S-T-I-K-S. Рихтовщик. Угрюмые твари

– Отличная идея.

– Те двое рядом с тобой – Лось и Гусь, охотники-неудачники. Взяли у Пружины ссуду на покупку оружия и амуниции. И отправились потрошить тварей. Но нарвались на серьёзную стаю, которая выпотрошила их самих. Возродившись, придурки рванули к месту смерти, но ни оружия, ни добытых ранее трофеев там не обнаружили. Какой-то ловкач опередил их и славно подлатался за счёт ротозеев. Короче, парни оказались должниками Свинарника. Вляпались в кабалу. Свин пообещал её снять, если подпишутся на охоту. И вот они в нашей славной команде смертников…

– Чё сразу смертников-то? – проворчал я.

– То и значит, – опережая товарища, влез Стакан. – Скреббер – не Таракан. Шансы против него есть лишь у Свина, да и то аховые. А мы все – грёбаный расходный материал.

– А чё ж ты, раз такой умный, на охоту подписался?

– А ты?

– Ну, там долгая история… Свин попросил, и я не мог ему отказать.

– Вот и у нас с корешем такая же фигня.

– Рихтовщик, дальше слушать будешь? – проворчал Гривень.

– Разумеется. Извини, продолжай.

– Кваза зовут Мухомор. Он единственный в команде доброволец. Бредит надеждой добыть белую жемчужину и заморозить личину… Деда с девкой зовут Пастух и Овечка. Не вздумай назвать овцой – деваха очень обижается на это прозвище, а заступников у неё в окрестных стабах столько, что жизней не хватит всем потом объяснять, что неудачно пошутил.

– Фига се! Я заинтригован!

– И клинья подбивать к малютке даже не думай, иначе Свин шею тебе свернёт. Он эту пару сосватал в отряд за огромные бабки. И свой гонорар, в отличие от нас, бродяг беспонтовых, дед с внучкой сполна получили ещё до начала охоты.

– В смысле, с внучкой?

– А чё, я разве не сказал? Прикинь, они реальные дед с внучкой. Пастух – сильный медиум, а Овечка, несмотря на юный вид, очень крутой прист. Дед должен навести отряд на скреббера. А внучка…

– Я знаю, кто такие присты.

По мере рассказа Гривня под аватарками игроков в отрядном чате появлялись имена. И теперь все девять картинок оказались подписаны.

– Рихтовщик, от долгой болтовни, сам понимаешь, в глотке пересохло, – подмигнул Гривень. – Ещё пивком угости.

– И меня, – тут же присоединился Стакан.

– Нахлебники, мля, – беззлобно хмыкнул я, вкладывая в протянутые ладони очередные банки. Но спокойно залиться свежей порцией нефильтрованного не вышло.

Бронетранспортёр сотрясся от мощного удара, завилял из стороны в сторону и остановился.

– К бою! – резанул по ушам кровожадный рёв Свина из динамика.

Банки с недопитым пивом полетели на пол, а оба моих собутыльника с автоматами в руках подскочили к бойницам, рывком сместили стекло в сторону и сунули стволы в образовавшиеся зазоры. Одновременно то же самое на моей стороне проделали Лось с Гусем. Мухомор, распахнув крышку люка, по-обезьяньи проворно подпрыгнул, подтянулся, присел на выкатившееся сбоку, аккурат под проём, сиденье и ухватился за сдвоенную ручку размещённого на крыше станкового пулемёта. Старик и девушка встали за спинами автоматчиков с сумками запасных рожков в руках.

Чёткая работа стрелков указывала на их отличную подготовку. За один день так натренировать незнакомых людей невозможно. Хозяин Свинарника готовил маленький отряд давно, здесь каждый чётко знал своё место. Лишь я совершенно не вписывался в слаженные действия команды и остро чувствовал в эти секунды затишья перед боем свою вопиющую никчёмность.

– Огонь! – рявкнул Свин.

