S.T. (авантюрный роман). Собачья жизнь. Рассказы. Заметки на полях бытия
Шрифт:
" Ну, собрались, вурдалаки! .. А самого-то главного и не ведаете, судьи хреновы!.. Как меня судить-то можно!.. Ведь вот, пишу... А разве , скажите на милость, возможно всё время золотые орешки лузгать и брильянтовые произведения на гора выдавать?! Ведь сам знаю, что на одну приличную вещь - десять всякого говна выходит, самому читать стыдно... А ведь ещё жить надо, да и покупают всё подряд... Вот и скажите, что с этим добром делать, выбрасывать али нет... А ведь иной раз возвращаешься к этому самому дерму и вроде как из него приличную вещь делаешь... Но кто оценит это кроме меня самого! Кто? Вы, Вера Степановна, которая по своему косноязычию двух слов связать не можете и слово "гений" с тремя ошибками пишете, плебс наш доблестный, который кроме диалогов ничего не читает и авторские отступления за пустые пробелы считает и который вот это моё самое неудавшееся литературное говно за гениальные пассажи почитает?.. Кто судьи эти?.. Ведь тогда во всех собраниях сочинений надо бы безжалостно удалять все черновые варианты и откровенно слабые вещи, дабы автора не позорить - и, глядишь, от стопки томов останется тонюсенькая книжица!.. Вроде бы и так! Так нет... Иной автор за гениальную вещь считает то, что в здравом уме и на трезвую голову ни одна б...дь читать не будет. Наоборот, то, что случайно не выкинул или не сжёг или друг-пидераст сохранил, остаётся на века его драгоценным "золотым творением" , классикой жанра и предметом любования старых дев, а он, автор, застрелился бы сразу коли узнал об этом... Так кто же на самом деле судья беспристрастный и честный?... Эх, ВЫ!.." И он горько-горько заплакал, размазывая слёзы и сопли по лицу руками, испачканными чернилами и непосильной работой...
На
Первый арбуз Атобоя
Уже двадцать минут он стоял возле этой горы арбузов и напряжённо думал... Вопрос выбора из одинаковых вещей не так уж и прост, как может показаться на первый взгляд. Вот любите Вы , например, блондинок, ну, или брюнеток, не суть важно, и построили их перед Вами в длинный ряд. Все , как на подбор, длинноногие, сисястые, жопастые, в общем, со всеми замашками супермоделей, смотрят на Вас , как перезрелая невеста на натянутое трико стриптизёра-Апполона, а Вы , бедняга, в ступоре - и та хороша и эта, а вон та, так вообще... И как это не парадоксально, ищите что-то особенное, пусть даже небольшой дефект, очаровательный изъян, выделяющий её изо всех. Убеждаете самого себя, что вот это лучше, потому, что особенное...
Гора арбузов в "Ашане" вызывала стойкую ассоциацию с картиной Верещагина "Апофеоз войны", только вместо воронов над арбузами фигуры высшего пилотажа исполнял рой мух. Первое название картины "Торжество Тамерлана" он заменил бы на "Торжество Ашана", а подпись «Посвящается всем великим завоевателям — прошедшим, настоящим и будущим» сменил бы на величественное "Посвящается всем покупателям - прошедшим, настоящим и будущим". Арбузы, как назло, были, как на подбор, и процесс выбора растянулся до бесконечности, грозя головной болью и снижением остроты зрения. Мозг безропотно принял аксиому, что в мире только одна форма - круглая, а цветовая палитра мира стала безальтернативно полосато-бело-зелёной. Он лихорадочно вспоминал все советы по выбору спелого арбуза и с беспокойством понимал, что это бесполезно. Это напоминало синдром медика-третьекурсника, который читая в учебниках симптомы разных заболеваний, с ужасом находит почти всё у себя.
