S.T. (авантюрный роман). Собачья жизнь. Рассказы. Заметки на полях бытия
Шрифт:
– Помяним!
– Это не правильно!- неуверенно пробормотал Толян.
– Мы же его искать будем!
– Да, это я поспешил!- мгновенно согласился Жора.
– Сейчас и найдём! За успешные поиски!
Дверь на кухню открылась и на кухне стало тесно и жарко. Появилась Жорина жена -Валя...
– Вы, что , голубки, не допили! Два часа как расстались!
– Да ты не нервничай!
– испуганно заёрзал Жорик.
– Тут не то, что ты думаешь, тут Толькин Отелло пропал!..
Валька гораздо быстрее въехала в произошедшее и через минуту к кухонному столу был придвинут ещё один стул, поставлена ещё одна рюмка, ещё одна бутылка с красным вином и тарелка любимого Валькиного холодца. После двух выпитых рюмок всех отпустило... Валька была дизайнером, посему объявление стало походить на предвыборный плакат. Из телефона было извлечено фото обнимашки Отелло с Толяном. В Adobe Толян был безжалостно ликвидирован и Отелло в гордом одиночестве занял центральное место на объявлении о пропаже собаки. Принт тоскливо стонал по поводу работы в первый день года, но исправно размножал листочки с призывом о помощи. Ничто так не сближает
– Толя, а чего ты сидишь?! Быстро одевайся и домой! Мы же там твой домашний телефон указали!..
Ещё двадцать минут они с Жориком и Валей прощались. Толян даже слезу пустил! Никто кроме Вас...
И через пять минут он уже поднимался по ступенькам своего парадного... Где-то внутри крепла уверенность, что Отелло они обязательно найдут!Должны найти!.. На лестничной пдощадке блестела приличная лужа. Ну, вот, не донёс какой-то бедолага свою мочу... Толян повернул за угол и опешил... Возле двери, на коврике мирно спал на поводке привязанный к крючку для сумок Отелло. Он радостно вскочил и бросился к хозяину... В Толькиной голове вдруг всплыла картина, как он привязывает пса и возвращается в квартиру за Мартелем и фруктами... И забыл... Он почему-то вспомнил себя маленького, когда его в пионерском лагере чуть не оставили на вокзале... И вот он... Как он мог... Он ведь до сих пор, оказывается, помнит это... Прости!!! Как просто и сложно сказать это!.. И эти глаза, преданные глаза, прощающие тебе всё. Они бывают только у двоих - у матери и у тебя... Джек Рассел по кличке Отелло...
Постельный квест Джека.
Джек Рассел лежал в ногах и поглядывал на хозяйку... Вернее так, косился. На задумчивой неподвижной морде своею отдельной жизнью жили-поживали глаза. Они, как аппетитные задницы плавчих в синхронном плавании, периодически смещались в одну и ту же сторону контролируя хозяйкин сон - вдруг проснется, а он совсем не в курсе! Великое изобретение этот сон! Есть три великие вещи, в которых Джеки и люди едины - пожрать, процесс э-э-э... размножения и это самое, поспать. Любим мы эти вещи. Бескорыстно, безотчетно, всегда и безо всяких там исключений. Делаем это постоянно, с удовольствием и совсем не считаем это вредными привычками, хотя асе время толдычем об этом. Вот возьмем хотя бы кровать. Треть жизни проводим на этой паре квадратных метров вселенной, островке отдыха и спокойстви от ежедневной беготни от трудов праведных, грезим об этом с утра и блаженно ныряем вечером, маскируясь от окружающей нас действительности в ворохе одеял. Ну, а если ещё чье-то теплое бедро там окажется, то и вообще сказка. Джек блаженно потянулся вдоль бедра хозяки, ощущая её тепло. Комфорт - страшная, развращающая сила, засасывает, как болото, сразу и безо всякой надежды на спасение. А ещё это пристань наших грёз, кто из нас не любит снов? Этого удивительного состояния между загадочно-родным миром сновидений и острыми углами выпадающей реальности, которая почему-то всегда далеко не так прекрасна, как хочется. А как часто залезаешь в кровать только ради этого и грезится очередная ароматно дымящаяся косточка в бульоне, новый гламурный поводок или девочка с сердечком на заднице возле хвоста. А что в жизни? Набивший оскомину сухой корм, который насыпают тебе, словно это отборные куски мраморной говядины, облезлая соседка-такса угрюмо рычащая по утрам у подъезда, да окрик »домой! », едва только успел выложить колбаску романтичным сердечком... Да, определённо есть в неге постели что-то манящее!.. И тискают и ласкают там тебя значительно чаще, искренности там, видать, больше. Ведь слова - шелуха всё это. Люди обычно говорят не то, что думают. Особенно при других. Только руки, глаза и губы у них правдивы, не могут лгать. Они, как блаженные, всегда говорят правду, часто совсем не вовремя, потому что иначе не могут. Джек давно перестал обращать внимание на большинство слов хозяйки. Вот погладит -это здорово, за ушами почешет, обнимашки и целовашки всякие. Вот это важно, это основное... Чего только не бывает в этом болоте жизни, барахтаемся, пачкаем себя и других, а ведь главное совсем, совсем другое. Любовь это называется. Любовь!.. Ну, вот не может она без меня. Поорёт, поорёт и успокоится, тапком кинет и пообещает в приют отдать, так ведь понимает он, что всё это несерьёзно, понарошку, предварительные ласки так сказать, о потом опять обнимашки, зарыться в её удивительно пахнущих волосах, замереть от удовольствия и счастья в теплоте взаимопонимания, с каким-то щенячьим восторгом осознавая, что куда они друг без другах, что это и есть то самое счастье, что есть только они и весь остальной мир, который всегда подождёт!.. Джек опять покосился на мерно вздымающиеся пики Джомолунгмы, подполз ещё ближе и зарылся в тёплую подмышку... Так что ВЫ говорили?.. Подождёт... Да! Целый мир!.. пусть подождёт!.. ))
Медитации Джека.
