья по берегам не видно. На левом, близком ко мне, точно ничего нет. А вот на правом есть что-то непонятное. Что-то цепляет взгляд, но не могу понять что. Откос там вздымается на пять метров в высоту и толком не видно. Да и на песчаном пляже какие-то странные бугры.

Кое-как зачерпнул ладонями воду из озера и вылил на голову. Несколько раз. Достал минералку и похлебал. Тёплая, нагревшаяся на солнце, она совсем не освежила. Самочувствие всё более ухудшалось. Даже видеть хуже стал. Тело морозит, хотя температура воздуха градусов 25–30. Вон как минералка нагрелась. Слабость жуткая. Мутит неимоверно. Надо к людям.

Вёсла казались железными, такой у них стал вес. Ноет каждая мышца, не желая сокращаться и выполнять свою работу. Вместо того чтобы задать себе ритм и отсчитывать: раз-два, стал твердить: надо к людям, надо к людям, надо к людям. Назад даже не оглядывался. Боялся, что, если прервусь и остановлюсь, дальше не смогу грести. Чувство времени пропало. Как робот выполнял одни и те же движения, только вот механизм оказался бракованным, потому что работал он плохо и не в полную силу. Вымотавшись окончательно, почуяв, что больше ни разу не смогу разогнуться, решил ещё раз осмотреть, что же привлекло моё внимание. Для начала облился водой из озера. Потом снова попил, чтобы хоть как-то взбодриться.

Прежде чем поднести к глазам бинокль, потёр их руками и несколько раз поморгал. Проплыл я прилично. До интересующих меня бугров, которые не мог разглядеть раньше, осталось метров пятьсот. Сейчас видел всё отлично. ЛЮДИ! НАКОНЕЦ-ТО, ЛЮДИ!

От песчаного берега в воду уходил небольшой деревянный причал. Два метра шириной и метров десять длиной. С одной стороны к нему было привязано три деревянные лодки, с другой – пять, две из них были дюральками. На берегу лежали к верху килем ещё семь лодок, все справа от неказистой пристани. Тут и там, в песок повыше от воды, вбиты массивные колья. Начиная от подъёма крутояра, вверх идут ступеньки, сделанные из оструганных досок. Движения на берегу не видно. Людей нет.