Первое правило специалиста по выбору арбузов гласило, что он должен быть контрастно-зелёным, а не матовым , обязательно с жёлтым пятном величиной с детскую ладошку. Однако все арбузы и так были словно отполированы и с желтоватыми проплешинами нужного размера. Они были словно братья-близнецы, взращённые в инкубаторе, и по воле злодейки-судьбы закинутые в "Ашан" . Второе правило требовало провести перкуссию и пальпацию пациента. Спецы утверждали, что при пористой, спелой мякоти поколачивание даёт звонкий звук, а при стискивании ягоды шаловливыми ручёнками слышен то ли хруст, то ли потрескивание , что говорит о явной спелости предмета вожделения. Третье правило, попахивало приёмом у уролога, но было архиважным - кончик арбуза, то бишь плодоножка, должна была быть пессимистично сухой и жёлтой, грустно висящей сбоку в ностальгических грёзах о полевой жизни на бахче. Как на грех, все арбузы , вроде как, трещали, и отличались эталонными кончиками. Было правда, ещё одно специальное правило - зрелый арбуз не тонет, но отсутствие океана поблизости , перечёркивало на нет и этот аргументированный тест... В общем, что было делать непонятно. Он всегда чувствовал, что перепроизводство неизбежно ведёт в тупик. Любой человек, выросший в России, запрограмирован на другое. На дефицит и достать. Ему не ведомы муки выбора и консессуальная гармония определения необходимого в множестве. Он устроен подобно Гаю Юлию Цезарю - пришёл, увидел, взял. Всё остальное вводит нас в ступор, подобно Буридановому ослу, помирающему от голода между двумя кучками аппетитной соломы. К слову сказать, это Лейбниц очернил Жана Буридана, ведь душка Жан отстаивал немного иное , а именно моральный детерминизм, при котором человек, столкнувшись с выбором, должен выбирать в сторону большего добра, а это, согласитесь, немного иное... Тем не менее пребывание в ипостаси задумчивого осла возле кучи арбузов было налицо, но внезапно судьба сжалилась, видно и у неё бывает ПМС с разгулом меценатства, и послала ему спасательный круг в лице узбека в спецовке, суетливо торопящегося мимо. Есть у нас в жизни стереотипы, не меняющиеся с годами, типо, что все кавказцы разбираются в вине, что Индия родина цейлонского чая "Три слона", что в СССР не было секса, лучшие друзья девушки это бриллианты, а пришельцы через одного среди нас, особенно в Новый Год и другие праздники. Из этого же разряда генетическое убеждение, что любой , похожий на выходца из Средней Азии пирождённый экперт в дынях и арбузах, впитавший это с молоком матери. Посланца судьбы звали любопытным для носителей англицкой мовы именем Атобой. Нет , что это мальчик, а не девочка, А-то-гёл, было понятно сразу, ибо он целеустремлённо шёл в вино-водочный отдел. Атобой сегодня впервые вышел на работу в этот фантастический супермаркет. Для деревенского парня "Ашан" был почти храм, а посетители адептами этого божества. Слова кредитная карта, подземная парковка, настенный сканнер и другие, были словами из этой Библии и вызывали настоящий душевный трепет. Он в неведении первопосвящённого любил всех - и посетителей, и сотоварищей, одетых в такую же как у него форму, и даже охранников, которых по привычке побаивался и втягивал голову, проходя мимо. Услышав обращение к нему человека, с потерянным видом стоявшего возле арбузов, Атобой всеми фибрами души возжелал помочь этому поклоннику культа "Ашана", однако услышав просьбу сразу погрустнел. Дело в том, что выбирать арбузы он не умел, у него была редкая