И я схватился за уши, мигом оглохнув от грохота выстрелов, изрядно усиленного замкнутым пространством бронированного кузова.

Беспрерывная пальба длилась минуты две и дружно прекратилась опять же по команде Свина:

– Отставить огонь!.. Славно поработали, парни. У нас минута на сбор трофеев!

Боковая дверь отвалилась наружу аккурат напротив Стакана, и следом за ним я вторым выскочил из БТР.

Глава 6, в которой я добиваю, стреляю, читаю и отдаю самое дорогое

Уже наступила ночь. В лунном свете открывшееся зрелище кровавой бойни показалось особенно зловещим.

Всё открытое пространство асфальтовой дороги с примыкающей по бокам земляной обочиной в радиусе полудюжины метров вокруг бронетранспортёра было густо завалено телами тварей. Размах устроенного побоища особо впечатлял на фоне мрачного ночного леса, ограждавшего дорогу плотным строем кустов и деревьев с обеих сторон.

По большей части расстрелянные твари были мертвы, но встречались и живучие исключения, с множественными ранениями продолжавшие сползаться в нашем направлении по трупам менее удачливых собратьев.

К одному такому живчику с переломанными задними лапами, перемолотым пулями в фарш правым боком и практически отстреленной правой хваталкой я устремился в первую очередь, на ходу меняя мачете на Шпору. Это был топтун, броню которого куда сподручнее вскрывать шипастым диском, усиленным модификатором. По поломанным ногам я догадался, что тварь угодила под колёса БТР. Возможно, от столкновения с этим топтуном нас и тряхнуло в самом начале.

Удивительно живучий оказался экземпляр. С переломанными ногами пережил ураганный обстрел и на моё приближение потрясающе проворно отреагировал здоровой левой лапой. К счастью, я был начеку, и атаку топтуна отразил Шпорой, диск которой мигом отчекрыжил твари три из пяти когтистых пальцев. Топтун яростно зашипел на меня в бессильной злобе и попытался повторно дотянуться кровоточащим обрубком. Но упражняться с ним в фехтовании, кромсая лапу по частям, банально не было времени. Поэтому я ушёл вправо и спокойно атаковал тварь с изувеченной стороны, где левой топтун попросту не мог до меня дотянуться. Не мудрствуя, просто вскрыл страдальцу горло от уха до уха и, как только яростное урчание сменилось неразборчивым бульканьем, сменил Шпору обратно на мачете и приступил к потрошению споровика.

Надо было спешить. Свин неспроста выделил на сбор трофеев всего минуту. Грохот пулемётных и автоматных очередей на километры разнёсся по ночному лесу. Все твари в округе уже знали о нас и со всех ног неслись к месту бойни.

Добыча трофеев осложнялась необходимостью добивания некоторых живчиков – и эту заботу взяли на себя высокоуровневые предводители. Свин вновь, как тогда против рубера, орудовал любимым ножом. За счёт невероятного проворства он запросто ускользал от атак раненых тварей и добивал каждую единственным неотразимым ударом в затылочную щель споровика. Не такая проворная Люсьен просто рубила тварей фигуристой секирой на длинной рукояти, сияющее лезвие которой не хуже моей Шпоры вгрызалось в броню топтунов и лотерейщиков. Её способ умерщвления недобитков хоть и не был таким изящным, как у хозяина стаба, но практически не уступал в эффективности.

Увы, даже ввосьмером выпотрошить всех расстрелянных монстров мы не успели. Я, кроме топтуна, успел вскрыть и выпотрошить ещё три споровых мешка – двух лотерейщиков и бегуна. А потом из леса посыпались новые твари, и стало не до споровиков.

Очередная стая нагрянула раньше отпущенной Свином минуты. Первыми удар на себя приняли высокоуровневые лидеры отряда. Превратившийся в размытый вихрь Свин замелькал среди монстров, кося своим читерским ножом бегунов с лотерейщиками направо и налево. Секира Люсьен развалила надвое морду бросившегося на неё топтуна.