Джек Рассел лежал в позе державного орла Российской империи, прижавшись спиной к спине мерно посапывающей хозяйки и терпеливо изучал однообразный рисунок в рубчик обоев на стене. Медитативное занятие смею Вам заметить, сродни торжественному разглядыванию встречных субъектов на эскалаторе метро, мерно текущей между ног в унитазе воды или колебательным движениям камасутры основных мировых валют. Мысли текли нетропливо спокойно, точно действие растительного слабительного, грозя закончиться каким-нибудь эксцессом исполнителя. Броуновское движение мыслей и образов внезапно сконцентрировалось возле одиноко стоящего у батареи домика, в который он давненько уже не залезал. Приют спокойствия, трудов и вдохновений сиротливо дремал в углу комнаты, вызывая какое-то смутное беспокойство и неудобство... Вот ведь люди, чтобы не говорили, что человек существо социальное, но нет, каждый невольно ищет уединение... Джек понимающе вздохнул, некотоые по монастырским кельям и в кабинах автомобилей прячутся, но для большинства двери в собственные мирки проще закрываются. Вот взять хозяйку, то наушники отрезают от внешнего мира, то прячется за планшетом или открытой книгой, то в собственном телефоне часами пропадает, а там всякие фейсбуки и жжешки, инстаграммы и почта. Другой мир, совсем не настоящий, если уж так разобраться. Видел он свой портрет в инстаграмме с бутылкой шампанского и красном колпаке, так ведь не пьёт он совсем эту водичку с газами, после которой только живот пучит и киотский протокол по парниковым газам нарушается. Да и колпак силком одевали, после чего неделю кошкам в глаза было стыдно смотреть. Боятся люди своих чувств, всё время их дистанцируются. Удобно это, хочешь ответишь, хочешь нет, хочешь сегодня, хочешь никогда, если красивая, то лучшее
фото, если крокодил, то аватарку Анджелины Джолли или звезды Playboy. Каждая норовит свою жизнь приукрасить, посмотришь, так все не работают, а только успевают с Багам в Лондон через Нью-Йорк летать, с утра только чёрная икра с блинами и бокал мартини, ну, а в вечеру пару килограмм лангустов или фуагра... Сосед по лестничной клетке становится вроде марсианина, столь же далёк и загадочен. Впрочем, нужно им это самое одиночество... Вот он сам, порою залезет в домик -хорошо и тихо. Никто в попыхах не наступает на хвост, не тискает так, что глаза оказываются в районе затылка, не заставляет писать когда не хочется и не засекает время в которое надо наложить кучу и бодро стартовать по направлению к дому. Можно спокойно послушать голоса птиц, доносящихся из открытого окна, дремать, е замечая назойливо спешащее в никуда время, думать не о чём в ожидании прихода мудрой мысли и почему-то считать себя счастливым... Наверное так и люди, прячась за россыпью своих гаджетов, они сооружают себе комфортную конуру, из которой, как из раковины, можно взирать на проносящуюся рядом жизнь, изредка разрешая себе немного поучаствовать в этом безобразии... Джек ещё раз протяжно вздохнул. Ему вдруг стало очень жаль свою хозяйку, ведь он, пожалуй, единственное живое и дорогое, что у неё есть, бескорыстное и преданное... Всё-таки иной раз он себя просто недооценивает, ведь он такой... Такой клёвый!.. Он ещё теснее прижался к хозяйке, она ведь такая тёплая, а он её настоящий мир... Ну, а демиургу всегда надо как следует спать, ведь он в ответе за целый мир... ))Джек Рассел и байк...