аллергия на них. После кусочка арбуза, глаза у него совсем заплывали, нос превращался почти в хобот, а ярко-пунцовые уши становились похожими на крылья маленького махолёта. Так что арбуз был для него запретным плодом, к которому, в отличие от приснопамятной Евы, его совсем не влекло. Так они и росли он отдельно, арбузы отдельно. Однако горе и отчаяние обратившегося были столь неподдельны и искренни, а уверенность в том, что Атобой присланный спаситель столь абсолютна, что у Атобоя язык не повернулся сказать что-то против. Атобой начал лихорадочно вспоминать, как они семьёй ходили на рынок и как старшие выбирали эти самые арбузы. С каменным лицом он несколько раз прошёлся вокруг кучи арбузов, как бы оценивая наличие того, на что он может обратить своё благосклонное внимание. Потом вытащил из кучи арбуз и сразу положил его на место, досадливо крякнув, так всегда делал отец. После перебирания ещё четырёх, Атобой отложил один и стал придирчиво рассматривать его со всех сторон. Достал тряпочку из кармана, которую использовал в качестве носового платка, и тщательно обтёр арбуз со всех сторон. Затем начал постукивать по арбузу, скорчив при этом скорбно-напряжённую мину, вслушиваясь, точно счастливый отец у пуза со своим ребёнком. Он даже приник к арбузу и замер на некоторое время. После этого, он крихтя поднял его на плечо и посдавливал, что-то бормоча себе под нос. В заключении он игриво постучал пальцем по хвостику и одобрительно крякнул. Посетитель с разинутым ртом смотрел на всё это представление, уважительно не дыша и восхищённо переминаясь с ноги на ногу. Атобой гордо выпятил худую грудь и , довольный собою, покровительственно похлопал по выбранному арбузу. "Хорошо!" Он был довлен собой, два класса он ходил в театральный кружок в деревенской школе и никогда не думал, что те навыки пригодятся и вот... Довольный посетитель достал из кармана десятку и попытался всучить её Атобою, но тот гордо отказался и вразвалочку пошёл к вино-водочному отделу, внезапно вспомнив про свою проблему. Сегодня был его первый день, и как ему объяснили, необходимо было проставиться. Денег было в обрез и знакомая узбечка посоветовала купить бутылку водки. Атобой почесал затылок, и внезапно принял решение. Он догнал посетителя с арбузом и на ломанном русском языке попросил его выбрать водку, Вы, мол русские, умеете её выбирать... Вот уж где настроение насмешницы-судьбы значительо улучшилось, или она заранее знала обо всём этом. Атобою встретился трезвенник. Причем со стажем. В силу обстоятельств и здоровья он совсем не пил, но ситуация всегда возвращается в виде трагедии или фарса. Разыгранная комедия была не в пример слабее. Атобою были прочитаны названия всех этикеток и озвучены градусы, столь ласкающие слух профессиональных алкоголиков. Впрочем, быстро был решён жизненноважный вопрос объёма и ценового диапазона, а застрявшее в генетической памяти название
завода "Кристалл" (вкупе с ценой) и вовсе сделало выбор простым и взаимоудовлетворительным для обоих сторон. Расставание двух друзей было в духе взаимной признательности и благодарственных излияний. Хихикающая судьба довольно потёрла свои ручки и благополучно исчезла в неизвестном направлении, видимо, делать счастливыми других...Удивительно, но арбуз оказался великолепным, сладким и с небольшим количеством семечек, а у празднующих приём на работу Атобоя на утро голова болела весьма умеренно, видимо, водка тоже оказалась неплохой, как говорится совсем свежей...
