С.М.У.Т.А.

Никаких других возможностей у него не было, только лишь перспектива всю жизнь возиться с книгами, ремонтируя и переписывая их и, собственно, на этом всё. Настоятель был ещё не стар, так что и здесь ничего не светило. А вот мертвяки сулили ему будущее, как это ни странно, казалось бы, со стороны.

Довольно давно Серафим в библиотеке наткнулся на одну книгу, которая своей обложкой резко отличалась от остальных. По чёрной иронии надпись на старогреческом гласила, что это житие святого Агриппия, а на самом деле книга и вовсе не имела названия. Была она тонкой, но, как оказалось, с подвохом.

Первые несколько листов у книги отсутствовали, многие заляпаны чем-то бурым, отчего текст на них был не читаем, но в целом примерно половину из всего текста можно было разобрать. Написан он был на старогреческом, но как-то странно, и Серафим немало времени потратил на то, чтобы понять, о чём там шла речь. А шла она, как он, в конце концов, разобрался, о демономании колдунов. В книги приводились разные примеры, один из которых весьма заинтересовал Серафима.

В нём говорилось о похожем случае поднятия мертвецов с кладбища неким колдуном и натравливании их на магистратуру славного города Бремен. Книга, очевидно, являлась переписанной каким-то греческим монахом с аналогичной латинской. Каким образом она попала в Пустынь, Серафим и не догадывался, видно, случайно, а может и по злому умыслу.

Сначала Серафим крестился и отбрасывал гнусную книженцию, но любопытство и тяга к тайным знаниям оказались гораздо сильнее, и он снова хватался за неё обеими руками. Однажды поздно вечером, когда он вглядывался в слабо видимый текст, между написанных строк стали проявляться другие.

Серафим и не понял, как это произошло. Он потёр глаза, и буквы стали видны чётче, они складывались в понятные ему слова и предложения. В испуге он оттолкнул книгу, а когда снова взял её в руки, то листы, залитые чем-то бурым, очистились и текст, написанный на них, стал различим.

«Трактат о чёрных силах природы. Часть третья». Оказалось, так называлась книга, но она и в самом деле была неполной. Часть была утеряна, а часть прочитать так и не удалось. Но и этих отрывочных знаний о чёрных силах природы оказалось достаточно для Серафима, чтобы тот стал неофитом.

Чтение поглотило его, перед ним раскрывался совсем другой мир. Мир христианства, чёрного христианства… Книга была небольшой и быстро закончилась, не дав никаких практических знаний. А ему хотелось большего, намного большего, узнать, например, природу мертвяка, а для этого его стоило изловить.

В книге он нашёл примерный рисунок колдовской ловушки для монстров, и её стоило опробовать вживую. То есть, не вживую, а… в общем, опробовать на нужном образце, а это было нелегко. Нужны были сообщники, а таковых не оказалось, кроме жадного Акима. Серафим думал даже обратиться к отроку, но что-то его останавливало, то ли взгляд того туманный, то ли обычное неприятие чужого человека, но к Вадиму он так и не обратился.

Оставалось надеяться на Акима, его Серафим и собирался использовать без лишних объяснений для своих тёмных делишек. А может быть и не тёмных, а даже светлых. Ведь если он поймёт природу мертвяков и узнает, как с ними бороться и упокаивать, то он станет светочем знаний. А, кроме того, достигнет невиданных высот уважения и власти. Мечты, мечты…

И вот Аким через два дня пришёл к Серафиму, подловив возле церкви, и как он считал, совершенно случайно. Но тот изменил своим привычкам и стал гораздо чаще бывать во дворе, чем в келье. Этим он давал возможность Акиму как бы случайно найти его, не привлекая к себе внимания и договориться обо всём без свидетелей. Так оно и получилось.

Аким подошёл и первым начал разговор.

– Я вона подумал и решил, а и хватит мне бояться мертвяков. Запугали нас они, а не так страшен чёрт, как его малюют, а волков бояться, так и в лес не ходить.

Сказав это, Аким рот прихлопнул, чёрта поминать в святом доме было не принято, и неизвестно, как к этому ещё отнесётся Серафим. Серафим отнёсся предсказуемо и слегка пожурил Акима.

– Не упоминай подручных врага Господа нашего, не бери грех на свою душу. Она у тебя святая и на многое способна. Раз согласился пойти в село, значит, снял с себя грех трусости. На благое дело идём, не токмо ради наживы, но и ради понимания, как бороться с этой напастью.

– А настоятель как, не против будет? – с опаской спросил Аким.

– Настоятель не против, - успокоил его Серафим, - но сказал, чтобы мы не кичились этим и не говорили, куда ходим. А ещё сказал, что мертвяков в селе и не осталось, всех Елизар упокоил, а кого не смог, те разбрелись по лесам окрестным. Так что, кто ходит по грибы, по ягоды сейчас, да бортничает, они не в меньшей опасности могут оказаться, чем мы. Ну, да на то воля Божья! – закончил Серафим.

Помолчав, он добавил.

– Но не след и пренебрегать оружием и осторожностью. Опасность велика и непредсказуема, я возьму с собой топор и нож, а что ты с собой, Аким, сможешь взять?

Аким задумался, был он, всё же, неглупым человеком, сказать прямо – хитрым. А потому привык хорошо всё обдумывать, кроме того, что языком своим не владел. Узду бы на язык надеть, и всё было бы у Акима хорошо, но не свезло, и узды у него на свой язык не было.

– Так это, у Елизара бердыш есть и копья, но копьё плохо против мертвяков работает, так он говорил. А вот бердыш, тот в самый раз будет.

– Но Елизар не даст бердыш, я разговаривал с ним, - пресёк сразу последующие вопросы Серафим. Серафим лгал, лгал о том, что получил разрешение от настоятеля, и о том, что ходил к кузнецу. Но лгал он так, что и сам порой верил в то, что говорит. Настоятель ничего не знал о намерениях Серафима. Сам же Серафим, говоря об этом Акиму, вкладывал в слова всё убеждение, которое имел вообще по жизни.

Аким сначала стушевался, мозг его лихорадочно заработал в поиске выхода и вскоре его нашёл.

– Так можно и рогатину присуропить, чай, на медведя с нею ходют, а мертвяк-то похлипше будет хозяина леса, и намного. С нею и пойду, да топор большой с собой прихвачу, с ним сподручнее будет башки мертвякам рубить. Елизар сказывал, что можно мертвяка рубить по-всякому, но упокоить можно, только если голову отсечь. Ну и лапы, само собой, чтобы схватить не успел.

– Мудрость в твоих словах вижу, Аким, - Серафим приторно улыбнулся, подлив яд лести в свои слова.

Аким запал, полностью проглотив наживку. Он даже не ощущал острого крючка у себя во рту, на котором болтался, словно лещ по осени.

– А когда пойдёмо?

– Так поутру через пару деньков. Готов будешь к тому времени?

– Так завсегда готов. Два денька, и рогатину починю, и обдумаю всё, да Елизара с мальчишкой порасспрашиваю.

– Ты осторожнее будь. Если расспрашиваешь, то издалека заходи, да о разном спрашивай: что, да как в лесу было и на речке, а потом уж о селе спрашивай. Вон у нас Жиздра рядом, и по ней мертвяки могут приплыть. Скажи, что опасение имеешь.