Какой-то идиот-мудрец сказал, что вся наша жизнь, как зебра, полосатая. То, мол , хорошая полоса, то не очень. Как назвать его самого? Одним словом? Зоофил?! Нет, это не из этой оперы. Короче, любитель животных был не прав! Категорически! Она наморщила свой очаровательный лобик и хмыкнула. Буду так хмуриться, через десять лет стану чистокровным шарпеем. Тут такая жизнь пошла, что одни чёрные полосы подряд, причём до жопы , этой самой зебры. Последней каплей стал парадонтальный абсцесс у любимой собачки. Любимый крокодил Джек Рассел терьер умудрился погрызть найденный где-то на дворе артефакт, похожий то ли на остатки забрала князя Игоря, то ли пояс верности его жены Ярославны. Строго говоря, она, как историк знала, что в «Слове о полку Игоревом» нет имени его жены а есть только ее отчество – Ярославна, а настоящее её имя было Ефросиния и была она дочерью галицкого князя Ярослава Осмомысла... Ну, да не в этом дело! Погрыз старинного артефакта закончился сначала поломкой зуба, а затем и абсцессом. Сегодня она отвезла Джека на операцию в юдоль печали - вет. лечебницу, где бедолагу лишили остатков зуба и вскрыли абсцесс. Странно, но как похожи визиты к эскулапу вне зависимости от вида пациента. Нет разницы кошка, собака ты или человек. Был даже какой-то попугай в клетке с перемотанной лапкой. Он торжественно сидел на жёрдочке и периодически горестно восклицал «Нет консенсуса! Консенсуса нету!» То ли ему поломали лапу за отсутствие этого самого консенсуса, то ли само слово было приятно ему на слух. Она тут же вспомнила, как в детстве папа на даче, после шашлыков, въехал в дерево и повторял слово «жопа» в разных интонациях, словно геолог вертит, разглядывая со всех сторон, найденный неизвестный ему минерал.
Люди и звери молча сидели рядком, витая в собственных болезнях и диагнозах, периодически натужно вздыхая и поглядывая из-подлобья друг на друга. Боль универсальное мерило счастья или его отсутствия, понятное каждому, вне зависимости от номера нахождения на ступени эволюции. Болезни, как зарплата, сближают , делают друг друга искренними и участливыми. Что у Вас? А! А вот у нас!!!.. Странно, но даже шутки кажутся здесь не очень то и уместными. Перед ними оказался плешивый мужичонка, который утомил всю общественность ветклиники своим Мерседесом. У машины барахлила сигнализация и он периодически бегал её отключать. Неаполитанский мастиф, бывший с ним, нордически посматривал на метания своего хозяина , философски рассматривая застывшего напротив, на коленях у своей хозяйки, чёрного бомбейского кота. Золотистые глаза кота были выпучены тарелками, как у филиппинского долгопята , а вздыбленная шерсть, этого представителя короткошерстных заставляла подумать о грехах его ближайшей родни с представителями персидской породы. Метания лысого закончились, когда театрально вышедшая из кабинета мед. сестра в коротком халатике , обтягивающим её аппетитную филейную часть, громко произнесла:
– На Мерседесе, проходите на кастрацию! – и игриво похлопав ресницами,эротично добавила. – Мы Вас ждём!..
Лысый вскочил, проглотил слюну, нечаянно застряв взглядом в декольте расстёгнутого почти до пупа халате. Его глаза никак не могли сфокусироваться , перебегая с одной окружности на другую, словно Буриданов осёл между двумя охапками соломы…
– Ну, заходите же!.. Смелее!...
В воздухе отчётливо запахло добрым немецким порно. Все сразу поняли, что мерседес немецкая машина, а мед сестре тоже надо устраивать личную жизнь. Мастиф с видом поруганного графа , не смотря ни на кого, проковылял за хозяином в кабинет. Когда судьба тянет тебя за поводок особо не поупираешься, даже если ты и знаешь, что впереди тебя ждёт кастрация…
Через полчаса пришла очередь Джека Рассела. Великое дело – наркоз! Если ты устал от жизни и она вызывает у тебя устойчивый токсикоз, наркоз твоё спасение. Через двадцать минут остатки зуба были удалены, абсцесс вскрыт, промыт, затампонирован, а Джек Рассел перенесён в послеоперационную палату досматривать собачьи сны… Через час Джек был бережно переложен в кошачью переноску и выдан ей в руки с предписанием побыстрее доставить домой на долечивание, кучей рецептов и подробной запиской что за чем следует делать.
Оказавшись на улице, она сразу поняла, что неприятности благополучно продолжаются. С неба накрапывал дождь, вокруг было темно, рахитичный фонарь возле остановки агонировал зловещим синеватым светом, автобусов не предвиделось, проезжающих машин тоже не было. Бывает так, судьба злодейка загоняет нас в угол и в этой стенке – окно, а что там внизу, ничего не видно. И называется всё это свободой выбора в стёснённых обстоятельствах, вроде как съел ты что-то несвежее, живот крутит, до дома рукой подать, а тут раз - тормозишь, впереди пробка и насколько она не понятно, сиди , играй ягодицами, думай о вечном…
Она стояла с переноской под дождём, в которой начинал шевелиться приходящий в себя Джек Рассел, и грезила о машине, любой, хоть ассенизаторской... Но у Господа Бога своеобразное чувство юмора. В глубине лесопарка появился огонёк. Он стремительно приближался и через минуту она увидела… Ей это не понравилось… К ней приближался мотоцикл. Байк эффектно притормозил прямо перед лужей. На чёрном стальном коне горделиво отсвечивала загадочная надпись «iron butt» и что-то ещё более мелким шрифтом. Открыв шлем, как древний рыцарь забрало он произнёс: