S.O.S: Sборник Oбречённого Sчастливца
Шрифт:
«Смайли-таун. Здесь нет места грусти».
Демон страха
Если я и рассказываю вам эту историю, это, ещё, не значит, что в конце – останусь жива. Вам покажется это – странным. И, даже – сумасбродным. Знаете, до произошедшего – и мне всё это, казалось, неправдой. Но, опять же, только – «до».
Я пишу это по прошествии нескольких месяцев с момента, как сделала свой выбор в пользу одной из «противоборствующих сторон». Не боюсь быть осуждённой за неправильность своих действий. Не боюсь порицания со стороны всех: родных и знакомых. Не боюсь: ни того, ни другого. И на это есть совершенно обоснованная причина – меня для них нет на этом свете. Вы не ослышались. Но обо всём по порядку.
Всем вам, наверное, знакома жизнь среднестатистического подростка. Кризисы, непонимание, самобичевание, боль, потери, признание и, снова, непонимание.
Ежедневные падения заставляют поменять мировоззрение. Я мало, во что верю, на самом деле. По мне, так, то – что невидимо, априори, не существует. Это: не доказано, не проверено. А, значит – не существенно. Я нормально принимаю любое верование – и не ерепенюсь от одного упоминания о Боге. Его: сыне, ангелах, архангелах. На меня нормально действует святая вода – и крест не жжёт мне кожу. Я – нормальная, просто, гордость не позволяет мне креститься и молиться каждый день. Если я – атеист, значит – такова моя Судьба и Веру не поменяю. Глупо, когда ты полжизни не верил, а, потом, резко спохватился и побежал молиться. На мой взгляд, это – неправильно. Я презираю это. Если ты верующий – верь: от начала и до конца. Почему мы обращаемся к Богу, только, тогда – когда нам плохо; и не обращаемся – когда хорошо? Почему мы вспоминаем о нём – когда нашей жизни угрожает опасность; и не вспоминаем – когда живём спокойно? Мы по природе: самолюбивы и лицемерны. Просто, кто-то – это скрывает, а кто-то, даже – не пытается.
В детстве мне часто говорили, что ежедневно, между Раем и Адом, ведётся борьба за души. За мою душу, уже, давно не ведётся борьба, про неё: забыли и забили. Небольшая потеря. Мне от этого: ни тепло, ни холодно. Просто, потому, что: ни в то, ни в другое я не верю и, тем более, не верю – в переселение душ. Если, уж, душа куда-то и попадает (во что верится с трудом), то, уж, точно – не на небо и не под землю. Она в свободном полёте – и полностью принадлежит себе. Зачем ей, ещё, одно такое же бренное тело или мир с кучей: правил и наставлений?
Никто не мог меня переубедить или перетянуть на свою сторону в пользу определенной точки зрения. Я всегда стояла на своём и выходила из спора с высоко поднятой головой. Но, как ни странно, одного дня, а, точнее – момента, хватило, чтобы перевернуть мой мир с ног на голову. Он заставил взглянуть на мир другими глазами. Заставил поверить. Это история о ситуации, когда неожиданно всё идёт наперекосяк.
Стоял обычный, ничем не примечательный летний день. Как помню – понедельник. Начало недели всегда раздражало, даже – не из-за учебы, а из-за того – что впереди было, ещё, как минимум, 5-6 дней, в которые ты полностью себе не принадлежишь. Но, сейчас, не об этом. Летом меня это не терзало. Я частенько путалась в числах и днях недели – на каникулах перестаёшь следить за этими мелочами, но этот день я запомнила хорошо. Как обычно, позавтракав, я собиралась, ещё, немного понежиться в кровати, но подруга моей мамы решила сделать мой день и пригласила к себе, забрать какие-то склянки. Припомнив её: дом, подъезд, этаж и квартиру, с говорящим номером – триста тридцать три, я направилась к ней. Про себя, снова, подметив, что будь её четырнадцатиэтажный дом чуть больше, вполне бы уместил и квартиру – шестьсот шестьдесят шесть. Тихо рассмеялась. Глупость какая! Код апокалипсиса. Набираешь в домофон число – и дом разносит к чертям собачьим. Спорю, все бы, тогда, начали винить: мистику и Демонов, нежели – таджиков, что строили этот бетонный саркофаг!
В сотый раз, сказав «спасибо» и отказавшись от чая за неимением времени, я поменяла пакеты между руками и направилась к лифту. Благо, он приехал быстрее, чем, когда я ждала его на первом этаже, видать, кто-то, уже, вызывал до меня, и он доехал с шестого без помех, что радовало. Уж, кто-кто, а я стремилась поскорее зайти в эту кабину и покинуть её с той же скоростью.