Последняя стрела Робин Гуда
Робин Гуд откровенно скучал... Кто сказал, что борьба за сирых и убогих лёгкое дело? Какой добрый человек решил, что смерть задницей на колу, с мыслью о народном счастье, его искренняя мечта? Кому в голову пришла мысль, что он с детства мечтал стать лесником, жить в лесу, мыться два раза в год и выяснять отношения с медведем, чей мёд в этом дупле... С каждым годом набеги на сильных мира сего, охраняемых ноттенгемским шерифом становились всё опаснее и опаснее. Первоначальные гоп-стопы на шармачка, когда никто не ожидал , что из зелёных кустиков выйдет добр молодец и попросит уважаемых серов и их подружек по мадригалам снять так мешающие собирать грибы драгоценности и лишнюю одежду, благо на дворе лето, остались в далёком прошлом. По-грибы и ягодицы никто без внушительной охраны уже не выезжал, отмачивание тел в реликтовых озёрах сменилось на заплывы в дворцовых ваннах, воскресные базары переместились в ограды замков, а деньги для казны перевозились в сопровождении целой армии. Да и лесная жизнь имеет свои минусы. Стойкий запах лесного парфюма, делал лесных братьев узнаваемыми за версту. Сажать в камеру с таким считалось верхом мучительства и применялось лишь в исключительных случаях. У каждого в бороде водилось столько живности, что собственное мордование во время сна было не в диковинку, посему все, кроме охранения спали со связанными руками, а то побитые морды распугивали всех в округе. Да и у каждого появились свои благородные болезни. Так известный всем Малыш получил второе прозвище Ягоза, в связи с неравной битвой с геморроем. Кузнец был переименовен в странное техническое прозвище Метроном, в связи с почасовым беганием в кусты, давал о себе знать его хронический цистит с запущенной гонорреей, а повариха давно звалась Пеппи Длинный Чулок, так как из-за варикоза бродила с перебинтованными ногами. Сам Робин Гуд с трудом вспоминал последние половые игрища, в которых непосредственно участвовал, деревенские красавицы восторженно встречали лесных братьев с награбленным, но пересилить многолетний запах ничто не было в силах, поэтому они кокетливо избегали его объятий и недвусмысленных предложений показать вечерком на сеновале Большую Медведицу...
Внезапно Робин Гуд понял, что его миссия бездарно провалилась. Собственный народ стал совсем другим. Из работящего, честного, но угнетаемого народа, он превратился в вечно недовольного нахлебника, этакую молоденькую содержантку столетнего графа. Их ждали уже не как защитников и освободителей, а как вечных должников. Ждали когда они привезут награбленное - деньги, одежду, съестное. После этого неделю деревня пировало, деньги быстро исчезали, растворяясь среди крестьян и вот деревенские уже едут закупаться в замок. Он, Робин Гуд, превратил их в нахлебников, распределивщих наперёд его добычу. Испарилась и то волнительное чувство родства между ним. Улыбки стали фальшивыми, радость неискренней, а после дележа привезённого чувствовалось острое желание хозяев поскорее избавиться от гостей. Даже состязания стали пародией на прежние. Все фальшиво радовались и преувеличенно громко апплодировали. Его меткость уже никого не удивляла и вызывала лишь вежливые улыбки...
А ведь как порою хотелось искренних эмоций, восторженных ахов после нескольких секунд звенящей тишины, восторженных криков и шапок в воздухе... Вот и сейчас в полсотне метров от него картинно стояла у корытца с водой красная девица , а на умопомрачительной заднице алело чудесное яблоко. Робин Гуд должен был попасть в него и затем начинался деревенский пир. Все нетерпеливо ждали его выстрела, видно желудки уже урчали и огненная вода покрылась испариной...
– А не пошли бы Вы все в жопу!
– с какой-то азартной остервенелостью вдруг подумалось Робину.
– Надоело! Небольшой скандал и живите дальше сами! Как говорил Кот в сапогах, помогая хозяину, человек сам творец своей судьбы! Хочу свободы, бани и голых баб!... И подольше не видеть Ваши рожи...
И он немножко опустил вниз остриё стрелы, ощущая в руках упруго-вибрирующую тетиву лука...
– Жаль, а ведь жопа и вправду хороша, - мелькнуло в голове и стрела полетела в заданном направлении...
Гришкина карма...
– Вот так всегда!
– подумал Гришка, притормаживая свой старенький мотоцикл возле переезда, и уныло наблюдая, как полосатый афродизиак шлагбаума неумолимо опускается вниз.
– Торопишься, потеешь и тут раз! Секунды не хватает, знал бы прибавил бы... То ли это высшие силы так развлекаются, то ли всё объясняющее слово карма уместно... Вон поезда даже не видно, не слышно и он раздражённо смачно сплюнул, с удовлетворением наблюдая, как сопля , точно, неуправляемая ракета перелетела через шлагбаум. Тренировка, что и говорить, великое дело...
