С. Х. В. А. Т. К. А.
Шрифт:
Тимур зашарил у ремня, не находя кобуры. В крыше Логова был лючок — то есть просто неровно прорезанная дыра, накрытая железным листом. Забравшись внутрь, Тимур сразу бросился к Стасу и потому не обратил внимания, что лист на крыше сдвинут. Они иногда выбирались туда, чтобы осмотреться, для того дыру и сделали, но потом обязательно сдвигали лист на место, иначе внутрь попадала дождевая вода.
В дыру просунулись ноги в резиновых сапогах и ватных штанах, а потом на пол спрыгнул Старик.
Он не изменился: всё такой же лохматый, похожий на лешего, выбравшегося из своего логова между
— Так, молодой, обложили нас. Ты их за собой привел.
Тимур выбрался из-за стола.
— Меня никто не пас. В Зоне я бы засёк, точно. В долине никого нет.
Старик, поправив ремешок берданки на плече, шагнул в сторону кладовки.
— А ты глаза пошире раскрой. Я те говорю: обложили.
— Кто? — Тимур опять высунулся в окно. Щёлкнул выстрел, и пуля ударила в железо высоко над окном.
— Берегись! — крикнул Старик, приседая под стеной. Тимур, пригнувшись, бросился через комнату.
— Откуда ты взялся? — спросил он на ходу. — Ты со Стасом был?
Подобравшись к другому окну, прижался спиной к стене и очень осторожно выглянул. Впереди был холм без экскаватора, за ним — большой лабиринт из сваленных как попало грузовых контейнеров.
— Был, был, — откликнулся Старик. — У тебя какое оружие?
— Вообще ничего нет.
— Ничего? — Старик, задрав подбородок, громко пошкрябал его ногтями. — Так, а где у вас стволы заныканы были? Доставай!
Они на четвереньках залезли в кладовку и откинули доски, прикрывающие дыру, которая вела в узкую полость между полом и днищем железного короба.
— Что происходит, ты мне объяснишь? — спросил Тимур, шаря в паутине.
— Позже, молодой. Сейчас валить надо отсюдова. Как?
Нащупав ребристую поверхность, он вытащил покрытую пылью и паутиной гранату.
— Это всё, больше там ничего…
— Сойдет! — Старик забрал у него гранату, сунул Тимуру в руки «беретту» и сдёрнул с одной из досок моток ржавой проволоки. — Прикрой меня, план есть. Держи пистоль!
— Какой ещё план?
Старый сталкер не ответил — он поспешил к тому окну, за которым был холм без экскаватора и лабиринт контейнеров.
Снаружи застучал автомат.
— Прикрывай!
Старик присел под окном, разматывая проволоку, и Тимур, снова заняв позицию сбоку от проёма, трижды выстрелил.
Боцман, лежащий на берегу лужи за большой кочкой, из которой, как толстая антенна, торчал оплавленный на конце кусок рельсы, распластался, прижавшись лбом к влажной земле. Две пули ударили в кочку, третья с пронзительным дзеньком срикошетила от рельсы, и бандит замер, не имея возможности стрелять.
Когда очередь смолкла, Старик высунулся почти по пояс, нагнулся и стал что-то делать снаружи.
— Ты что придумал? — спросил Тимур, подняв руку с пистолетом над его спиной. Он видел, где прятался автоматчик, и был готов выстрелить в любой миг, как только тот снова попытается открыть огонь.
Старик, задом оттолкнув
его, сунулся обратно, за ним из окна потянулась проволока, которую он осторожно разматывал.— Что ты творишь?! — заорал Тимур, сообразив наконец, что задумал сталкер.
— У тебя другие идеи есть, молодой?
Опустив пистолет, Тимур попытался забрать проволоку, но Старик пихнул его твёрдым, как камень, плечом.
— Не дёргайся! Иначе сдохнем тут, говорю тебе!
— В трубу можно!
— Там ждут наверняка.
Филин прятался на противоположной от Боцмана стороне. Присев за полной воды железной бочкой, он сказал Гадюке:
— Заберись по штанге и по ногам ему стреляй. Хотя их двое там, что ли? В общем, разберись. Но чтоб Шульга живой был.
Бочка стояла метрах в десяти от лужи. Гадюка быстро пополз к ней.
— Какая разница — ждут, не ждут, если ты нас угробишь!
— Всё путем будет, молодой, слушайся старших! Готовьсь! — Старик, отвернувшись от окна, поднял выше проволоку, но дёрнуть не успел — крикнул: — Сзади!
Из круглой дыры высунулся Жердь с пистолетом.
Развернувшись, Тимур прыгнул и каблуком врезал бандиту по голове, будто вбил деревянный клинышек в щель между досками.
Жердь выстрелил — пуля ушла в окно — и с криком полетел вниз, причем, судя по звукам, кого-то сбил по дороге.
Когда Тимур бросился назад к Старику, чтобы не позволить ему взорвать гранату, тот дёрнул проволоку — и граната взорвалась.
Боцман, встав на колени, нацелил автомат на пустое окно. Со стороны, где лежал Филин, быстро полз Гадюка. Достигнув лужи, даже не остановился, не изменил манеру передвижения — вполз в мерзкую воду и то ли поплыл, то ли побрёл по дну. Исчез. Появился снова уже возле штанги и стал ловко, с невероятной быстротой взбираться по ней.
Взгляд Боцмана метнулся выше, к месту, где вскоре должен был оказаться Гадюка. Там что-то было, какое-то утолщение… Вроде что-то прикручено к штанге под окном. Бандит сощурился. А ведь выше именно то окно, из которого недавно высовывался какой-то мужик. Не Шульга, другой. А Шульга его прикрывал.
Вдруг Боцман понял, что это там прикручено. Вскочил и заорал:
— Гадюка, осторожно!!!
Граната взорвалась.
Красавчика переполняли эмоции. Он всегда нервничал, когда рядом стреляли: страстно желал находиться в гуще событий и косить врагов пачками — и при этом отчаянно трусил.
Чтобы показать Филину — а тот, как думал молодой бандит, наверняка наблюдает сейчас за ним, за его действиями в бою, — что он не хуже брата, которому завидует лютой завистью, Красавчик вскочил на колени, вскинул револьверы и открыл огонь по Логову.
Комната накренилась. Тимур схватился за Старика, тот вцепился в край окна. В стену застучали пули, несколько пролетели сквозь проём. Судя по звукам, стреляли не из автомата, но и не из обычного пистолета. Револьверы у них там, что ли? Ну да, это же Красавчик палит! Это он револьверы, как какой-то придурочный ковбой, вечно с собой таскает.