S-T-I-K-S. Товарищ Резак

Въезжали мы героями. Пикапы прибыли раньше нашего, и народ уже успел встать на уши, ожидая экспедицию спасения. Мальвина, как и положено жене, немного попричитала над бессознательным мужем, которого перетащили в бункер, выполнявший функцию полевого госпиталя. В милитаризованной зоне нашего городка архитектура была весьма оригинальна: пара этажей над землёй и три-четыре вниз. Тут обожали бункеры. В госпитале (именно так тут называли медучреждение, а не больницей или поликлиникой) два этажа с палатами были над уровнем земли, а реанимация, склады и палаты послеоперационного восстановления находились под землёй.

Глава 6 Пёс. Новые звуки в научной деятельности

Шли дни. Корж уже давно пришёл в себя, и к историям про патроны и консервные банки добавился героический эпос о собаке, которая не пожелала бросить своего хозяина, а тащила его к спасению через все тернии судьбы. Жил я, разумеется, согласно прописке, у Мальвины, но уходил из дома утром, а возвращался поздно вечером. Всё это время крутился, слушая рассказы бойцов, которые радостно принимали меня в свою компанию. Питался в столовой. Корж со своими тремя чёрными жемчужинами мне, очевидно, помог открыть умение сенса – это благодаря ему я теперь чувствовал всё живое… Но и подгадил он, как по мне, прилично.

Я стал меняться. Туша стала крупнее, а пасть прибавила в размере почти в полтора раза. Сейчас я по размеру укуса мог посоревноваться с пантерой. Пальцы на лапах прилично удлинились – очевидно, сработали генмодификанты, которые должны были превратить меня в подобие человека. Шерсть стала выпадать многочисленными клочьями, на месте которых появлялись роговые наросты. Как мне удалось выяснить, я становился квазом. В отличие от людей, превращавшихся в полное подобие мертвяка, у животных это происходило иначе. Возможно, в моем случае причина была в генмодификантах.

Мой и без того пронзительный нюх стал острее в разы. Теперь я мог, просто понюхав руку, точно сказать о том, что в течение дня ел человек, сколько раз ходил в туалет, когда последний раз чистил оружие, и как давно гладил свою кошку. Немного привыкнув к избытку информации от моего прежнего носа, сейчас мне пришлось полностью перестраивать отношение к запахам. Чтобы занять немного голову, я начал свою научную деятельность. Единственное, что было плохо – так это то, что всё приходилось держать в голове. Записывать или спереть планшет для диктовки я не рискнул.

Мне удалось с головой погрузиться в научную деятельность. Я всегда считал, что заниматься надо тем, к чему у тебя есть возможности. Если ты имеешь рост метр пятьдесят – то, скорее всего, в баскетболе ты успехов не достигнешь, а вот шахматы вполне подойдут. Придумывать уже придуманное тоже несерьёзно. Я решил заняться тем, чем раньше наверняка не занимались – по крайней мере, мне было неизвестно, что раньше этим кто-то занимался.

Чем ближе к старости, тем, к сожалению, больше приходиться проникаться медициной. Анализы крови не всегда проявляют отклонение от нормы, потому что организм по максимуму старается сохранить постоянный баланс. Состава крови и химические компоненты до последнего остаются постоянными, и только совсем серьёзные аномалии вызывают какие-то химические расхождения. В нашем мире сейчас активно начали использовать анализы волос. Волосы выросли, и организм считает их инородный частью тела, и засовывает туда всё лишнее. Подробностей не скажу, но некоторые вещи по волосам видно лучше, чем по крови.

То же самое, как оказалось, касается и газов из кишечника. Если запах крови останется неизменным до последнего, то запах внутри кишечного тракта является инородный частью организма и туда, наоборот, сбрасывается всё лишнее. Запах может меняться в зависимости от состояния здоровья, от того, в покое или в активном движении находится организм, и даже от душевного состояния. Я совершенно отчётливо унюхивал изменение запаха, когда люди разговаривали о бабах или новых стволах, и абсолютно другой запах был, когда они чистили оружие и выполняли нудную, но нужную работу солдата.