Так, уж, вышло, что без видимой причины, я стала участником клуба клаустрофобов. Просто, потому, что я боюсь лифтов. Панически. Особенно старых: с прожжёнными кнопками и мигающей лампой. Я, просто, боюсь застрять в этом гробу, без малейшего доступа кислорода. Но, наравне с этим, я боюсь – и рухнуть, из-за плохо закреплённых канатов; особенно – с одиннадцатого этажа! Каждый раз подобная вылазка к подруге мамы знаменуются для меня походом на
эшафот. Я, просто, боюсь в один из дней не вернуться домой. Стоит дверям сомкнуться, и я становлюсь учеником Будды: «надеясь на лучшее и готовясь к худшему».Делая глубокий вдох, я смыкаю веки и готовлюсь к худшему, мысленно отсчитывая этажи. Уверена, что не попадаю в ритм и, скорее всего – спешу или наоборот – медлю, но в какой-то момент лифт останавливается и двери открываются. Так, хорошо, что, даже – не верится. Я выдыхаю и поправляю пакеты с мыслью о скором освобождении и улице, но стоит мне открыть глаза, как меня охватывает паника.
Этаж полностью погружен во тьму, и, только, лампа на тонком проводке раскачивается из стороны в сторону, позволяя узреть, хоть, какие-то детали обстановки. Даже, в таком положении, я смогла точно определить, что это не первый этаж – это, уж, точно. Не знаю, как с остальными этажами, но первый был всегда освещён не одним, так – двумя источниками света: обычным и реагирующим на движение. Здесь же – был только один, но и он не внушал: уверенности, безопасности. А, наоборот, даже – пугал, вызывая самые ужасные ассоциации из ужастиков. В этот момент больше боишься какой-нибудь твари из преисподней, нежели какого-нибудь маньяка-насильника. Разум пугает куда сильнее обстоятельств – и это мой бич. Бывают моменты, когда и неверующий начинает сомневаться в отсутствии чего-то мистического. Так – произошло и со мной. Причина была довольно существенная – лифт в этом доме не останавливался на ходу!
Поставив пакеты на пол, я сделала попытку дотянуться рукой до кнопки с номером один. Поломки в наше время, уже, давно – не редкость; и такая оплошность, как остановка на середине пути – не пугала. Не пугала ровно до того момента, как одновременно с нажатием кнопки, я уловила в свете лампы тёмный силуэт. Двери почти сомкнулись, но, даже, небольшой щели хватило, чтобы впустить гостя. А точнее – гостью.
Это – была девушка. Ровесница мне, на первый взгляд. Её волосы были спрятаны под капюшоном чёрного балахона, только чёлка, закрывающая брови, выдавала истинный цвет – чёрный, угольный. Из-за тени капюшона, спадающей на лицо, я не могла разглядеть глаза, но достаточно хорошо видела её утончённый и по-детски курносый нос с пирсингом на правой ноздре. Насколько я могла судить, она была без косметики – лицо было чистое, губы без помады, хотя, глаза могли быть подведены. Она, будто специально, не поднимала голову, словно боясь столкнуться со мной взглядом, но губы, растянутые в улыбке, говорили об обратном – она знала, что я, здесь и, видимо, мне и был адресован этот жутковатый оскал. Верхние и нижние клыки были подточены, создавая образ какого-то зверя. Грудная клетка, вместе с шеей, были открыты. Балахон обводил их и покрывал руки, переходя в рукава. Грудь и талия были стянуты чёрным атласным корсетом, покрывающим ремень обтягивающих чёрных джинс.
Двери лифта захлопнулись, и он начал опускаться вниз. Девушку же это не коробило. Она, лишь, опёрлась спиной на двери, и, скрестив руки на груди, чуть выставила правую ногу вперёд, заведя левую назад. Она была обута в чёрные кожаные туфли-стрипы на достаточно высокой шпильке.
Девушка, как стояла ко мне лицом, так, и продолжала стоять, даже, не потрудившись взяться за поручень или устойчивее встать у стены, что меня слегка напугала – и напрягло. Чересчур хорошо, уж, она держалась в вертикальном положении. Или, может, это, просто – зависть?
Её: заинтересованность и поведение вводили в ступор. Неужели, она ждала меня? Пока, я была у маминой подруги, лифт, по-любому, раз пять-шесть успел проехать: туда и обратно. Но почему-то она зашла, именно, сейчас. В тот самый момент, когда ехала я. Судя по обуви, она, только-только, вышла из квартиры, но, если придерживаться моей версии – в этом можно и усомниться. Для кого она, так, разоделась? Стрип-клубов поблизости нет. Может, она – ночная бабочка? Поработала и, теперь, направлялась домой? Какая-то она не уставшая, да, и чересчур открыто улыбается. Вполне вероятно, что она под чем-то, но, тогда, почему она так ровно стоит?!
Поймав себя на мысли, что я слишком долго её разглядываю, я отвела взгляд, вызвав злорадный смешок со стороны девушки. Она меня видит?
– Вам на какой этаж? – нужно было как-то удостовериться в её вменяемости.
– Восхваляешь страхами лень?
Вздрогнув от такого холодного тона, я, сперва, не поняла – ко мне ли она обращается, но, потом, мигнул свет, и я увидела её в считанных сантиметрах от себя. Вжавшись в металлическую стену, я случайно выпустила из рук пакеты, но это меня трогала меньше всего. Даже, если банки разбились. Первое место на пьедестале моих размышлений, сейчас, занимала гостья, что, так, и продолжала улыбаться, не удостоив меня и взглядом.