С утра и до вечера

мазута. А одна его тонна растекается тонкой пленкой по

двенадцати квадратным километрам поверхности моря! Давно

уже все моря и океаны сплошь покрылись бы радужной

«корочкой» — на это требуется всего семь лет! — если бы не

микроорганизмы, которые разлагают нефть.

Но и они теперь едва справляются с этой задачей: пять

миллионов тонн — столько нефти каждый год выливают

люди в океаны.

И каждый год погибает от нее около двухсот тысяч

морских птиц. Ничего не подозревая, садятся птицы на воду.

Нефть склеивает их перья, и птицы умирают.

Загрязнение воды несет гибель всему живому в воде и

на суше.

Напрасны будут усилия по охране природы, если все

люди всех стран энергично и сознательно не поведут борьбу

за чистоту воды.

Итак, с грязными перьями птицы ни летать, ни плавать

не могут.

В чем же тут дело?

Тончайшие щетинки пера, так называемые бородки,

которые, цепляясь друг за друга микроскопическими

крючочками, делают его прочным, без воды слипнутся и

сломаются. Но и после купания или если вы взяли, скажем, птицу в

руки — поэтому они так этого не любят,— бородки теряют

взаимную связь: перо делается рыхлым, растрепанным. Если

махать им, воздух оно рассекает не упруго, а мягко, как

масло — нож, и поэтому не получается нужного для полета

упора, необходимых аэродинамических сил. Но если перо сильно

встряхнуть, микрокрючки его «запоров» автоматически

войдут в соединение друг с другом, и око снова станет упругим.

Вот почему, искупавшись и выбравшись на берег, птицы

клювом отжимают воду. Отряхиваются — трясут сначала

всем телом, потом головой (только совы делают наоборот).

Это совсем не пустое дело — отряхивание.

Сильной встряской птицы не только сбрасывают воду с

перьев, но и восстанавливают их структуру, без чего летать

не могут.

Мелкие бородки чистых, промытых перьев, цепляясь

друг за друга крючочками, снова делают опахало пера

упругим и компактным.

Отряхнувшись после купания и приведя перья в

надлежащий порядок, утки, гуси и все птицы, у которых есть

копчиковая железа, смазывают ее жиром свои перья. Бакланы

и тропические их родственники — ангинги после купания

еще и сушат хвост и крылья, раскинув их в стороны.

Кожа птиц не то, что кожа зверей: она совершенно

сухая. У пеликанов, чтоб лучше летать и плавать, кожа еще

наполнена... воздухом и шуршит, как бумага! Игла шприца,

говорит Зденек Веселовский, крупный чешский зоолог, с

трудом входит в нее. Поэтому уколы заболевшим пеликанам

делают в ногу. У млекопитающих каждый волосок снабжен в

основании собственной сальной железой, которая смазывает

его, чтобы не ломался. У птиц, и то не у всех, есть только од-

на-единственная такая железа: над хвостом, на копчике.

Она окружена обычно щитком из твердых перьев. У зверей

каждая шерстинка как бы автоматически смазывается.

Птицы же вынуждены это делать сами.

Этот каждодневный ритуал выполняется всегда в

строгом порядке (знание его получено с рождения вместе с

другими инстинктами). Давят клювом на железу, выжимают из

нее, как из тюбика, жировую смазку, берут ее в клюв и

натирают сначала перья груди, потом бока, спину, крылья,

живот, хвост, ноги (перья на бедрах) и в последнюю очередь

голову. Так как до головы достать клювом, естественно,

нельзя, ее смазывают, потирая круговыми движениями о

спину, либо, сняв когтями жир с клюва, расчесывают ими

перья на голове.

Клюв птицы чистят тоже когтями либо о ветки. А тетерев

очищает его, втыкая в землю!

Однако не все птицы умащивают свои перья помадой.

Некоторые, представьте себе, пудрятся. (Я не шучу!)

Взгляните на голубя, когда он купается. Голубь улетит, а лужа

покроется матовым легким налетом, словно кто припудрил

ее. Голубь же таг припудрил! Плескаясь, насыпал с перьев в

воду сизый порошок, И когда цапля купается, вода словно

сереет от мелкой пыли. Африканские кукушки, принимая

ванны, рассыпают даже... красную пудру. После их омовений

вода словно алеет кровью. И попугай, если посидит у вас на

плече, всю одежду припудрит, как мукой посыплет.

Птиц, у которых копчиковая железа недоразвита (или

совсем ее нет: у голубей, страусов и дроф), природа не

оставила совсем без косметики, наделив пудреницами. На груди —

но бывает, и на животе или спине — спрятаны у них под

перьями два пучка очень ломкого пуха. С него

сыплются мелкие-мелкие роговые чешуйки (в тысячу раз мельче

миллиметра!). Птицы клювом берут этот порошок и

посыпают перья.

Цапля без пудры просто погибла бы! Она ловит рыбу, и

от рыбьей слизи ее перо слипается. Тогда цапля обильно

посыпает его пудрой. Пудра впитывает слизь, и цапля

гребнем — зазубренным когтем среднего пальца1 — счищает с

себя мокрую пудру и вместе с ней всю грязь, прилипшую к

перьям на голове и шее .

Производя эту хитрую операцию, цапля вытягивает ногу

вперед под крылом. Так поступают и голуби и чайки.

Певчие птицы или кулики расчесывают перья на голове, вынося

ногу вперед над крылом. Есть ли в этой разнице

какой-нибудь биологический смысл? Выяснилось, что нет. Просто

1 Такие же когти-гребни есть и у других птиц: у выпей, козодоев,

олуш, у кулика большого веретенника (а у малого веретенника нет)* у

некоторых сов и тиркушек.

привычка. Но зоологи нашли в этой привычке важное