S. Синдром

— Нет, нет, нет! — голос сорвался на молебное пищание и, осознав, что это не ложь, не сон, не болезненный бред, выскользнула из их рук и, упав на колени, утопила крик утраты в асфальт.

Снова движение мышц в животе, сжало всё в болезненном импульсе, забрав из меня воздух и атрофируя мысли.

Только мужчины заметили появившуюся подо мной жижу.

Я снова выдохнула, принимая новое облегчение.

— Это воды, — обеспокоенный голос Кастера. — Джилл, ты рожаешь…

— В больницу живо, — крикнул Андрес. — Неси её в машину. Я сейчас…

Слишком много вестей. Слишком много эмоций. Слишком мало сил. Поняла, что сознание уходит.

— Нет, нет, Джилл, не отключайся, — начались шлепки по щекам.

В голове слегка просветлело.

— Не теряй сознание. Ребёнку нужна твоя помощь. Соберись! От тебя зависит её рождение! — Кастер снова шлёпнул по щеке.

Заставила себя собрать по кускам. Я не могу потерять в один день любимого и нашу дочь. Не имею права!

Схватка, словно пытаясь меня переубедить, в очередной раз заполнила собой всё моё нутро.

Андрес, наконец, дал по газам.

— Дыши, — велел Майерс, гладя меня по голове. — Как можно чаще…

Покорилась, но всё очень быстро возобновилось и меня стошнило на пол машины. Не успела оклематься от первой схватки, как пошла тут же вторая, причинив дополнительную невероятную боль. Я истошно закричала, начав извиваться в руках Майерса.

Кастер крепко держал меня, вытирая пот со лба и щёк. Наконец, отпустило. Я часто задышала, чувствуя нехватку кислорода.

— Слишком частые схватки, — крикнул Кас Андресу. — Что-то не так! Скорее!

Снова боль вывернула мои тазовые кости, что-то прорвав во мне. Мой крик и снова рвота. Страх запульсировал в висках.

— Моя малышка! — в ужасе шепнула я и опустила взгляд под ноги, едва держа голову на весу. Что-то тёмное ручьём текло по ногам. Загребла ладонью. Тёмно-алое и вязкое. Кровь! — Кастер! — в ужасе вскричала.

— Андрес! Быстрей же! — Майерс буквально взревел.

— Помогите! — отчаянно простонала, вновь принимая в себя следующий всплекс боли.

— Сейчас, сейчас… уже приехали, — Катейру вырулил на больничный двор. — Я сообщил о тебе… не бойся. Тебя ждут.

Он не обманул. Мне не дали даже ступить на землю. Кастер тут же уложил меня на каталку.

— Частые, продолжительные схватки, одна наслаивается на другую, — Майерс быстро вводил акушеров в курс. — Рвота, завышен пульс и дыхание. Кровь в промежности. Вероятно, разрыв шейки матки.

Я снова утонула в новой боли, которая парадом шла друг за другом. Сознание начало покидать меня.

— Джилл, ты слышишь? — голос акушера.

— Да, — шевельнула одними губами. Голова отяжелела.

— Угроза отслойки плаценты. Повышенное артериальное давление. Готовьте, операционную, — уходящий вдаль голос отдавал указания вспомогательному персоналу.

Свет ламп резью замелькал в моих глазах, убегая от меня вдаль. Гул голосов уходил всё сильнее, пока окончательно не оглохла, растворяясь в пелене лёгкой дымки.

Потом покой. Тихое умиротворение. Ласковая рука нежно прижала к себе. Поцелуй в нос, щёку.

Скорей, распахнула глаза. Я лежу в том домике, где была впервые счастлива, в той же постели. Повернула голову. Он рядом. Наблюдает за тем, как я сплю? Неужели, мне всё это просто снилось?! Он поцеловал в живот.

— Тебе нужно бороться, — проронил он, исследуя губами моё тело и даря небесное блаженство.

Пискнула и крепко вжалась в него с невероятной силой, боясь снова потерять.

— Я больше не могу, не уходи больше, умоляю, — горячая слеза устремилась вниз к подбородку.

— Я с тобой, — Чейз гладил волосы, спину, плечи.

— Тебя нет, — заглянула в его глаза. — Ты снова ушёл… вернись, пожалуйста, — голос задрожал от слёз.

— Я всегда был с тобой, девочка моя. И никогда больше от тебя не уйду, — его взгляд стал твёрже. — Но ты должна продолжить борьбу… Не оставляй нашу малышку. Скажи ей, что папа любит её. Иди же!

Он прильнул к моим губам. Удар в голову, в грудь.

— Чейз?! — я панически попыталась вцепиться в него, но его фигура растворилась туманом, забрав с собой наш маленький рай. — Нет, прошу…

Ещё. Более сильный и более болезненный. Ток прошёл по сосудам, спазмом возвращая меня в реальность. Воздух прорвал грудь.

— Вот так, умница, — лицо в медицинской маске. — Выбирайся, уходи оттуда.

Где-то плачь ребёнка. Мой. Девочка моя. Ей страшно. Я нужна ей.

— Дайте, — промямлила с трудом. Сознание снова уходило. — Моя малышка.

Акушер поднёс мне маленький сморщенный комочек. Коснулась её головки губами, тронула крохотные ручки. Девочка мгновенно ухватилась за мой палец. Слёзы хлынули:

— Папочка любит тебя…

Малышка хлюпнула и разошлась плачем, пронзая болью всё моё нутро.

— Тшшш… Мамочка тут. Я тут… Я с тобой.

Прижала комочек к себе и, приняв в душу окончательное смирение, заплакала.

— Имя уже придумали?

Было не видно сквозь маску, но, по глазам видела, акушер улыбался. Я взглянула на свою дочь.

— Габриэль, — совершенно точно решила я, погладила морщинестый лобик.

Малышка, успокоившись, засопела.

КАСТЕР

Сегодня Габриэль Ричер исполнилось два месяца. Джилл долго отходила от тяжёлых родов, нагнетая это утерей любимого человека.

Чейза кремировали в муниципалитете. Прощание прошло тихо. Присутствовали лишь семья Андреса, Габриэль Косты, а так же адвокат с Сидни Васкес, которая тоже прониклась уважением к этому человеку.

Я старался быть всё время возле Джилл, чтобы в нужную секунду поддержать словом или плечом, но молодая мать держалась, на удивление, стойко.

Андрес полноправно заступил на службу и уже чаще пропадал на работе. Я же всей жизнью был в Бостоне, а сердцем в Мексике, с ней. Здесь меня держала только она, но я понимал, что рано или поздно мне или ей нужно будет принять решение. Однажды, этот день наступил.

— Я знаю, ты уедешь на следующей неделе, — молвила девушка, поглаживая спящую Габи по животику.