Две полосы рельс и полосатый шлагбаум перегораживали дорогу к счастью. Вот ведь, как одно от другого зависит. Простоишь здесь и опоздаешь в магазин, аккурат к обеденному перерыву приедешь и стой там час кукуй, разглядывая этикетки пива сквозь витрину. Гришка облизал сухие, потрескавшиеся губы и явственно представил, как холодное пенистое пиво булькая покидает стеклянную ёмкость перемещаясь в генкин пищевод... Фу-фу! Он зажмурил глаза и потряс головой убирая назойливое видение. Мазохизм какой-то!.. Сзади послышался мерный стук копыт вперемешку с поскрипыванием старых давно не смазываемых колёс. Обернувшись, Гришка увидел зависшую над собою огромную лошадиную голову, почему-то радостно скалящуюся и забавно шевелящую носом и губами. В телеге покачиваясь сидел мужичёнка в линялой, боевой телогрейке. Его мутные глаза и профессионально сизый нос говорили вселенной, что истина в вине и он непременно когда-нибудь её найдёт. Правда, не сегодня. На сегодня он, видать по всему , уже принял на грудь вполне достаточно. Гришка раздражённо отвернулся. Кто ищет, тот ... Везёт же некоторым, с утра уже на душе хорошо и ни в какой магазин ехать не надо. Он вынул ключ из зижигания, снял шлем, вытер вспотевшую лысину и задумчиво принялся рассматривать выцветшую деревянную зелёную будку , в которой сидела дородная мордастая тётка, глумливо посматривавшая на собирающуюся у шлагбаума кучу. Позади вдали затарахтел автомобиль, он лихо затормозил прямо перед повозкой, заставив ойкнуть мужика в телогрейке и дёрнуться пегую лошадь, которая чуть не задавила Гришку. Гришка, проматерившись, сдвинулся вперёд и крикнул лысому пузатому мужику в шортах, вышедшему из машины, что проверять тормоза нужно в другом месте, желательно у железобетонной стены, чтобы таких мудаков поменьше было.
- Пардоньте! Пардоньте!
– запричитал лысый пузан.
– Токмо купил ласточку. Вот осваиваю!
И он с гордостью погладил сверкающий новый капот, горделиво выставив пузо вперёд , блаженно улыбась этому замызганному конскими фекалиями миру.
-Поезд небось пока не проходил?..
Есть порода людей, которым не интересны ответы других. Они разговаривают сами с собою. И то верно, самый внимательный и чуткий собеседник ты сам. Никогда не споришь, во всём всегда согласный и вопросов лишних никогда не задаёшь... Пузан обошёл шлагбаум. Попробовал пофланировать по рельсу, чуть не упал, успокоился и вернулся к машине..
Гришка в это время достал из седельной сумки пару бутербродов с колбасой, заботливо приготовленных женою, разложил свёрток на бензобаке мотоцикла и принялся уплетать их за обе щёки... Поезд пока так и не ехал, в желудке урчало, а наглое солнце плавило вспотевшую макушку...
Позади послышалось блеяние. Обернувшись, все дружно уставились на подходившего к перезду дедка благообразной внешности. Белая борода и остатки волос на голове делали его похожим на Николая Угодника, чья икона висела над кроватью у гришкиной бабушки . Старенький пиджак был аккуратно зашит , там где были дырки, и , видимо, недавно постиран. Армейские брюки были засунуты в кирзачи, а косоворотка была удивельно белого цвета, хоть отбеливатель рекламируй. За собою он тащил упиравшуюся во все четыре копыта козу, которая, как настоящий буриданов осёл, не хотела передвигаться из пункта А в пункт Б. Периодически он обходил её сзади, кротко пинал сапогом по жопе и они идеалистически продолжали движение далее...