На самом деле всё выглядело не так. Я не поехал крышей и не стал извращенцем. Если вы живёте в деревне и, выходя на крыльцо, полной грудью вдыхаете запах утренней росы и свежескошенной травы, то и запах свежего навоза тоже вдыхаете. Всё идёт комплектом, и одно без другого не бывает.

Давление газов из нашего кишечника постоянно сбрасывается. Люди это делают постоянно, неосознанно, совсем немного. Мне, как собаке, совершенно это очевидно, но человеческому уху и человеческому носу это незаметно абсолютно. Это как дышать – действие неосознанное, а то, что человек может обнаружить носом либо унюхать, а тем более услышать – это уже прорывы инферно. В этих случаях с моим чутким обонянием только бегством спасаться. Есть ещё несколько индикаторов, такие как запах кожи, запах изо рта и даже запах носков, но, не имея возможности записывать, я решил пока ограничиться только изучением внутренних газов.

Мне было неизвестно, чтобы кто-нибудь этим занимался ранее. Переписывать теорию вероятности и прочие монументальные труды мне не хотелось. Буду заниматься чем могу, раз силой обстоятельств и случаем мне выдан такой замечательный нос.

Новую область науки я назвал «Запахология» и создавал теорию, получившую рабочее название: «Теория классификации пуков». Это маленькая часть теории, призванной систематизировать запахи. Раз мне, человеку, всю жизнь проработавшему в сфере технических наук и конструирования, достался такой замечательный нос, просто глупо будет не использовать эту возможность. Разумеется, данной главой я не намеревался ограничиваться, но для начала можно попытаться заняться и этим. С чего начинать – никакой разницы, и возможно, теория впоследствии будет переименована во что-то, гордо звучащее как «общая классификация и систематизация образования запахов и условия восприятия», или в том же духе.

Самым главным для меня открытием было выделение базовых запахов. Я выделил три: запах поноса, запах варёной печёнки и запах мусора. Все остальные оттенки запаха, как цветовые точки на экране монитора, складывающиеся в миллионы цветов, были соединением этих трёх в разных пропорциях. Были, конечно, и запахи прямой ферментации. Возможно, я их называю неправильно, но в этой области я ранее специалистом не был, и мог немного путаться в терминах. Если вы весь день ели чеснок или пили компот с экстрактом эстрагона, то и эти запахи будут присутствовать, разумеется – но они не мешают первым трём, а только дополняют их.

Поле для научной деятельности было необъятное. Везде, где были люди, там было и поле для научных изысканий.

Я бродил повсюду. Приходил несколько раз в палату к Коржу, и тут же попадал под чесание. Целью визитов, впрочем, было посмотреть, как себя чувствует мой товарищ, и показать, что мне не плевать, как он выздоравливает – а не получить сеанс ненормируемого массажа.

Ещё одним видом научной деятельности для меня стало изучение себя. Может, и звучит странно, но сейчас во мне происходили грандиозные метаморфозы. Моё умение я однозначно классифицировал как сенс-навык, именно так его здесь называли. Я специализировался на крупных живых объектах. Птичек, зайцев, небольших собак и кошек я не чувствовал в упор. Несколько раз пугался, когда, уверенный в том, что рядом никого нет, спугивал у себя из-под носа сороку, улепётывающую от меня с дикими воплями, или, гуляя по посёлку, обнаруживал в нескольких сантиметрах от морды шипящую надувшуюся кошку. Самым тяжёлым для меня было понять механизм работы и систематизации информации. У меня не было красных и зелёных точек, как на радаре – я просто знал.

Это не всё, чем порадовало меня моё новое тело. Чутьё было выше всяких похвал, а ещё одним источником информации стал слух. Если человек двигается бесшумно, то это так только для него и других людей. Мы, собаки, прекрасно всё слышим. Любой Бобик в курсе, что в сад за абрикосами залезли воры, и только его природная лень позволяет ворам сохранить подобие инкогнито. Встать и погавкать – зависит от настроения. Что касается нюха, то запахи не могут быть незамеченными, они могут быть проигнорированы, и это только вопрос подветренной стороны. Если по ветру к вам идёт тракторист, просидевший всю смену за рычагами, а после смены немного принявший на грудь, вы о его приближении узнаете.